402 метра (рейсеры)

Покусав губы, похлопав по карманам в поисках сигарет, и не обнаружив оных, я решился. Освещая путь неровным пламенем зажигалки, ежась от холода, я, миновав покосившуюся от времени часовню, зашагал по кладбищу. Черт, почему на кладбищах всегда так холодно? И как человек в халате и домашних тапочках объяснит свое присутствие на могильниках в час ночи? И, главное — кому объяснять?

Погост не отличался от прочих, на которых я имел несчастье побывать. Дойдя почти до середины кладбища, и не обнаружив никаких признаков присутствия красно-желтого болида, что, в принципе, не удивительно, я развернулся обратно. Через несколько шагов я почувствовал запах бензина. Горючка на кладбище? Откуда? Если только… так, хватит, а то и до психушки недалеко. Бред, я сказал — и баста.

Поведя носом, я двинулся на запах. У одной из могил концентрация бензиновых паров была просто запредельной, и я поспешил погасить огонек зажигалки. Перемахнув через ограду, я приблизился к мраморному памятнику с латунной табличкой. От родителей, от друзей, тыры-пыры, да-да-да… а, вот! Алексей Сычев. И дата смерти — день той самой гонки.

Не может быть! Этого не может быть по одной простой причине — потому что этого не может быть. Не встают покойники из могил, не встают! А почему, собственно, не встают? Кто им помешать может? А как мертвец на машине ездит, у него же документов нет? Хотя, свидетельство о смерти — документ же! Интересно, а как гайцы реагируют, когда вместо водительского удостоверения им показывают свидетельство о смерти? Вот я гоню-то!

Я медленно попятился назад. Что-то холодное уперлось в спину. Резко развернувшись, я провел удар локтем в пустоту. Тьфу, это всего лишь ограда. Перепрыгнув через забор, я понесся туда, где горели фары моей крошки. Где-то ухнул филин. Ветви деревьев хлестали по лицу, цеплялись за халат, а я продолжал бежать, не решаясь обернуться.

Как добежал — не помню. Как прыгнул в машину, запустил Ванкеля — тоже не помню. Как добрался до дома — опять не помню. В одном уверен — быстро. Из горла опустошив компенсацию, я завалился спать. Снилась всякая бурда — бесконечно длинный туннель, по которому бегу я, а следом — Черный Расер на своем ведре.

Глава третья.

— Здорово, Серега, — оскалился я, заходя в кабинет директора сервис-центра. — Как поживаешь?

— В общем неплохо, а что? — насторожился он.

— Вы, мудаки, какое масло мне залили? — поинтересовался я.

— Самое лучшее — синтетика Texaco, — пожал плечами Сергей.

— Синтетика? — ужаснулся я. — Вы что, совсем дебилы?

— Нет, кажется, — неуверенно ответил директор.

А, по-моему — дебилы. Это же надо до такого додуматься — залить в Ванкель синтетику! Это же противопоказано! Часть масла впрыскивается прямо во впускной коллектор для дополнительной смазки трущихся поверхностей, а синтетика, сгорая в двигателе, закоксовывает уплотнения ротора. По этой причине в РПД можно лить только высококачественное минеральное масло.

— Кофе? — заглянула в кабинет секретарша.

— А себя предложить не хочешь? — прорычал я. — Нет? Тогда брысь отсюда.

Девушка сочла за лучшее покинуть помещение — и правильно, ибо в гневе я страшен. Бывает, настолько, что сам себя боюсь, а запугать бедную маленькую дурочку — как мотор подогреть, много ума не надо.

— Возможно, это не мое дело… — произнес Сергей.

— Ты прав — не твое, — отрезал я.

— Александр Александрович, вам не кажется…

— Не кажется. Когда кажется — креститься надо. Я оставил машину и пять штук баксов на ее содержание. Пять штук баксов — достаточная сумма, чтобы нормально поменять масло, зарядить аккумулятор и залить бак бензина? По-моему — более чем. Ты со мной согласен?

— Да, — кивнул парень.

— Тогда я не понял — почему ты все еще здесь?

Сергей убежал руководить работами по техобслуживанию моей киски, я же достал из бара бутылку коньяка, занявшую второе место в моем рейтинге, засунул ее в карман и отправился в ближайший салон сотовой связи — купить мобилу. Слава капитализму, этого добра в России стало навалом. Принеся в жертву понты типа полифонии и цветного дисплея, я выбрал допотопную Nokia 7110. Эта трубка размером с кирпич обладала просто отменной улавливающей способностью, и могла с успехом функционировать даже на северном полюсе. Надежность — это то, чего мне в последнее время стало очень недоставать.

Завернув по пути к киоску "Роспечати", я приобрел толстенный телефонный справочник. Пролистав до буквы "П" я с огорчением обнаружил, что Пчелкиных в городе штук сто пятьдесят, из них с инициалами А.К.
– около пятидесяти. Придется попотеть, чтобы найти того самого, единственного А.К. Вырвав нужную страницу, я отправил талмуд в мусорный бак. Незачем обременять себя лишней ношей.

Кивнув секретарше, я вернулся в кабинет Сергея и оккупировал телефон. Разложив страницу из справочника на столе, я пошел по списку. Через полчаса я уже начал откровенно беситься — прозвонил почти половину, а ни одного Саша и ни одной Аллы не нашел. Урод же этот А.К.! Договаривались ведь при переезде сообщать друг другу новые адреса и номера телефонов. Что об стенку горох. Ищи его теперь. Запустив окурок в открытое окно, я набрал следующий номер.

— Слушаю, — ответил мужской голос.

На Сашин не очень похож, но я не слышал его около пяти лет, мог и не узнать.

— День добрый, — поздоровался я.

— Добрый. Вам кого?

— Александра могу услышать?

— Уже слышите. Это я.

— Сашка, ты! — закричал я. — Неужели, я нашел тебя!

— А это кто?

— Саша.

— Кто это?

— Саша это.

— Да Саша я, Саша, — раздраженно ответил собеседник. — С кем имею честь?

— Тьфу, черт, ну ты, Пчелкин, и тормоз. Я это — тезка твой.

— Какой тезка?

— Александров, не признал?

— Извините, вы ошиблись номером.

В трубке раздались гудки. Не мог же Пчелкин забыть меня! С другой стороны — мог и не узнать. Специально. Хотя, если в городе столько Пчелкиных, то, возможно, и Саша среди них далеко не один. Подумав, я вычеркнул этот телефон из списка. Надоело. К тому же за окном зарычал знакомый прямоток. Моя крошка снова на ходу, и снова готова к бою.

— Все готово, Александр Александрович, — поставил меня в известность директор сервис-центра. — Двигатель вычистили, масло заменили, закись залили.

— Хочется надеяться, что оно на самом деле так, — покачал я головой. — Ты же понимаешь, что если я вернусь сюда в третий раз…

— Третьего раза не будет, — перебил меня армянин.

— Это угроза?

— Нет, что вы…

— Надеюсь, Сережа, надеюсь.

Посетить автосервис два раза за два дня — для моей крошки это нонсенс. То, что ее сердца коснулись чужие руки — уже не порядок. Была бы у меня моя мастерская, не продай я ее перед отъездом — такого не случилось бы. А так… так остается надеяться, что Сергей догадывается, что Бог есть, что Бог видит все, и каждому воздаст по заслугам. Бог видит все.

В солнечном свете, с абсолютно исправным агрегатом под капотом, стало казаться, что все произошедшее ночью — всего лишь сон, не более. Черный Расер — подумать только! А завтра мне начнут травить байки про зеленых человечков и порядочных политиков, и я поверю, так, что ли? Бред.

И, все же, я решил прокатиться до кладбища. Не для того, чтобы обнаружить могилу, окропленную горючкой вместо росы — отнюдь. И больше — я боялся найти именно это, ведь в таком случае получается, что Черные Расеры, зеленые человечки, и, страшно подумать, порядочные политики существуют. Абсурд, не правда ли?