30 сребреников

— Давай я сразу на примерах начну тебе рассказывать в чём будет заключаться твоя работа, — объяснил он, садясь за стол и став показывать мне письма, — основная наша деятельность — это продажа английской шерсти и квасцов, особенно сейчас, когда после захвата османами Константинополя, полностью прекратились поставки квасцов в Европу.

— Зачем они нужны сеньор Джованни? — поинтересовался я.

— На разные нужды, но в основном для дубления кожи и закрепления краски на тканях, — объяснил мне итальянец, — если сейчас посмотришь в лавках стоимость окрашенного сукна ты сильно удивишься насколько подпрыгнули цены.

Я посмотрел на Бартоло и тот кивнул, подтверждая слова банкира.

— Ну и конечно мы можем ссужать деньги людям, в основном обеспеченным, которые могут затем закрыть свой долг, а также берём их деньги в рост.

— Ростовщичество же запрещено церковью, — удивился я.

— А мы им и не занимаемся, — улыбнулся он, — деньги хранятся без процентных ставок и в заключённом договоре нет ни слова об этом.

— В чём же тогда смысл? — не понял я.

— Мы просто раз в год дарим нашим держателям счетов подарки, — хитро улыбнулся он, — чаще всего зависящие от размера тех сумм, которые они хранят у нас в банке.

— Как интересно у вас, — заинтересовался я, — в чём тогда именно будут заключаться мои задачи?

— Пока ты ещё мало что понимаешь в торговле, — он без всяких намёков просто констатировал факт, — то будешь разбирать входящую корреспонденцию, и сверясь с нашей базой, либо отклонять запросы на вклады или получение кредитов, либо отправлять интересных людей ко мне, а уже я буду дальше принимать решение, работать с ними или нет.

— Что за база? — удивился я.

— Доступ в архив я тебе, разумеется, не дам, для этого ты будешь обращаться к Диего, поскольку имена вкладчиков, наша тайна за семи печатями, — ответил он, — ну и главное синьор Иньиго, помните, что ни слова не должно вырываться из вашего рта о нашей деятельности. Мы с вами работаем на полном доверии, и я очень надеюсь, что так будет и дальше.

— Разумеется сеньор Джованни, — согласился я, — как и можете рассчитывать на мою помощь в дальнейшем.

— Я рад, что мы друг друга поняли, — улыбнулся он и оставил меня на новом месте.

Пока он был в офисе, я и правда обращался к молчаливому итальянцу, который нехотя выполнял мои просьбы, когда я называл ему очередное имя из разбираемой почты, он брал ключ, находящийся в кабинете Джованни и шёл в дальнюю комнату, откуда возвращался и говорил мне, что дальше делать с письмом. Чаще всего были отказы из-за несостоятельности обращавшегося.

Но, послушание и следование правилам закончилось ровно в тот момент, когда директору понадобилось уехать из офиса. Диего тут же вручил мне ключ от той самой «секретной комнаты», о которой мне говорил директор банка, что это великая тайна и мне сказали только вернуть папки, а главное ключ на место, когда я закончу там работать.

Переглянувшись с Бартоло, который был также весьма потрясён тем, что происходило в офисе, когда там был директор и когда его не было, поскольку все работники тут же занялись своими делами, бросив работу, а кое-кто вообще лёг на стол и задрых, мы были единственные, кто продолжал работать. К тому же, я понимал, когда Джованни вернётся в офис всё вернётся на круги своя, так что остаток свободного времени посвятил на то, чтобы пересмотреть и главное запомнить все папки, которые были в архиве, чтобы сюда хотя бы какое-то время не возвращаться. Вскоре перед моими глазами стали появляться всё больше и больше знакомых фамилий, а также суммы, которые они хранили в банке Медичи.

— Сеньор Иньиго, — в комнату заглянул Диего, — а могу я узнать, зачем вам это? Работать без оклада? Мы все обеспокоены тем, что на вашем примере нам могут снизить их тоже.

— Вы все зря опасаетесь Диего, — покачал я головой, — я просто расширяю свой кругозор, чтобы знать, как вообще происходит банковская деятельность. Работать долго у вас я не собираюсь, так что вам нечего опасаться с моей стороны.

На его лице появилась облегчённая улыбка.

— Спасибо синьор Иньиго, вы так нас успокоили! — обрадованно крикнул он и пошёл делиться новостями с остальными работниками. Так что, когда я вышел, на меня больше никто злобно не посматривал, а люди вообще забив на всё, тупо болтали, пили какой-то травяной настой на мёде и больше ничего не делали.

Всё изменилось в одно мгновение, когда вернулся директор филиала, тут же закипела работа, а все видя, что я молча продолжаю сидеть и не сдавать их ему, ещё больше утвердились в том, что я нормальный сотрудник, не жополиз и в следующий раз, когда он ушёл, мне преподнесли даже глиняный стакан с этой настойкой и булочку. Я с благодарностью всё принял и спросил, есть ли общий фонд, куда все сбрасываются на то, чтобы покупать вкусняшки. Оказалось, есть и Бартоло, даже без моего приказа передал Диего в него два флорина, тем самым закрепляя меня в офисе банка Медичи, как «своего». Люди тут же раскрепостились и много охотнее ко мне подходили, предлагая свою помощь, чем, разумеется, я с удовольствием и воспользовался.

— Открыто название технологии в ветке «Финансы», — от разговора с человеком, занимающимся внесением данных в приходные, расходные ведомости и полностью отвечающим за ведение их, отвлекла появившаяся перед глазами надпись из нейроинтерфейса. Не прерывая разговора, я его дослушал, позадавал вопросы, которые меня интересовали и только когда мы закончили и я его поблагодарил за помощь, взглядом отправился к интерфейсу, где появился в нужной вкладке восклицательный взгляд и правда на первой же технологии, где раньше был просто с серый квадрат появилась надпись «Двойная бухгалтерия». Стоимость её открытия стоила тысячу очков, но поскольку у меня их не было, осталось только снять восклицательный знак с уведомления и понять, что когда я о чём-то узнаю в этом мире сам, мне открываются только названия в ветках, но сами знания доступными при этом не становятся, на всё нужны были пресловутые баллы.

— А у вас случайно нет вот таких монет? — обратился я к Диего, показывая ему монету, которую я нашёл на одном из рынков Рима. Она была сильно потёртая, обрезанная по краям, но всё же узнаваемая, хоть и не «нужная», за которую мне обещали начислять баллы.

— Старинный тирский шекель, — кивнул он, узнавая монету, — боюсь, что нет сеньор Иньиго, мы занимаемся только ходовыми монетами, а этим старьём нет.

— Жаль, мой отец коллекционирует всё, что относится к той эпохе, — притворно сказал я, — хотелось бы его порадовать каким-то подарком из Рима.

— Я поспрашиваю своих знакомых сеньор Иньиго, — ответил мне парень, — наверняка есть такие же коллекционеры и здесь.

— Благодарю Диего, я в долгу не останусь, — заверил я его.

Поскольку мне нужно было идти на вторую работу, я со всеми тепло попрощался и Бартоло посадил меня в кенгурятник, унося на улицу.

* * *

Позавтракав, мы с Бартоло направились в Апостольский дворец, где предъявили пропуск и швейцарцы нас пропустили внутрь. Открыв себе на сетчатке глаза карту, составленную вчера благодаря тому, что Родриго нас проводил до нужного места, я без труда говорил Бартоло куда поворачивать, чтобы найти нужный нам кабинет.

— Поражаюсь вашей памяти сеньор Иньиго, — раз за разом говорил он, когда я точно говорил, куда мы идём, — мы ведь были здесь всего один раз!

— Ну Бартоло, — хмыкнул я, вытягивая дрожащую руку и показывая ему её, — не всем бог дал такую красоту, как у тебя.

Парень засмущался и стал отнекиваться, а я над ним подтрунивать, чем ещё больше засмущал. Так мы и добрались до зала, где находилась Папская инквизиция, и даже пришли одними из первых. Кинув взгляд на то, что возле столов остальных священников сильно разобранных писем не прибавилось, я, наоборот, ускорил темп и вскоре весь пол вокруг моего стола очистился от лежащих писем, записок или свитков. Ко мне подошёл Джузеппе.