33 новеллы о любви

…устал от старости, и болезней своих, и печали множества разлучений и прощаний с родными и дальными человеками возлюбленными твоими, и алчешь вечных свиданий, и встреч, и застолий без опустевших пиал? и уснувших друзей?..

И вот радостно выходишь из последней кибитки твоей талой весенней к Цыганке юной в кишащих червем и молью кашмирских пахучих одеждах и плывущей улыбчиво гостеприимно в стае златых саранчуков жесткокрылых…

И радостно встречаешь Ея…

И Она в гиацинтовой райской повязке на смоляной птичьей головке змеиной шепчет улыбчиво необъятно, как юная матерь младенцу:

— Мальчик! Если ты сладко устал от жизни земной…

Если ты болен последней хворью…

Если ты бездонно счастлив иль бездонно печален…

То пойдем со мной сынок мой… Агнец вечности…

Но если в пиале твоей есть веселая алая капля вина…

Если ты возлюбил до кости потаенной детей, жен, внуков своих и соседей своих и дальных человеков далеких градов и кишлаков и садов и пустынь…

Если жаль тебе прощаться с цветущей алычой у реки и с первыми райскими пчелами её…

Если жаль тебе понурого осла твоего с которым бродил ты по высокогорным кишлакам и примолкшую от необъятной преданности собаку твою…

Тогда не ходи со мной еще…

Я потом приду когда придёт твой срок…

Когда залает собака и воскричит осёл…

А сейчас они молчат ибо срок не пришёл…

Но я часто хожу у кибиток земных мудрецов и они часто беседуют со мной…

…мудрецов нет иных собеседников кроме меня?

А? Мудрец Ходжа Зульфикар а?

С кем еще на земле слаще беседы твои, как не со мной?..

С какой сладчайшей ночной женой?

…Смерти — одна сладость, а у жен — множество…

Но сладость смерти превышает сладость любви… Да… да… да?..

Но кто проводит меня в смерть мою, кто не оставит меня в тот неизбывный час?

Отец и мать мои ушли на загробные пути, а чада мои разбрелись по земле, и забыли меня, и пекутся о чадах своих…

И что им смерть моя и последнее одиночество мое?

Но кто проводит меня туда?

…тот проводник?

…знает пути загробные, чтобы я не споткнулся на них в той ночи как на высокогорных тропах в безлунную ночь ночь ночь?..

…разделит усладит последнее одиночество моё?

…разделит ложе смерти моей как жены алчно делили ложе любви моей?

О Господь мой! Ты?.. Только Ты…

Но горько мне, что не вижу не чую я Тебя…

Но мудрец! это же великое счастие, когда в последнем одиночестве ты остаёшься наедине с Богом Отцом вечным твоим, а не надеешься на тленных человеков?

И что ты любишь тех кого сотворил Господь, а не самого Творца Отца всех живых и усопших?..

И что ж ты любишь тленных более чем Вечного?

А тот кто любит тленных сам тленен…

А мудрец говорит:

…Господь! Изгладь во мне все воспоминанья, кроме одного Единственного и дай мне слепо глухо радостно забыть о разноцветьи души и жизни моей…

…сосуд с одной прозрачной родниковой водой — не самый сладкий сосуд и он слаще всех пиал с многоцветными медвяными многопиаными винами?

И что перед исходом ты будешь пить вино туманное, а не воду родника?..

Ийххххх!

И вот если ты забыл возлюбленных жизни своей и изгладил сладкие прошлые дни твои и понял что жизнь — быстрый сон, дождь, снег, миг, ручей, облако, дурман, мак пурпурных макокурильщиков — то иди в горы за стадами весенними, которые бредут на альпийские джайлоо…

…они… вот локайцы-пастухи — и они молчат!

…сторожевые волкодавы — и они влюбленно глядят на тебя и чуют, и не лают, а только хвостами серебряными обрубленными с любовью машут и знают, что ты идёшь в последний раз по земле этой весенней…

Айх!

А она сладка твоя родная талая живая живородящая таджикская земля, и тысячи ручьёв и водопадов бегут переплетаясь перекликаясь струятся по ней и манят тебя и не пускают…

Но я же возвращаюсь к тебе, в тебя, родная земля, колыбель, люлька, могила моя!..

…ж ты отвлекаешь, не пускаешь меня?..

Айххххйа! Аллаху Акбар!.. Спаси Господи мя мя мя… Аум тат сат аум…

О Всевышний! О Творец миров! Я пришёл к Тебе! Помилуй прими заблудшего меня…

И вот тогда!

И вот тогда в тумане златистом серебряном фисташковом миндальном идущем от памирских лазоревых гор гор где-то за Дангарой что ли? или за Кулябом за Ванчем что ли что ли?

И вот тогда в тумане атласном шелковом бархатном сладчайшем откроется восплывёт та та та птичья летучая Чайхана…

…она!

Айхххйа!

Чайхана над бездной!

…она расстилается плывёт лепится к тропе узкой на вершине горы несметной обрывистой и висит покоится аки гнездо великой птицы над бездонной бездной…

И на чём висит она? как держится? как не летит в бездонную пропасть простреленной птицей?..

А?..

А на тропе растёт колышется от вечного горного ветра тысячелетний китайский карагач в ветвях которого всегда живут клубятся змеи — и к нему привязаны Белая Ослица и Огненнорыжая Верблюдица с отсеченным ухом и Белый Буйвол… Или Белый Носорог?.. В тумане не различить…

Откуда Они здесь?..

Ойхххйо!.. О!..

Но змеи Карагача присмирели притихли от Них и прячут яды свои…

…

Но я радостный улыбчивый вхожу в Чайхану в последнюю мою?..

О Господь мой!

И тут в сладких маковых дымах я слышу весёлые хмельные хрустальные голоса, голоса, и великой любовью и радостию дышат тут на меня…

И дохнуло, плеснуло тут на меня великой нестерпимо человечьей а может и ангельской уже нездешней любовью повеяло тут на меня, и я поплыл, как в тёплом море, в руках материнских струящихся плывёт дитя, дитя, дитя…я плыву я я я…

Аййхххйя!