700kb. Хроники одной души

– Тащи давай, бестолочь... Олень, собака... Как был ослом, так и остался! В деда пошел. Тот хоть глаза как настоящий шаман таращил, люди боялись. Все. Тащи и слушай меня внимательно. В полночь, когда охранники уснули, я пролез через щель, по которой свет солнца попадает в коридор Зоба Дьявола. Вылез на угол ритуальной плиты - ступени. И увидел...увидел, как в трещину скалы, что лежит напротив входа на луг, запихали золотую шапку и еще что-то, а потом камнями привалили.

Шаман вновь остановился, забыв про нелегкий груз.

– О-о! Я знаю это место. В той щели лежит мой тотем.

Старик согласно кивнул:

– Лежа-ал. Пойдем, я по дороге расскажу.

Когда они отошли на расстояние, показавшимся для старика неопасным, чтобы можно было свободно вести беседу, он продолжил:

– Так вот, я увидел четырех воинов. Они были заняты расчисткой трещины. Один из них вытащил твой тотем. Воины долго ломали голову, почему у коровьего черепа были медвежьи челюсти. Они громко спорили, не зная, что с этими костями делать. Потом решили затолкать твой тотем обратно в щель. Но он не влезал. Тогда они сломали его и частями запихали в камни, а чтобы все как-то держалось, замазали щель глиной.

Шаман бросил тело Фауста на дорогу и, упав рядом на колени, запричитал:

– О горе! Горе великое! Это нелюди! Они подняли руку на святой тотем! Да чтоб они все попередохли где попало!

Старик молча выслушал сына и, погладив его по голове, сказал:

– Встань! Теперь твой тотем будет отгонять дураков и служить сигналом для посвященных. Слушай, что было дальше. Взваливай давай белоголового!

С помощью старика, шаман еле поднял тело и с трудом распределил тяжесть на плечах.

– Не стой. Иди. Так-вот, - продолжил вождь.
– Два воина выхватили длинные ножи и убили двух других, что с ними были.

Шаман от неожиданности остановился.

– А это еще зачем?

Вождь показал глазами, что надо идти дальше.

– Теперь о тайне будут знать только двое. Придет время, когда они придут за своими украшениями.

Шаман все понял, он шумно вздохнул. Было заметно, что он держал ношу из последних сил.

– Выходит, мы теперь будем их сокровища охранять? А зачем шапку сделали из золота? Не знаешь?

Старик в ответ только хмыкнул.

– А если туда кто-нибудь залезет из наших?
– продолжал шаман.

– Твой дед был бы тобою доволен, ты такой-же осел, как и он! Там торчат кости твоего то-те-ма! Объясни людям, чтобы не лазили.

Подталкивая шамана в спину, старик шел, оглядываясь назад. Вроде все тихо...

Они успели к рассвету донести чужого до первой сакли.

– У тебя утром будет работа. Надо найти новый тотем, - послышался за калиткой голос вождя.

Где-то у входа в сай, почувствовав кровь и запах мертвечины, завыли шакалы. Шакалы они такие. Наперед знают, где и как скоро можно будет поужинать падалью...

____________________________________________________

Как только стало светать, после короткой подготовки к последней атаке, македонцы ворвались на луг. Препятствий не было.

Выбежав из Зоба Дьявола на простор, они встретились с длинными копьями сарисс, которыми было окружено мертвое тело Дария и его обоз. По периметру каменного стакана стояли готовые к стрельбе лучники, а со ступени, по левую сторону от входа, выстроились готовые к бою пращники и метатели дротиков.

Смерть еще одной сотни воинов в планы Птолемея не входила и сигнал горна от персов о временном перемирии был им принят.

Израненные и голодные люди, охранявшие царя Персии, уже вечером были готовы разоружиться. Царь умер, а их Первое Копье - грек Прокл, пропал в щели, утащенный македонской кошкой. Все были готовы принять смерть. Единственное, что просили наемники у македонцев, чтобы те подтвердили смерть Дария, забрав любую понравившуюся фалангистам голову, выбранную ими из охранной сотни. Так телохранители хотели спасти тело Царя от надругательства.

Птолемей знал о чести наемников. Терять в этой битве своих людей он не хотел. Да и голов для откупной за Дария было запасено больше сотни еще с вечера. Лучше заплатить воинам денег и принять их в свои ряды. А остальные вопросы можно решить позже, когда отряд войдет в Вавилон.

Пересчитав все золото и драгоценности, груз уложили в обоз. Птолемей, выбрав десяток перстней и золотых цепей, раздал центурионам и отличившимся в бою воинам. Остальных наградил золотыми монетами, себе же, он выбрал золотой, с вкрапленными каменьями, кинжал.

Через два дня отдыха обоз двинулся в обратный путь.

Покидая луг, Птолемей еще раз глянул на торчащие из камней кости тотема и произнес:

– Только эти кости и будут помнить историю кончины Великого Царя.

Так и произошло.

... Наемники с радостью приняли предложение Птолемея и торжественно поклялись быть верными воинами Александра. Их приняли на службу. А позже, уже на равнине, их ожидала смерть. Бывшие телохранители были ночью перерезаны македонцами. На долгие-долгие годы умерла с ними и тайна тотема. До тех пор, пока не будут разгаданы знаки, оставленные на куске шкуры одним из тех двух воинов, что участвовали в схоронении короны и личных украшений царя Персии Дария.

Тело царя, как и было оговорено, отдали челяди. Убитые горем, они забрали останки и, оставив македонян с золотом Персии, ушли из ущелья. Там, на равнине, они и похоронили Дария.

Проходя мимо могилы Великого Царя, Птолемей остановил обоз и приказал своим воинам принести первый попавшийся на глаза саженец дерева. Так один великий отдал дань другому, увековечил благодарную память вечнозеленым символом. Позже, этот саженец станет тотемом будущего города и обрастет легендами. И...

...каждая ветвь тута, не считая кроны, за сотни лет, будет обвязана тысячами пестрых ленточек. Хлопковая пыль и волокна ваты с маслобойни, расположенной неподалеку, сделают дерево похожим на горбатого великана, бело-серо-грязного, с широко расставленными руками...

Пройдет время... благодарные потомки сделают перезахоронение, построят на его могиле мавзолей. Мазаре-Шариф станет святым местом.

Эпилог.

Весной ущелье особенно красиво.

Из-под основания раскола сая, над которым мостится кишлак, сквозь нагроможденье камней, как через решето, сотни маленьких родничков бьют кристально-чистой водой. Слившись в один ручей, вода прозрачной змейкой ускользает в камни, чтобы потом, в тридцати шагах от истока, выйти и влиться в глубокую запруду. Водоем небольшой, но местным жителям воды хватает с лихвой.