78 ферлов

Осознание само пришло в голову Кристоферу. Этот человек пожертвовал собой, чтобы взорвать повозку с человеком, которого чаял убить. Жертва напрасная, потому что Анихи внутри не было.

Дёрнувшись в конвульсии, человек умер. Безликий, оставленный, бесполезно отдавший свою жизнь.

– Бездарная смерть, - выдавил Кристофер. – Разве умирают ради такого?

– Умирают, уважаемый, - долетели до него слова Амалиуса. Молодой человек сердито глянул в сторону выбравшегося под открытое небо мужчины и тут же простил его: у Амалиуса был такой жалкий вид, что злиться на него более не получалось. – Ради цели люди очень легко отдают жизнь. И отнимают тоже.

– Только она того не стоила.

– Скажите это, когда приблизитесь к своей цели.

– Моя не требует человеческих жертв, - упрямо возразил парень, желавший бросить этого дотошного человека тут, на дороге.

Но он так не поступит. Какой бы занозой ни был Амалиус, оставлять его тут, раненного и жалкого, было никак нельзя. И снова Кристофера посетило ощущение дежавю.

========== Глава 4. Сложные отношения ==========

Пожимая руку рослого молодого человека, едва ли старше его самого, Кристофер внутренне расслабился. Внешний вид его компаньонов выдавал в них порядочных людей, чего не скажешь о последних двух извозчиках. Хоть в этот раз Эйми постарался, а не нанял первых попавшихся.

– Клемин Койер, - представился капитан корабля, крепко стискивая ладонь Кристофера.

– Из какого вы агентства?

– «Фрестер и Койер».

– Признаться, не слышал о таком.

– Резиденция расположена на северо-западе Толуакофы.

– Никогда там не был.

Клемин кивнул и нацепил на голову шляпу, такую же тёмно-синюю, как и весь его костюм. В его карих глазах, бывших, однако, значительно светлее, чем у Кристофера, заиграло растущее радостное волнение. Пассажир его корабля, напротив, поёжился: Кристофер не любил морские прогулки, предпочитая путешествовать в повозках или поездом. Но выбора не оставалось. Иначе как морем до цели было не добраться.

Молодой человек опёрся о фальшборт и посмотрел на тёмную воду. Корабль, готовый унести его в бескрайние морские просторы, носил название какого-то цветка, но Кристофер не запоминал. Ему было достаточно знать, что это был двухмачтовый бриг с прямыми парусами на фок-и грот-мачтах и одним косым гафельным парусом на гроте. Команда состояла из пятнадцати человек, включая капитана и, к дальнейшему неудовольствию Кристофера, начальника агентства «Фрестер и Койер».

Эйми и в этот раз бросил своего друга, предоставив ему, как и обещал, транспорт и необходимые припасы, а сам остался в городе «по внезапным и неотложным делам». Что-то связанное с его дедом, Кристофер не вникал в подробности. Он верил, что у Эйми действительно какие-то неприятности, но, к собственному удивлению, испытывал дискомфорт, отправляясь в плавание без товарища под рукой. Казалось бы, на что ему жаловаться? Он с самого начала хотел сделать всё в одиночку, и настырная помощь улыбчивого блондина его только раздражала. И всё же… теперь он предпочёл бы, чтобы тот стоял рядом, опираясь на фальшборт и одаривая друга своим оптимизмом и неизменно хорошим настроением.

– Как долго плыть до острова? – спросил Кристофер.

Капитан готовил вывести корабль из порта. На палубе царило сосредоточенное оживление. Кто-то из моряков выкрикнул благодарность морскому богу за идеальную для плавания погоду.

– Примерно дней восемь. Не беспокойтесь, господин Цхинлтрер. Не самый долгий срок, и, я уверен, вы быстро привыкните к качке и морскому воздуху.

Кристофер с удовольствием отметил, что Клемин с первого раза выговорил его фамилию.

– Чем же принято заниматься на корабле, чтобы скоротать время?

– Зависит от ваших предпочтений. Некоторые пассажиры, которых мне доводилось перевозить с континента на континент, запирались в каютах и работали. Кто-то читал, другие коротали дни в общении с экипажем или попутчиками. Один раз на борту «Асфоделуса» был священник. Так он молился сутками напролёт, - капитан едва заметно растянул губы в улыбке.

– Значит, у вас уже имеется немалый опыт в этом деле, - пассажир жестом обвёл корабль. – Хотя многие в вашем возрасте всё ещё боятся отпустить мамину руку.

– Семейное дело. С детства готовился к этому.

Поправив ворот тёмно-зелёного плаща, Кристофер проследил за выходом корабля в открытое море и отчалил в свои собственные мысли.

Он не переживал, что устанет от дороги или заскучает. В конце концов, у него была с собой парочка книг, не слишком затягивающих, но способных дать пинок медлительному времени. В конце концов, у него отсутствовала морская болезнь и тяга к меланхолии, что делало возможным долгое и бездумное любование морскими пейзажами. В конце концов, молодой человек с невыносимой фамилией был достаточно образован и хваток, чтобы завести разговор с любым членом экипажа, даже с немногословным капитаном. Эта его черта нравилась Кристоферу особенно: Клемин не докучал болтовнёй и не стремился поделиться уникальными историями, как это делали кучера или работники железнодорожных станций. Или Амалиус, набивший оскомину неугомонностью и неиссякаемым потоком россказней. Капитан был сдержанным и отмеривал эмоции по капле. Его манера поведения была пропитана вежливостью, но в то же время он не перебарщивал с нею. В его сосредоточенном взгляде не было желания угодить или польстить окружавшим его людям. Его стремление быть дружелюбным с людьми не перевешивали уважение к самому себе. Единственное, что… вернее сказать, единственный, кто практически выдавливал из господина Койера раздражение, был его помощник. И это – целая история.

Сначала Кристофер думал, что представителем «Фрестер и Койер» и, по совместительству, помощником капитана корабля был какой-нибудь Фрестер, чья фамилия значилась в названии агентства. Какого же было его удивление, когда вышедшего на палубу человека ему представили как «мастера Койера».

– Так он…

– … мой отец, - кивнул Клемин с каким-то странным оттенком в голосе.

Лейцер Койер оказался пятидесятилетним мужчиной с загорелым лицом, ясными серыми глазами и забранными в хвост, прямо как у сына, волосами, на которые уже кое-где седина наносила свои аккуратные мазки. У него был острый нос и не менее острый взгляд – идеальное оружие для выковыривания души из чьего-нибудь сердца.

Большую часть времени Лейцер проводил в своей каюте. Но когда он выходил и поднимался на мостик, и без того сосредоточенные работяги даже улыбаться прекращали и в почтительном молчании начинали что-то делать, даже если у них был перерыв. Кристофер долгое время не мог понять, что так влияло на них: уважение к этому человеку или страх перед ним?

Роль помощника капитана сводилась к минимуму. Наверное, в большей степени потому, что Клемину не нужна была помощь. Вот почему, когда Лейцер излишне увлекался ролью советчика, молодой капитан терпеливо отвечал ему что-нибудь вроде: «Я вижу это так же. Не говори, пожалуйста, под руку».

Сам же Кристофер почувствовал резкую антипатию к мастеру Койеру, когда тот при первой же их встрече не пожал протянутую руку и назвал пассажира «господином Зелёным Горошком», намекая на цвет плаща, разумеется.

– Было время, когда на славном «Асфоделусе» переправлялись чиновники, поэты, художники и учёные, - скрещивая руки на груди, проговорил Лейцер.

– Имеет значение, чьи ступни топчут палубу, если люди платят деньги? – спросил Кристофер, никогда не понимавший, почему некоторые моряки так хвастают возможностью перевозить тех или иных знаменитых деятелей на своих суднах. Будто коллекционеры, старавшиеся насадить на булавку более крупное и пёстрое насекомое и скорее показать его своим соперникам: пусть умрут от зависти.

– Людям, которые думают только лишь о прибыли – никакой, - кивнул мастер Койер. – Но существует такая уникальная черта человеческой натуры, встречающаяся, увы, всё реже. Это гордость.

– Сестра высокомерия?

– Не путайте с гордыней. Я имею в виду самоуважение. Человек, изначально имеющий строгие моральные принципы и уважение к ним, никогда не опустится до помощи пиратам или переправки всякого сброда на своём корабле.

– В таком случае, вы можете радоваться, что я не пират и не всякий сброд, - глядя на мужчину исподлобья, произнёс Кристофер.