99-й
Шрифт:
«Отвертка у меня была не для того, чтобы причинять тебе вред. Но…» — ее единственный глаз начал блестеть. Она смотрела на меня с чистой тревогой и сожалением. Даже ее тело слегка вздрогнуло, а руки расслабленно обняли меня. Ее голос начал дрожать. — «Я не отрицаю этого.»
«Значит ты все-таки хотела убить меня.» — я не был удивлен. После всего, что я расположил и расставил в своем мозгу, выстроив идеальную логическую цепочку и взяв во внимание все события и детали… Я был уверен в том, что моя сестра-близнец пыталась убить меня. Мне еще повезло, ведь я мог оказаться на месте Семьдесят третьей, или даже… Шестьдесят второго. Я уже был готов закончить его работу здесь и сейчас, если бы не сестра. Она пролила одну единственную слезу и вжалась в меня всем телом, крепко обняв меня.
«Прости меня… Прошу. Прости.» — она сделала это не специально. Девяносто восьмую мучало чувство вины, и она бы не поступила так ради своих нужд, особенно
«Чем я тебя обидел, сестренка? Почему ты так решила поступить?» — я сильнее давил на ее чувство вины своими словами. Сестра начинала успокаиваться, но слезы из нее литься не переставали. Мне пришлось помочь ей вытереть их с ее глаза, слушая ее рассказ.
«Я хотела признаться тебе в том, что я узнала и… что я убила брата. Хотела попросить у тебя помощи. Первый уже подозревал меня во всех деяниях, ведь я была единственной вышедшей в туалет ночью. Я хотела подмешать тебе таблетку и заставить тебя уйти в туалет. Рассказать тебе все… там. Мне не хотелось отравить тебя, потому я отломила только половинку. Если бы только она не отобрала десерт…» — она сделала паузу, взглянув на меня. Мне случайно довелось коснуться пальцами покрытия, и она это почувствовала. Это стало причиной паузы. Она прижала мои пальцы своими, аккуратно двигая их по покрытию, словно ей это… нравилось. Только тогда она продолжила, опустив взгляд. — «Раз уж на то пошло, я хотела… попросить помощи у нее, но у меня не получилось. Она назвала меня ненормальной психопаткой и хотела доложить Первому. Потому я ударила ее в горло скальпелем. Я не была аккуратной. Я не подумала. Недооценила ее. Она вынула скальпель и ударила меня им прямо в глаз. Твое появление стало для меня и благословлением… и проклятьем. Я начала подозревать тебя в том, что ты знаешь о моих деяниях. Что связал все события… как сейчас, вместе. Когда ты оказался со мной, прикованный к столу, я хотела сделать самую ужасную вещь в своей жизни, дабы оставить тайны в секрете. Я очень хотела увидеть маму, братик. Я даже… начала плакать, когда… хотела вколоть тебе… препарат, и т-ты это…» Этого было достаточно. Она говорила правду. Даже начиная плакать, она старалась сдерживаться и шмыгала носом, мотая головой. Я помнил, как она начинала плакать, когда она хотела воспользоваться инъектором. На ее месте… я бы поступил так-же. Бесспорно. Без сомнений.
«Б-без тебя… я бы у-умерла…» — у сестры начинал дрожать голос, а некоторые слова начинали пропадать в горле, не успевая выйти наружу. Я мог лишь подбодрить и успокоить ее.
«Я не дам тебя в обиду. Это моя задача… как брата.» — я говорил это от чистого сердца, в котором уже красовалась зияющая рана греха. Она убила человека, чтобы спасти себя от бед. Я сделал тоже самое для нас обоих. Убил брата. Мы теперь ничем не отличаемся друг от друга. Оба с кровью на руках. Оба с секретами. Оба в одной капсуле… обнимаем друг друга и успокаиваем. Совершенно внезапно, она постаралась встать на носочки и аккуратно поцеловала меня в щеку, обняв крепче. Она все еще лила слезы, но в этот раз на ее лице искривилась теплая, едва заметная улыбка.
«Б… Братик… Я благодарна т-тебе за все.» — сказав это, ее улыбка стала шире. Она вжалась в мое плечо, обняв нежнее, обвив мою шею руками. Только я прикрыл глаза, расслабился и спокойно вздохнул, она, абсолютно сбив меня с толку, поцеловала меня в губы. Этого никогда не происходило в моей жизни, особенно с моей сестрой. Я даже не упоминаю тот факт, что подобное запрещено в нашей семье. Это наказуемо! Мы не должны так сильно сближаться со своими братьями и сестрами! Но… моя сестренка уже нарушила свою долю законов. Она уже давно махнула на все рукой. Пока я удивленно разглядывал ее румянец на щеках, она медленно отстранялась от меня, нервозно покусывая свою губу и отводя глаза. Я уже знал, что она не будет молчать и скажет что-то по этому поводу. Фраза была… вполне очевидной. — «Я… очень… О-очень сильно… люблю тебя, братик.» Ответить на это я ничего не мог. Только ошарашенно смотреть на нее, слегка кивнув в согласие.
Сестра успокоилась нее сразу. Ей пришлось поелозить на мне несколько минут и поцеловать меня пару раз, перед тем как окончательно прикрыть глаза с улыбкой на лице, тихо посапывая. Я же читал книгу, обдумывая дальнейшие действия. Это сложно… обдумывать свои ходы, словно в шахматах. Я уже не говорю про тот факт, что я играю не только против Первого, но и против остальных своих сестер и братьев, которые могут подозревать нас. Я должен был знать каждую деталь и быть готов ко всему. К счастью, у нас было алиби. Неопровержимое доказательство нашей слабости.
Потерянный глаз моей сестры и моё медленно угасающее сознание. Первый уверен в том, что я не причастен к убийствам, так как я находился рядом в большинстве случаев, особенно когда мы нашли Восемьдесят второго. Вспомнив о нем, я задался вопросом:«А как ты убила Восемьдесят второго? Без оружия, я имею ввиду.» — мой вопрос Девяносто восьмая не сразу услышала. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы полностью понять его и обдумать. Приоткрыв глаз, она взглянула на меня. В ее глазах был… шок.
«Я-я не убивала его. Я была в столовой в это время.» — ее ответ заставил меня оцепенеть. Я вспомнил детали на теле убитого брата. Ни единого пореза или укола. Только след на шее, словно его кто-то удушил, и с дикой силой. За одним вопросом поступил другой, и я задавался им снова и снова…
— «Если не ты… То кто?»
========== Часть 6. Героизм - преступление. ==========
Мое понимание вещей, как и целый мир вокруг меня… Все это медленно переворачивалось с ног на голову. Я стал братоубийцей. Таким-же человеком, как и моя сестра-близнец. Но она… Моя сестра поддерживала мои решения и успокаивала меня каждую доступную секунду. Даже если ей довелось убить человека, я прощал ей это. Я успел понять ее взгляд на вещи и принял за правду причины, по которым она убила Семьдесят восьмого и Семьдесят третью. По которым Шестьдесят второй напал на нее. И вся эта правда заставила меня по-новому взглянуть на моих братьев и сестер. Они были чужды мне. Все это время я жил среди чужих мне людей. Не знал их, как настоящих сестер или братьев. Теперь, когда я осознал это… Я могу доверять только Девяносто восьмой. Только моей сестренке.
Утро не было для меня особенным. Я все время находился рядом с Девяносто восьмой, прикрывая ее покрытие ладонью, пока она умывала лицо. В качестве благодарности она сама решила умыть мое лицо, что было вполне… забавным зрелищем для моих братьев и сестер, стоявших рядом. На собрание мы шли неспешно, обсуждая возможные темы, которые может приподнять Первый на собрании. Даже собрание начиналось как-то… по-обычному. Оглядев всех в зале, удерживая в руках планшет, Первый дожидался окончания переклички. Отсутствие Шестьдесят второго вызвало у некоторых удивление и шок, ведь не все знали про вчерашнее убийство. Когда перекличка закончилась, Первый взглянула на меня… с презрением. Серьезностью. Это длилось несколько секунд, после чего он положил свой планшет на стойку и отошел от нее, спрятав свои руки за спиной.
«Вчера… Шестьдесят второй был убит.» — Старший брат говорил это прямо и без лишних эмоций. Его строгий тон и внезапная тема шокировали большинство братьев и сестер, заставив их ахнуть в ужасе. Он не остановился на этом. — «Это может звучать странно, а для некоторых — шокирующе, но расследование предыдущих убийств и случаев привело к неожиданным выводам. Шестьдесят второй мог быть убийцей Семьдесят третьей и Семьдесят восьмого, не говоря уже на попытку убийства Девяносто восьмой.» Его заявление вызвало настоящую волну эмоций. Мои братья и сестры были возмущены, поражены и взбудоражены этим заявлением. Но даже если это и было правдой, всех интересовал другой вопрос. «Кто убил его?», «Что случилось с Шестьдесят вторым» и прочие вопросы летели в сторону Первого. Все интересовались подробностями. Вздохнув, Первый приподнял свою руку, стараясь успокоить всех. Дождавшись тишины, он поднял руку вверх и показал три пальца, после чего опустил руку и показал двумя пальцами, указательным и средним, в мою сторону. Это была команда, и Старшие братья среагировали на нее моментально. Пятый, Восьмой и Девятый спустились к остальным, обогнув Девятый ряд.
«Убийство Шестьдесят второго было главной темой для обсуждения среди всех Старших. К сожалению, вердикт должен обсуждаться при всех в семье, не говоря уже про его исполнение. Девяносто девятый — наш младший брат — является виновным в этом преступлении. Прошу воздержаться от всех эмоциональных высказываний.» — После подобной речи, которая сопровождалась жестами Первого, Восьмой и Пятый схватили меня за руки, удерживая за плечи.
Я не ожидал подобного случая. Я не был к этому готов. И даже если это было самой неожиданной и страшной вещью в моей жизни… Я не сопротивлялся. Даже когда Девяносто восьмая старалась забрать меня из рук Старших братьев, крича «Он не виноват! Отпустите его!», я продолжал идти вперед, склонив голову. Девятому пришлось удерживать мою сестру за руки, пока она старалась выбиться, сражаясь не только за свою, но и за мою свободу. Ее смогли поставить на колени и усмирить, а меня занесли на площадку, продолжая держать мои руки за спиной. Я ожидал угроз и громких слов от своих братьев и сестер, но они не говорили ничего в мою сторону, перешептываясь и наблюдая за мной, широко раскрыв глаза.