700kb. Хроники одной души
Шрифт:
– Ты не зря Каласафед. Ты, хороший человек. Шалангар еще не спас ни одного дурака. Подумай, как найти новую умную таблетку. Не шаману надо, а такрицу. Он умирает! Глаз совсем черный стал, квадратки-мадратки - нет. Да-а.
Было заметно, что у белоголового были другие проблемы, и не одна из них на поиск батареек для тетриса не была похожей.
– Старый Шалангар никогда не хотел тебя обидеть, - увидел шаман перемену в настроении седого. Решив, тебя уважаю! Зря обижаешься. Скажи, обиделся? Да? Хорошо!
Почему-то обрадовался старик
– Хочешь, тайну скажу!
Шаман сделал шаг
– Матлуба тебе нравится.
В подтверждение Шалангар понимающе закивал головой, всем своим видом и добрым лицом родного отца показывая, наверное только он, уважаемый шаман, сможет ему помочь.
– Старый ты сплетник!
Седой с безнадежностью махнул рукой не заметив, как перешел со стариком на "ты". В кишлаке никогда не делали акцента на этой разнице, главное - смысл сказанного.
– Лучше бы ты меня не спасал. Неужели ты смог подумать, что супруга самого хана мне может понравиться?
Старик хитро сощурил глаз.
– Я думаю. Хожу - думаю, сижу - думаю... Да-а... Думаю, вот что. Хан скоро выгонит Матлубу из дома, потому что она не может родить ему ребенка. Вот о чем я думаю. И сделает он это ради тебя. Я сам видел твое лицо на старом ковре. Это знак. Ты нам нужен. Женим тебя. Родишь сына. Может подумаешь об исламе?
Каласафед согласно кивнул.
– Что бы я без тебя делал, отец. И хана развел и меня женил.
– Седой удрученно покачал головой.
– Насчет ковра, ты прав. С меня шили. Ручная работа. Пять лет швея на него потратила. Но было это так давно, что я все забыл.
Старик на шутку не обиделся.
– Смейся. Пока ты молод, надо быть веселым. Это потом, когда будешь иметь такой оскал как у меня, поймешь правду. Она другая. Твой коровеглазый друг Сероджабулло просил меня об одной вещи, которую я должен ему дать. Потихоньку. Когда прилетит вертолет... Да-а... Он сказал, что деньги за его откуп скоро будут у Нияз-хана и его отпустят. А улетит он туда, откуда такриц прислали. Красный Крест! Ба худо! Да, если не хочешь принять ислам, я могу тебя посвятить в нашу старую веру.
Седой, как бы соглашаясь, устало покачал головой. Он уже давно почувствовал, что старик от него так просто не отвяжется и решил ему подыграть.
– Я подумаю.
Шаман подошел ближе и посмотрел в глаза.
Седой знал этот прием шамана и, отвернувшись в сторону, сказал:
– Если ты дашь Говоре, килограмм сырого опия, то он пришлет тебе сотню умных таблеток. Правильно?
Старик выпучил глаза, а потом вдруг волчком закрутился вокруг своей оси.
– Нет. Не правильно.
– Да-а-а!
– Шалангар перестав вращаться, с тоской посмотрел на Каласафеда.
– Только десять.
Каласафед понимающе кивнул.
– Какой хитрый Говора, однако. Провел на целых девяносто таблеток! Аллах, вот увидишь, сделает его рожу такой же, как и его глаза. У, да кси.
Седой не обращая внимания на ругательства, устало махнул рукой.
– Давай сюда свой такриц.
Взяв продолговатую пластиковую коробочку, седой уверено хлопнул
ею по ладони. Задняя панель отделилась от корпуса и, крутнувшись в ладони, чуть не выпала из рук. Старик в страхе зажмурил глаза и быстро произнес слова короткой молитвы.Звука падения не последовало.
Шалангар открыл глаза.
– Шайтан! Чтоб тебе ветром ухо надуло, а в нос оса залезла! Ты что, сломал спину такрице, да?
Старик зловеще ощерился гнилыми зубами.
– Не волнуйся. Я попробую тебе помочь. Скажу по секрету, я обладаю энергией космоса!
– Каласафед изобразил волевое лицо.
– Сейчас, я отдам часть своей силы этой умной таблетке. Но запомни, старик, я это смогу сделать только один раз. Ты вообще куда шел?
– Да никуда я не шел, так лепил кизяк на дувал, тут тебя увидел. Думаю, догнать надо. Хотел спросить таблетки для такрица. Знаешь, я выиграл десятую игру!
– Теперь знаю, - задумчиво сказал Каласафед, - кизяк лепил, а руки и обувь чистые. Эх, старик. Скажи, ака Шалангар, почему мне снится один и тот же сон перед тем, как приходит беда?
Шаман задумался. Потом искоса посмотрел в лицо седого и спросил:
– Опять волка видел на Зобе Дьявола, да?
Каласафед согласно кивнул.
– Да. Последний раз я видел его перед приходом геологов. Теперь волк был ранен и сидел на камне, что в гроте лежит. Я дал ему кость, с которой свисал хороший кусок кровавого мяса, но он грызть не стал. Волк отобрал у меня висевшее на шее украшение и кинул его вглубь пещеры. Вот и все.
– М-да-а... А что было на тебе, какая одежда? Как ты себя чувствовал?
Теперь, копаясь в памяти, задумался седой.
– ...Сильно болел живот. Я был весь в крови... И руки в крови. Одежда была какая-то странная... Помню только, что была она очень тяжелой и твердой.
– Был день?
– Уже за полдень. Солнце смотрело на луг.
Старик китайским болванчиком закивал головой.
– ...Ты видел солнце...Да-а... А что за украшение?
Каласафед развел руками.
– Не знаю. Помню только, что на лицевой стороне были старинные арабские буквы и слово - "Воля".
– Хм.. Сам прочитал?
Каласафед замотал головой:
– Нет, волк сказал.
– Может молитва какая, а?
Седой недоуменно пожал плечами.
Старый Шалангар озадачено наморщил лоб и задумчиво почесал затылок.
– Волк. Воля. Живот. Беда будет. Смерть будет. Да-а. Волк это сильная и злая собака, которая убивает всех. Но тебя волк спасет. А все потому, что он не стал есть мясо, которое ты ему дал. А знаешь почему?
Седой промолчал.
– Потому что у тебя есть то, что оказалось нужнее твоего мяса. Да-а! Собака увидела друга. Вот только непонятно, что ты будешь делать когда спасешься? Да-а... Это и будет твоею болью... Ладно. Я сказал тебе все, что знал, давай заряжай своим космосом таблетку.
Каласафед присел на корточки. Старик, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу, следил за его действиями. В это время Каласафед вытащил из глубокого кармана камуфляжных брюк тяжелый стальной нож. Не вынимая из ножен, он взял его за лезвие и тихонько размахнувшись ударил тупой металлической частью рукояти по таблетке.