700kb. Хроники одной души

– Она прекрасна!!

Истошно завопил динамик. Эти два слова эхом пронеслись через весь остров.

Оглушенный Магистр повернул тумблер резистора на уменьшение.

Успокоенный тем, что звук динамика не привлек людей, находящихся в храме, Доктор вновь стал прислушиваться к чужой речи.

Через пару минут произошла очередная накладка. Приемник воспроизвел собственное приземление в кусты и удар о камень. Мефистофелю пришлось потрудиться прежде чем наблюдатели вновь услышали внятную речь.

– И, ...финал!
– негромко сказал Магистр. Он подкрутил настройку линзы и передал трубу Фаусту, - история непредсказуема. Порою, злой рок оставляет на полотне жизни свои несуразные каракули.

Приняв подзорную трубу, Фауст стал внимательно отслеживать развивающиеся события.

На площадке у храма появились новые персонажи. Бронзовые от загара тела матросов перевязывали статую канатами. Два конца занесли за вторую и четвертую колонны. Натянутые людьми канаты, слегка накренили статую, оторвав ее от пьедестала. Поднявшиеся на крышу десяток моряков, при помощи страховочного конца стали стравливать канат вниз чтобы корпус статуи не завалился в сторону. Статуя дала ровный крен в свободный просвет колонн на мрамор храма и стала клониться на лицевую часть, медленно съезжая с пьедестала. Арташес, центурион и стоявший на коленях временно забытый Ходин, находились по правую руку от статуи.

...Вдруг, раздался треск!

Четвертая колонна, не выдержав канатной нагрузки, выскочила из-под крыши и переломившись, рухнула на спину богине. С крыши храма, не успев среагировать на рывок каната, посыпались бронзовые тела моряков. Оставшиеся на крыше из последних сил пытались выровнять увеличивающийся крен вправо. Но, тщетно. Богиня, лишенная фиксации, начала вращаясь набирать скорость и валиться в сторону.

Стоявший на коленях старик успел лечь на каменный пол. Статуя, пролетев над Ходиным, смела мраморной рукой наследного принца и центуриона. А дальше, ударившись о пол, от богини отделились руки. Во время вращения она ударилась о вторую колонну. Мраморный столб выскочил из под крыши, переломился в середине и, рухнул на людей.

Оставшись на трех колоннах крыша накренилась.

Моряки, спасаясь, градом посыпались с крыши на базальтовое основание, ломая руки, ноги и падали друг на друга. Во впадину покатилась волна грохота и душераздирающих криков покалеченных мореходов. Между катившимися по склону частями колонн, Фауст видел бегущих людей. Все живое вместе с камнями, поднимая пыль и грохот, неслось к наблюдателям, но достигнув непролазных кустов, затихло.

Потрясенный увиденной картиной, с дрожью в голосе, Доктор тихо сказал:

– Какая неожиданная развязка.

– Это еще не конец истории, а только начало, - ответил Магистр, - дальше будет куда интересней.

– Надо же такому случиться...
– удивился Доктор, вглядывавшийся в клубы пыли через оптику трубы. Странно. Получилось так, что храм, созданный руками аристократа, умер от рук аристократа. Вам не кажется этот случай парадоксальным?

– А что, в мировой истории бывали и другие случаи?
– ответил Магистр.

______________________________________________________________________________

... Ходин, весь в пыли, похожий на демона, дрожащими пальцами ощупывал свое тело. Удивительно. Пролетевшая мраморная глыба и камни его не тронули. Рядом лежал мертвый центурион, чуть дальше, придавленный фрагментом колонны, царевич. Он был недвижим.

Руки старца машинально нырнули под сломанный панцирь центуриона. Шкатулка со шнуром и письмом от Великого Цезаря к Тиграну, оказалась целой.

– Ходин! Помоги мне.

Считавший царевича погибшим, старик вздрогнул и повернулся на голос. Он внимательно посмотрел на раненого Арташеса и сказал:

– Сейчас, мой свет.

Учитель подполз к Арташесу и, оглянувшись вокруг, понял, что их не видит ни одна душа. Большим пальцем открытой ладони, Ходин нажал на слабо пульсирующую артерию на шее юноши.

Широко раскрыв глаза, царевич что-то хотел сказать, но ...не успел. Дыхание юноши остановилось.

Дрожащие пальцы старца выудили из открытой шкатулки шелковый шнур.

– Я, свободен...
– прошептал Ходин, закрыл глаза и сделал вдох.
– я почти Бог!

Встав с колен и осмотрев храм, Ходин победоносно поднял над головой шнур, но увидев поднимающихся из-под руин мореходов и легионеров, вновь рухнув на колени, по бабьи заголосил:

– Горе! Великое горе!
– причитал старик целуя руку мертвого Арташеса.

Он завыл и стал рвать на себе волосы. Возле старика появился капитан, перепуганный, с безумными и ничего не понимающими глазами. Моряк молча обнял за плечи скорбящего старика.

– Ему можно помочь?
– обратился капитан к Ходину. Но разглядев мертвый взгляд Арташеса, лишь добавил, - Что с нами сделает Тигран за то, Что с нами сделает Тигран за то, что мы не смогли уберечь Царя?

"Он ничего не знает!": пронеслось в голове Ходина.

– Мой свет! ...Какова утрата!!!
– слезы радости градом текли по грязному лицу старца, а его дрожащие руки, ласкали пергаментную кожу лица последнего отпрыска династии Арташесидов...

Глава XI

Дрезден. Осень. Середина XIX - века.

Доктору всегда были интересны привычки Магистра. Он мог часами наблюдать за действиями Мефистофеля. Вот и сегодня Фауст с интересом следил за тем, как Магистр готовил сигару к раскуриванию.

Обычный человек не стремится демонстрировать свой характер без необходимости. Но если быть внимательным, то ритуальные действия пальцев, что сложились многими годами в определенную схему, внимательность к делу, разница с прошлыми движениями - могут поведать о характере и настроении. За неспешными действиями Мефистофеля скрывались твердость, сила и воля. В том как он держит сигару, как разминает, каким особенным движением отрезает гильотинкой конец, можно уловить многое, а при желании, можно найти момент и использовать ситуацию, подведя ее к нужному результату.

Фауст наблюдал с пристальным вниманием. Сейчас, если отрезанная часть сигары ляжет в пепельницу в неторопливом движении руки, случай скажет о думах Магистра, то есть, на сколько он в них погружен. А если кусочек сигары останется в руке и он поднесет ее к лицу, чтобы вдохнуть аромат табака, будет говорить о том, что решение принято. И что сделал Магистр? Взяв отрезанное от сигары двумя пальцами так, как бездомный докуривает подобранный окурок, он прицелился и кинул в горнило очага. Расстояние небольшое, четыре шага, и бросок оказался точным.