99-й

«Где… Что стало с Девяностым?!» — в ужасе выкрикнула она, продолжая искать Старшего брата, но ответа не последовало. Точнее… ответ последовал. Солдат, стоящий рядом с ней, повернулся к ней лицом и отвесил ей очень сильную пощечину, заставив мою сестру упасть на колено.

«Никаких вопросов.» — произнес он строгим тоном, вставая на свое место. И пока я чувствовал боль моей сестры, во мне кипела кровь. Я хотел свернуть шею этому ублюдку. Наброситься на него и раздробить его голову в кровавые ошметки. Все мое тело было готово ринуться вперед, но моя сестра остановила меня. Она, не поворачиваясь ко мне и не вставая с колена, оградила меня рукой, медленно поднимаясь на ноги. Ей нужно было лишь частично повернуть лицо в мою сторону, взглянув на меня своим единственным глазом, глубоко вдохнув и шумно выдохнув.

«Я… в порядке, братик.» — тихо произнесла она, после чего вновь устремила свой взор вперед, выпрямившись. Щека сестры буквально «горела» от пощечины солдата, но она терпела, стараясь не поднимать рук и не касаться щеки. Через несколько секунд, услышав очередную череду приказов, которые прозвучали для меня непонятным шумом и скрежетом, солдаты наклонили нас вперед, толкая в нужную сторону. Нас вели в ванную. Умываться, скажем так.

Ванные процедуры проходили довольно быстро и без промедления. Несколько солдат стояли в раздевалке и приказывали братьям и сестрам раздеваться и вставать в очередь. Хоть тут они проявили каплю человечности и не стали вмещать нас всех в один ряд, разделив нас на два ряда. Один ряд для братьев, и один — для сестер. Даже если нас пощадили в плане того, что братьям не придется оголяться перед сестрами (и наоборот), или даже стоять и смотреть на них, стоя в очереди, то перед солдатами «Белых» мы не должны были медлить. Я должен был раздеться и моментально встать в очередь, медленно двигаясь вперед, в душевую. Солдаты «Белых» образовали стену, проводя нас в нужном направлении. И касаться этой стены лучше не стоит, или тебя быстро поставят обратно в ряд, хорошенько ударив по лицу. А если ты замедлишь ход или остановишься… Один из братьев, Шестнадцатый, остановился на месте на несколько секунд, и солдат, стоявший рядом с ним… Он попросту вытащил его за «стену» и избил его, не давая встать с пола.

Сама процедура была проста. Ты вставал на квадрат зеленого цвета, давая воде хлынуть на тебя не только с потолка, но и из стены. Дальше, простояв под мощной струей воды десять секунд, поворачиваясь каждые пять секунд, нужно продвигаться с очередью, давая следующему человеку… помыться. Только потом, добравшись до раздевалки, надев на свое мокрое тело чистую одежду, тебя отводят дальше. Солдаты даже не стали разбираться с рядами на этот момент. Они просто брали тебя за шиворот, наклоняли вперед и вели за собой. Честно говоря… Я быстро взбодрился после всего этого. И не благодаря процедурам. Меня взбодрил страх. Напряжение. И это напряжение лишь давило на меня сильнее с каждой секундой. Либо я подчиняюсь, либо меня наказывают. Третьего не дано.

Семью начали медленно собирать в зале. Нас расставляли по своим местам, а солдаты быстро сформировали стену вокруг нас, заполняя дыры в строю. Моя сестра вернулась целой и невредимой, и я был этому несказанно рад. К сожалению, я боялся повернутся… или даже поговорить с ней. Я смог только коснуться кончиков пальцев ее рук, когда она проходила мимо. Большего я ничего не смог сделать. Мы оба чувствовали напряжение. Наши сердца не успокаивались, в мыслях витали вопросы. Даже Старший ряд — братья и сестры, поклявшиеся защищать нас и делать все ради нашего благополучия и здравия — собрался только по приказу и желанию солдат. Их приставили к нашим рядам, полностью сбросив с них все возможные приоритеты. Только Первый стоял на своем месте. Там же, где и всегда. Выше всех, на сцене, поглаживая пальцами лекторную стойку. Многие были в гневе, в страхе, или же озадачены, но Первый не произносил и звука. Он лишь стоял около стойки и молча рассматривал наши ряды, не меняя выражения лица.

«Доброго утра. Надеюсь ваш стазисный сон прошел гладко.» — незнакомый никому голос, вышедший из ниоткуда, заставил всех нас молчаливо оглядывать зал, выискивая нового оратора. Только спустя несколько секунд, обратив внимание на ступени к сцене, я вспомнил этот голос. А еще я вспомнил лицо человека, которому принадлежал этот голос. Это был DS8. Его фигура медленно расплывалась на сцене, становясь все четче и четче с каждым прошедшим мгновением. Он появился прямо за лекторной стойкой, оглядывая наши ряды с кривоватой улыбкой, подчеркивая свои морщины и обросшие скулы, скрытые под бакенбардами. — «Мои глубочайшие извинения за предоставленные неудобства и такое внезапное… изменение режима. На это есть причина и, как я уже говорил раннее, я буду заменять Первого — вашего Старшего брата — по этой самой причине. Вы потеряли примерно одну пятую от всей вашей семьи. Это и есть причина нашего вмешательства. Мы здесь — для вашего блага. Для вашей защиты. И если у вас есть вопросы, то я со всем почтением отвечу на них. Честно и в деталях. Только… по одному, пожалуйста.»

Старик дал нам возможность узнать подробнее о том, что происходит, и никто не стал упускать эту возможность. Первый вопрос ухватил один из братьев, спросив его: «Что вы сделали с Девяностым?!». Гневный тон и недовольства никак не повлияли на DS8. Он попросту улыбнулся, отвечая на вопрос тихо и неспешно. Братья и сестры сами утихали, стараясь расслышать его.

«Как я уже сказал раннее, я глубоко извиняюсь за предоставленные неудобства. Вести о неисправности его капсулы дошли до меня… частично. Ваш брат сейчас находится в руках наших сотрудников и учёных, где его стараются вылечить и привести в норму. А что на счет солдата, который позволил себе закрыть Девяностого в неисправной капсуле…» — на этой ноте он остановился, взглянув на левую часть «стены», оглядывая каждого солдата в ней. В миг, из «стены» вышел солдат, сделав шаг вперед, после чего поднялся на сцену, выпрямившись перед стариком. На каждый вопрос и команду он отвечал безоговорочно, не произнося и слова — «Ты был ответственен за сопровождение Девяностого? Молодец. Отличная работа! Сними шлем. Пусть все видят твое лицо. Повернись к ним. Молодец! Ты постарался на славу!» Он командовал им, словно псом, после чего… Бам! Внезапное движение старика и громкий хлопок заставил всех, включая солдат, вздрогнуть. Он… он убил своего же подчиненного! Солдата! Застрелил его из пистолета! Спустя несколько секунд, как только звонкие звуки скачущей гильзы заглохли, DS8 убрал свой пистолет обратно во внутренний карман халата, показав двумя пальцами на бездыханное тело солдата, махнув рукой в сторону. Двое солдат мгновенно подчинились ему и выполнили приказ, взяв мертвого товарища за руки, оттаскивая его прочь со сцены. Многие в семье начали дрожать от ужаса и страха. Некоторые даже были готовы сойти с ума, закрепив свой взгляд на улыбке старика. Я же… оцепенел. «Белый» хладнокровно застрелил своего товарища. У всех на глазах! И даже не моргнул!

«Виновник заслужил свое наказание за принесенные Девяностому… увечья. Надеюсь… вы должным образом воспримите подобный самосуд.» — слова старика буквально проползали под мою кожу. Он говорил это так спокойно, так тихо… словно ничего и не произошло вовсе. Маньяк! Убийца! Такому человеку никто не станет доверять, и я был уверен в этом. Только никто не будет идти против него. Его боятся. Братья и сестры… Боятся заговорить с ним. Хотят уйти как можно дальше. Прочь! Но я не стал показывать слабости. Я выступил вперед, выйдя за предел ряда, отодвинув свою сестренку подальше. Если я и могу задать ему вопрос, то только тот, на который ему будет трудно ответить.

«Для чего вам это?» — выкрикнул я, медленно пробираясь вперед, пока солдаты были в ужасе от произошедшего. Многие боялись сдвинуться с места, боясь получить пулю в лоб, но мне уже было далеко плевать на свою судьбу. DS8 не понял моего вопроса и был слегка удивлен моим храбрым шагам вперед.

«Прошу прощения?» — Он не понимал моего вопроса. Я не совсем полностью развернул свой вопрос перед ним, но это лишь на «сейчас». Мне нужно было выиграть время, аудиторию, глаза и уши. Я должен был заставить удивленную публику, как семья, так и солдаты, смотреть и слушать меня. Я вышел за свои пределы, встав рядом с Девятым, разглядывая удивленное лицо старика «Белого».

«Зачем вам выращивать нас, использовать нас для экспериментов и прочих… вещей. Плодить нас, держать взаперти, управлять нами… Зачем вам это? Какой от этого смысл?» — я вложил в свой вопрос не только яркость своего голоса, но и весь мой гнев. Строгость, смешанная с решимостью… Я все еще ожидал огромные количества боли. Называл свой поступок ошибкой. Я даже чувствовал, как моя сестренка потеряла дар речи. Как она перестала дышать. Как ее сердце остановилась на мгновение. Старик ответил на мой вопрос не сразу, медленно растягивая улыбку, почесывая свою небольшую бородку.

«Очень хороший вопрос, молодой человек. Либо вы довольно догадливы, либо… вы любитель почитать записки от „чужих“ людей. Чтож… этот вопрос длительный, но я обещал отвечать без краткостей, что я и сделаю.» — Старик не спешил. Поправив свой халат, он похлопал Первого по плечу, встав рядом с ним. Нас ожидала… правда.

«Все мы, включая меня, вас, и даже Первого — часть одного большого мира, коим является Инкубатор. Инкубатор — комплекс зданий и лабораторий, в котором мы — как вы нас называете… „Белые“, если я не ошибаюсь — пытаемся пополнить человеческий генокод самыми крепкими и здравыми образцами. Воссоздать людей умных, храбрых, бесстрашных, с крепким иммунитетом и врожденными талантами. Великая Мать, если вы все еще называете ее так, является нашим самым последним достижением. Если человеку, а точнее женщине, нужно ждать около восьми месяцев чтобы родить, то у Великой Матери подобный срок короче в шесть раз. Она готова рожать не каждый год, а каждый месяц, чем мы и пользуемся. И она не единственная подобная мать, если говорить вам об этом честно. Да и отцов у вас… несколько. Это очень запутанно, но я думаю… Ваш любимый Старший брат может рассказать об этом на более понятном языке. Давай, Первый. Расскажи им.» — с этими словами и ехидной ухмылкой, старик подталкивал Первого вперед, тыкая в него локтем. И Первый послушался его приказу, рассказав нам всю правду строгим голосом, без каких-либо эмоций, словно робот.

— «Мы являемся частью ключевого эксперимента, который должен дать начало новой эры для всего человечества. Мы — самое настоящее чудо, которое еще никто не видел и не встречал. Нам всем суждено пустить корни в этом месте и воссоздавать нам подобных, кровью схожих с нами, людей. Это наше предназначение. И мое… тоже.»

Теперь я понял абсолютно все. Я понял смысл всего этого замысла. И я протестовал. Мне абсолютно не хотелось становиться очередной шестеренкой в механизме «Белых», не говоря уже про их дикий эксперимент по выращиванию людей для пополнения… генокода. Пока все были в шоке, панике и тревоге, я был в гневе. Ярости. У меня горело желание показать ему, на что я способен, но ему было плевать на меня, или на всех остальных. Если я сделаю один неверный шаг, то либо он убьет меня, либо солдаты под его командованием. Усмехнувшись, он сделал шаг в мою сторону, встав на колено. Он говорил со мной… сдержанно. Шепотом