30 сребреников

— Семь сеньор Бернард, — ворчливо сказал я, не в силах двигаться, но зато были силы отстаивать свои денежные интересы.

— Шесть и это предел сеньор Иньиго, — заверил меня он.

— Тогда всё вывозите вы сами, — заключил я и они оба пошли распоряжаться насчёт еды, а ко мне зашёл Алонсо.

— Прекрасный вечер сеньор Иньиго, — стал переодевать меня он, готовя ко сну, — довольны даже слуги, мне говорили, что это лучший вечер их господ, на котором они побывали.

— Они были заняты, не шумели и не дрались, — вяло ответил я, — в этом и была цель.

Алонсо хмыкнул, накрыл меня одеялом, затем задул свечи и тихо вышел, закрыв за собой дверь, а я почти сразу провалился в сон, настолько сильно меня вымотал сегодняшний приём.

Глава 17

Утром меня несколько раз будил шум внизу, но я старательно отказывался просыпаться, пока ко мне в дверь не постучали.

— Ну что там, — недовольно сказал я, открывая глаза.

В дверь просунулась голова Бартоло.

— Прибыли гонцы сеньор Иньиго, от ваших гостей. Принесли письма.

— Ладно неси, ни минуты покоя, — вздохнул я, садясь на кровати и опираясь вечно мешающим мне горбом на подушку.

Вскоре гора небольших писем была вывалена мне на кровать и Бартоло стал открывать их, подавая мне для чтения. Я перебрал все и облегчённо вздохнул. Кардиналы и епископы благодарили меня за ужин, отмечая, что больше всего им были поражены дети и подростки, никогда подобного не видя, так что, если я собираюсь ещё устраивать нечто подобное, они с радостью в этом поучаствуют.

— Э, нет, — я покачал головой, — больше никаких званых ужинов. Сколько мы потратили всего Бартоло?

— Сеньор Альваро сказал, что полторы тысячи флоринов сеньор Иньиго, — тихо ответил он, — деньги на счету почти закончились.

— Сеньор Альваро писал домой? — поинтересовался я.

— Да и неоднократно, — кивнул мой секретарь, — но пока ответа нет.

— Больше никаких ужинов! — твёрдо решил я, поскольку такие траты я себе вообще не мог позволить.

Это вскоре подтвердил и сеньор Альваро, который сказал, что утром посетил банк Медичи, где на нашем счету осталось всего пятьсот двадцать флоринов.

— Напишите ещё раз отцу и дедушке, — попросил я его, — нам нужны деньги, иначе мы пойдём по миру.

— Хорошо сеньор Иньиго, — склонил голову тот.

— Выделяю двадцать флоринов на вас и наших слуг, — распорядился я, — распределите пожалуйста между собой сами, в зависимости от пользы и участия каждого.

— Сеньор Иньиго, — осторожно напомнил он, — может не сейчас?

— Люди постарались и заслуживают награду, тем более вы сеньор Альваро, — непоколебимо ответил я, — плохой будет из меня сеньор, если я не могу наградить людей за хорошо выполненную ими работу.

— В этом доме сеньор Иньиго, никто в этом не сомневается, — тут уже в поклоне склонились они оба.

— Ладно, Бартоло собирай меня, сегодня мне нужно составить план, как заставить работать папскую инквизицию, — обратился я к молодому парню, — напомни мне пожалуйста, когда ты уезжаешь?

— Скоро сеньор Иньиго, как только найду с кем смогу уехать, — грустно ответил тот.

— Зайди ко мне, попрощайся! — напомнил я ему.

— Конечно сеньор Иньиго, — тут же заверил он меня.

* * *

29 декабря 1454 A. D., Рим, Италия

Десять градусов хоть и было вроде бы немного, но я мёрз просто страшно, особенно по ночам. Так что камин в моей комнате топили так, что как говорил Алонсо «демонам в аду и то было бы жарко». Именно поэтому я старался как можно реже куда-то выходить, только на уроки и на работу, поскольку деньги стремительно заканчивались, несмотря ни на какую экономию. Поддерживать дом, закупать продукты и оплачивать жалование слуг, требовало деньги и ещё раз деньги, так что я начинал злиться на свою семью, которая не могла обеспечить своего отпрыска достойным существованием, явно вынуждая меня писать и просить выслать деньги на следующий год. Ведь в отличие от моих угроз тогда, когда меня мало кто знал в Риме, я мог позволить себя выкинуть что-то такое необычное, но сейчас, когда я обзавёлся таким кругом знакомств, делать поступки, порицаемые общественным мнением, я не мог, поскольку этим уже задевал тех, кто меня знал. Так что оставалось смирить свою гордость и ждать милостыни от семьи. Но такое отношение я запоминал и откладывал в своей памяти.

Открывшаяся дверь внесла струю холода, но увидев радостное лицо сеньора Альваро, я приподнялся на кровати.

— Пришли?

— Пришёл вексель на пять тысяч сеньор Иньиго, — закивал он, потрясывая письмом.

— Гора с плеч, — выдохнул я, — что пишет отец?

— Что это последние деньги, что он прислал вам, — смутился Альваро, — ваши траты слишком большие, так что, если они закончатся преждевременно, вам придётся вернуться домой.

— «И это богатейшая семья Кастилии? — вслух я не стал говорить, но задумался про себя, что делать дальше, — стыд и позор».

— Мы и так эти дни живём в режиме экономии, — покачал я головой, — так тому и быть, постараемся теперь не тратить ни на что, кроме учителей.

— Как прикажете сеньор Иньиго, — склонил голову Альваро.

— Хотя погоди, я тебя обманул, — тут же вспомнил я об одном давно откладываемом деле, как раз по причине нехватки на это средств, — мне нужны деньги не только на учителей.

Сеньор Альваро схватился за голову и застонал.

— Это необходимо, я обещал кардиналу Торквемаде, — я покачал головой, — позови Алонсо прикинем, как потратить не сильно много.

* * *

Двери зала папской инквизиции открылись, и куча людей стала затаскивать столы, тумбочки, деревянные крашеные столбики, какие-то плакаты. Братья недоумённо посмотрели на этот шум и гам, отправив разбираться со всем брата Джузеппе.

— Что здесь происходит? — подбежал он к распоряжавшемуся знакомому ему молодому человеку.

— Сеньор Иньиго нашёл деньги, так что вскоре всё заработает здесь, как он хочет, — с радостью ответил ему Бартоло, после чего у монаха схватило сердце и ему потребовалось позвать доктора.

Целую неделю куча строителей, маляров и других людей оккупировали зал, всё время что-то строя, штукатуря, таская и перестраивая, а когда они закончили и наконец убрались, появился и сам возмутитель спокойствия за спиной у своего помощника.

— Братья мои, — он обратил взгляд своих сияющих от счастья глаз на монахов, — я подготовил для каждого из вас инструкции.

Против воли монахов из их ртов раздался слитный крик ужаса, многие упали на колени и стали молиться, но прибывший демон был не умолим, приказал раздать всем краткие памятки, где буквально на шести строках было написано, что от каждого требуется и он рассадил по столам монахов в строгой последовательности. Кто-то попал за столы, над которыми виднелся плакат с надписью «Англия», кто-то оказался во «Франции», но большая часть, конечно, осталась в «Италии».