50 Оттенков: До встречи с тобой

— Спасибо, миссис Грей, — робко произносит Ана, а на ее губах появляется подобие улыбки. — Что я пропустила? — она переводит взгляд на меня.

— Ничего особенного, мы обсуждали совместный отпуск на острове, — бесстрастно говорю я, возвращаясь к теме нашей беседы. — Есть предложения, куда мы можем отправиться?

— А разве едем не только мы? — удивляется Анастейша.

— Нет, Флинн сказал, что будет лучше, если поедут все твои близкие. Так, варианты? — продолжаю я.

— Гавайи? — словно первое, что пришло в голову, бросает Элиот.

— Все согласны? — все с одобрением кивают. — Хорошо, я займусь этим. Готовьтесь к вылету, скорее всего мы полетим либо в воскресенье, либо в понедельник. Я вам сообщу, как все будет готово.

— Отлично, будем ждать от тебя вестей, сынок, — улыбнулась мама. — Анастейша, как ты себя чувствуешь?

— Более-менее нормально, миссис Грей. Хотя по утрам тошнит, — от слов Аны напряглись Кейт и Элиот. Они не знали о комочке номер три. Но теперь знают.

— О, боже, — выдохнула Кэтрин, от удивления прижимая руку ко рту. — Я даже представить не могу, что ты чувствуешь. Но малыш — это здорово.

— Знаю, Кейт, — согласилась Ана. — Но мне трудно свыкнуться, что я не одна.

— Мамочка, а почему ты не одна? — хмурится Оливия, смотря на Ану. Черт, рано или поздно этот момент все равно бы настал. Не сейчас, так когда у Аны начал бы расти животик, они бы задали кучу вопросов.

— Девочки, — Ана сглотнула, — понимаете…

— У вас будет братик, — я присел рядом с ними на корточки, — или сестричка.

— Но вы же ссоритесь постоянно, — Лив надула губки. — Как вы можете снова стать родителями?

— Лив, малыш появился у меня в животике до того, как… мы начали ссориться, — объясняет Анастейша. — И потом, мы исправимся к рождению малыша, обещаю.

— Лив, Далси, это произошло еще до того, как мама заболела, — я беру каждую дочь за ручку. — А так как мама не помнит меня, она немного растеряна. Из-за этого у нас бывают недопонимания, но мы все равно любим друг друга, — в сердце снова что-то щемит. Это уже не первый раз.

— Вы никогда не ласстанитесь? — со всхлипом спросила Далси.

— Никогда, мышонок, — я погладил младшую дочь по головке. — Мы вчетвером, а скоро впятером всегда будем вместе. Правда, мама? — я перевел взгляд на жену.

— Да, я никогда не уйду от вашего папы, — голос Аны дрожит, и я понимаю, что она не уверена в своих словах.

— Холошо, — заулыбалась Далси. — А когда мы поедем домой?

— Сейчас поедем, крошки, — я целую ручку одной дочери, затем другой и поднимаюсь на ноги. — Мам, пап, мы поедем, они устали за это утро. Им нужно отдохнуть.

— Конечно, милый, — Грейс обнимает меня и шепчет на ухо: — Помни о том, что я тебе сказала.

— Да, спасибо, мам, — я отстраняюсь от Грейс и беру Далси за ручку. — Пойдемте, девочки. Всем пока. Будем на связи.

— Что нужно сказать, бабушке, дедушке и тете с дядей? — поднимаясь с дивана, она помогает Лив встать.

— Пока, — одновременно говорят девочки.

— До свидания, милые, — смеется Грейс. Кейт и Элиот машут девочкам на прощание.

Я сижу в гостиной, пролистывая файлы на лэптопе. Я не могу узнать ничего нового ни о происшествии в Нью-Йорке, ни по работе с новой фирмой. Просто пиздец какой-то! Я не могу сосредоточить свои мысли на чем-либо одном из-за состояния своей жены, а еще и дети сходят с ума. Лив в прямом смысле насилует рояль, вызывая ужасную какофонию, когда стучит руками по клавишам. Они с Далси носятся по дому голые и верещат, будто поросята, которых режут. Блять, надоело!

— Хватит! — кричу я, подрываясь с дивана. Опешив, Ана останавливается на лестнице и со страхом в глазах смотрит на меня. — Вы прекратите орать?! Я никак не могу нормально поработать. Лив, если ты хочешь, ты научишься играть, но сейчас прекрати издавать эти противные звуки! Анастейша, неужели так трудно их одеть? Они же заболеют! — я понимаю, что не просто кричу, а даже скорее ору на свою семью.

— Папа… — шепчет Лив, надувая губки.

Когда прихожу в себя, я смотрю на девочек и Анастейшу. У всех троих льются слезы, Лив и Далси дрожат от страха. Молодец, Грей, доигрался. Я хочу подойти к дочкам, чтобы успокоить, но Ана встает перед ними, закрывая их собой. Она сглатывает и уводит их наверх, не сказав мне ни единого слова.

— Сука! — кричу я, толкая ногой кресло.

Я подхватываю с дивана ноутбук и мчусь в свой кабинет. Бросаю девайс на стол и падаю на кресло. Все становится лучше и лучше с каждым днем. Поставив локти на поверхность стола, я закрываю лицо ладонями и глубоко дышу. Мне нужно успокоиться. Делаю три глубоких вдоха и выдоха, кровь отливает от головы и становится легче. Мне нужно извиниться перед дочерьми и Анастейшей. Они не заслужили этого, я не должен был так срываться. Особенно на Лив и Далси. Блять, что же я за отец такой?

Я поднимаюсь и иду на второй этаж. В нашей комнате пусто, значит, Ана в детской с девочками. Я останавливаюсь перед самой комнатой и боюсь войти, чтобы не усугубить все еще сильнее. Нет, я надеюсь, что они простят меня. Я ведь на самом деле не хотел, чтобы так вышло…

— Эй, — я открываю дверь и вижу, что Ана сидит на кровати Оливии и держит обоих малышек в своих объятиях. Увидев меня, они крепче вжались в свою мамочку. Что же, я это заслужил.

— Зачем ты пришел, Кристиан? — спрашивает Ана, поглаживая девочек по головкам.

— Ана, девочки, — я сажусь на пол у кровати, кладя руки на постель и опуская голову вниз, — я хочу извиниться перед вами. Я чувствую себя ужасно, — я поднял взгляд на свою семью. Лив и Далси вроде немного расслабились. — На меня очень много свалилось в последние дни. Раньше мне помогала мама справляться с проблемами, но она не помнит меня. Я пытался разобраться с этим сам, мои нервы на пределе, а шум еще больше разозлил меня. Вы простите меня? — я смотрю на дочерей и жену, а в ответ тишина. Да, верно. — Лив, я слышал пару красиво соединенных нот, и думаю, что из тебя получится прекрасная пианистка, — хрипло говорю я. — Пожалуйста, простите меня, девочки. Я обещаю, что такого больше никогда не повторится! — но снова я ничего не слышу в ответ. Правильно, я самая последняя на земле сволочь. Я кладу голову на свои руки, чувствуя, как в горле собирается ком, а слезы обжигают глаза.

Но вдруг я чувствую как моих рук касается нежная кожа, я сразу же поднимаю голову и вижу возле себя девочек. Они бросаются мне на шею, крепко обнимая, а я с облегчением выдыхаю и закрываю глаза.

— Все холошо, — говорит Далси, первая отстранившись от нас.

— Мы все равно тебя любим, папочка, — Лив тоже слегка отпускает меня и смотрит в мои глаза. Ее ручка касается моей щеки и вытирает сначала одну слезу, а затем и вторую.

— Не плачь, папочка, — Далси придвигается ко мне, и ее маленькие губки оставляют нежный поцелуй там, где только что была влага.