48 минут, чтобы забыть. Фантом

— Можете быть свободны. К вам больше вопросов нет.

И лишь у выхода, пока я накидывала тонкое пальто, добавил: — Надеюсь, ваш друг больше не держит на меня зла за сломанные ребра.

Ужас, который объял меня в тот момент, не сравнится ни с одним ночным кошмаром. Я выбежала из здания едва ли разбирая обратную дорогу. Арт ждал внизу, у машины. Буквально недавно он получил место пилота-стажера на внутреннем рейсе крошечной авиакомпании и только сегодня вернулся из Пасадены, а я выдернула его из дома, даже не дав отдохнуть после бессонной ночи.

Не глядя по сторонам, я перешла дорогу, вцепилась в перила, ограждающие доступ к пляжам у набережной, и закрыла глаза, сдерживая подступающие слезы.

— Они знают, Арт. И они не позволят ему уйти, — прошептала я, чувствуя, что Кавано встал рядом. — Если он вообще жив еще.

На плечо легла теплая рука, с братской нежностью прижав к боку.

— Он жив. Иначе они бы не стали тебя допрашивать.

Я подняла к нему лицо, готовая разреветься. Но сдержалась из последних сил. Если бы Арт собирал все пролитые при нем слезы, ему бы точно хватило на собственный бассейн.

— Просто чем больше проходит времени, тем больше мне кажется, что все зря.

Арт закинул руку на мое плечо и повел обратно к машине.

— Он бы сказал «не зря». Твоя мечта исполнилась. Теперь ты можешь заниматься тем, что тебе нравится. Значит, он все-таки добился своего.

— У него это всегда получалось лучше всего, — пробурчала я. — Добиваться именно того, что ему нужно.

— В этом весь Ник, — пожал плечами Артур. — За то его и любим.

— За то его и любим, — повторила я…

…Пресс конференция заканчивается немногочисленными аплодисментами. Сегодня последняя презентация, и от мысли, что история закончена, я чувствую облегчение и грусть одновременно. Прошло полтора года, а мне все еще больно ее рассказывать. Но я делаю это раз за разом, не славы ради. Я делаю это, пока есть шанс быть услышанной одним единственным человеком. Пока существует возможность, что, проходя мимо книжного магазина, он увидит свой портрет на обложке и вдруг остановится.

Очередь за автографами редеет. Я подписываю последнюю книгу, укладываю голову на локти и закрываю глаза. Ник стоит передо мной, появляясь из черной дымки. Такой же черной, как и его волосы, брови и короткие ресницы щеточкой. Воображение медленно очерчивает разрез бледных губ, уголки который всегда вздёрнуты в ухмылке. Столь раздражающей, сколько и притягательной. Чуть искривленный резец и пара своенравных прядей, каждый раз падающих на синие, словно лед, глаза.

Его образ оживает. Как и наша зима.

Шон ковыряется в своих железках. Арт, засунув в уши наушники, тихо напевает себе под нос. Ник глядит на меня как обычно с хитринкой, бросая смешливое: «Эй, Веснушка!».

Той жизни больше нет, но пока она живет в моей памяти, он все еще рядом. Я обещала ему не сдаваться, и я не сдаюсь. Хотя иногда так хочется.

Я прислоняюсь лбом к прохладному дереву. С глухим стуком раскрытая книга падает передо мной на стол. Я вздрагиваю. Поднимаю глаза и растягиваюсь в улыбке.

— Шон, — шепчу тихо. — Ты приехал.

— Крис, — поправляет он педантично. Как и всегда. Порядок превыше всего.

— Мне кажется, оно тебе не подходит. Но я постараюсь, — хлопаю я себя по губам. — Откуда ты здесь?

— Разве я мог пропустить заключительную встречу с клубом фанатов? — он открывает книгу разворачивая ее ко мне и протягивает ручку. — Оставишь автограф?

— Ой, да брось, — отмахиваюсь я. — Какие фанаты?

На фоне пустого зала, мы вместе не сдерживаем смеха. Хозяйка книжного заинтересованно оборачивается. Могу поклясться, сейчас она думает, что этот парень — случайно заглянувшая модель из какого-нибудь показа. Но нет. Простой автомеханик. Пока он снимает гараж на окраине города, но что-то подсказывает мне, этот бизнес еще пойдет в гору.

А еще у него самая странная девушка в мире. Об их отношениях даже мне известно мало. Шон о личном не распространяется. Сейчас он даже почти привык к слишком активному женскому вниманию, вот только ему самому необходимо внимание лишь одной. Девушки с именем птицы, приручить которую ни каждому по силам, ведь вороны слишком хорошо помнят тех, кто их обидел. Но Шон упорный. И смерч уже не разносит все вокруг, стоит заключить его в объятья. Теперь он больше походит на калифорнийский бриз.

Иногда она все же исчезает, гонимая тенями и ошибками прошлого, но всегда возвращается. Потому что знает, он — ее дом.

Каждый из нас хорошо усвоил: дом не имеет прописки и адреса. Он в сердце.

«Самому надежному жениху из всех фальшивых, — старательно вывожу я. — Спасибо, что был моим другом все эти годы.

С любовью, Ви»

Знаю, Шон не одобрит. Никто из нас больше не использует настоящие имена и фамилии. Но сегодня можно. Я просто внутренне ощущаю эту потребность хоть на минутку снова стать собой.

Мы собираем вещи и уходим. Владелица книжного, закрывает за нами, от души поблагодарив. Я крепко обнимаю ее на прощание, но на пороге останавливаюсь.

Боже, нет! Только не это!

В белой форме, сияющей словно прожектор в сумерках, с золотыми эполетами, Артур у машины улыбается, демонстрируя ямочки на щеках. В его руках букет роз, практически с половину моего роста.

Он все тот же — вихрь, сбивающий с ног своим очарованием. Белокурый принц. Только вместо коня — Шевроле Импала восьмидесятых годов. Столь же импозантный, как и его хозяин.

— Ночной город ждет, — произносит он, открывая передо мной дверцу автомобиля. — Мы обязаны отпраздновать это событие как следует.

Я трясу головой.

Как бы ребятам не хотелось праздника, я не в состоянии веселиться. По крайней мере сегодня.

— Арти, прости пожалуйста, — стараюсь увильнуть я, принимая из его рук букет и обнимая. — Но давайте без меня?

Артуру такой ответ вовсе не нравится. Он с надеждой оборачивается в сторону Рида, словно негласно умоляя его заставить меня изменить решение.

— Всего пару часов, — произносит Шон своим глубоким голосом. — В конце концов они устроили эту вечеринку в твою честь. Некрасиво будет даже не появиться.

Я тяжело выдыхаю.

Открываю рот чтобы возразить, но могу вымолвить и слова.

Шон прав.

Издательство и правда сильно помогло с распространением книги, хотя, зная ту сумму, что я «пожертвовала» на рекламную кампанию, последний подарок моего отца — счет в банке на мое имя, — им в пору за мной еще и побегать.

Артур паркует машину за улицу от нужного нам клуба. Дорога дальше перекрыта. Висит табличка «Идут съемки», но только съёмочной группы не видно. Закончили, наверное, а ограждения убрать не успели.