A and B, или Как приручить Мародеров

Надсмотрщик оказался прав. Эмили толком не успела рассмотреть других гостей этого странного места, как повсюду, словно прожекторы, зажглись магические фонари. Пленники сразу зашевелились, кто-то закричал от неожиданности, кто-то начал бросаться на прутья своего узилища. Понадобились минуты, чтобы утихомирить особенно буйных, и только когда вокруг наступила абсолютная тишина, наполненная тихим ропотом и прерывистым дыханием, над лесом растекся медоточивый голос.

Голос Энтони Мальсибера.

Эмили дернулась назад, ударилась о клеть и вжалась в прутья, обхватив себя руками. Она думала, что смогла перебороть в себе этот страх, но он оказался чертовски сильным. Даже сильнее, чем раньше. Кентавр рядом с ней хрипло засмеялся, наблюдая за ней. Эмили пришла в себя лишь через какое-то время, пропустив совершенно бессмысленное вступление. И слава Мерлину.

— …чинается наш праздник! Вам будут возвращены палочки, вы будете выпущены на волю. Вы можете идти, куда вам вздумается! Можете остаться здесь или отправиться домой. Можете устроить в лесу пикничок или лечь спать под наиболее понравившимся деревом. Все просто. Мы отпустим вас, если вы сможете уйти. Дерзайте, мои милые!

Все, как и говорил Люциус. Обещанная свобода всем, кто сможет унести ноги.

Эмили захлестнула сладкая волна предвкушения, и ей понадобилось немалое усилие, чтобы добровольно подавить ее и заставить себя отринуть эту возможность. Люциус говорил, что это ловушка, и это в его интересах — сохранить ей жизнь. В его объяснении было множество спорных моментов, но сейчас не то время и не то место, чтобы предаваться размышлениям о лживости семьи Малфоев. Надо выжить.

Куда-то подевались все надсмотрщики, клетки разом распахнулись с чередой звенящих щелчков и перед каждой из них упало по волшебной палочке, будто кто-то невидимый сбрасывал их с воздуха. Только полумагические расы были лишены этой маленькой радости. Тем не менее, перед феей, что была справа от Эмили, упал ее мешочек с волшебной пыльцой, а перед кентавром его лук и колчан со стрелами. Это чем-то напоминало экзамен по ЗОТИ, только здесь не было любезных преподавателей и настоящая смерть выглядывала из-за каждого ствола дерева.

Эмили быстро оглянулась, подхватила волшебную палочку и бросилась в лес. В отличие от прочих, она была в куда лучшей форме, провела в неудобной клетке не так много времени и была предупреждена обо всем заранее. И теперь ей было необходимо найти убежище. Убежище как от врагов, так и от тех, кто теоретически должен был быть на ее стороне. Нельзя быть уверенным в том, что после дней, а может быть и неделей, проведенных в этом аду, кто-то сумел сохранить здравый рассудок. Здесь каждый был сам за себя.

— Эмили! Эмили Паркер!

Она пробиралась через густой лапник, когда ее окликнули со спины сразу несколько голосов. Эмили стремительно обернулась, выставила перед собой палочку и сжала губы. Она должна выжить любой ценой. Странным образом, мысль о Ремусе придавала ей храбрости. Тогда, на карьерном смотре в Лондоне, когда повсюду были ее сокурсники, она так боялась Пожирателей, что в первые минуты и пошевелиться не могла. А сейчас, одна посреди незнакомого леса, полного врагов, она совсем не боялась. Ей было ради кого драться.

Целая компания подростков примерно одного возраста выбралась из кустарника перед Эмили. Все они держали перед собой палочки, но на их лицах была надежда, а не страх.

— Эмили, я Оливия, с Когтеврана, — сказала самая старшая из них, выступая вперед. Она тяжело дышала, на ней виднелись порезы, следы от ожогов, лицо обезобразил огромный разноцветный синяк, но выглядела она внушительно.

Эмили вгляделась в ее отекшее лицо и кивнула сама себе, узнавая. За спиной тяжеловесной Оливии сжались два паренька, кажется, с Гриффиндора и Пуффендуя, и еще одна похожая на маленького зверька девчонка — как ни странно со Слизерина.

Заметив взгляд Эмили, она виновато улыбнулась:

— Я начала встречаться с магглорожденным, — она кивнула вбок на одного из мальчишек, — и Себастьян Нотт приволок нас сюда.

Они, похоже, не врали и даже хотели помочь.

— Мы заметили тебя рядом с Малфоем, и я припомнила, что ты с моего факультета. Вместе будет проще, — сказала Оливия, нервно оглядываясь назад, откуда раздавались крики и слышался звук ломающегося кустарника. — Надо торопиться. Ты с нами или нет?

Подростки пританцовывали на месте в нетерпении. Но они хотели помочь, и было сложно не ценить этого. Может быть, это была ложь и подлая ловушка, но Эмили просто не могла позволить себе не поверить еще им. Это было бы слишком. Эмили медленно кивнула.

Она ошиблась. Ей все-таки было страшно, и она хотела разделить свой страх с кем-то еще. Впервые за многие дни она была среди своих.

Группой они бросились прочь, выставив палочки и дергаясь всякий раз, когда вблизи раздавался подозрительный шум. Никто из них не был создан для войны, и курсы ЗОТИ, вспоминаемые сейчас с немалой любовью, все равно не могли подготовить их к такому.

— Слушайте, — Эмили задыхалась от быстрого бега. — Не спрашивайте, откуда я знаю, но мне сказали, что те, кто попытаются покинуть лес, погибнут.

— И ты поверила?

— У меня были свои причины доверять этому источнику.

— А если мы не попытаемся, то что? — Джастин, один из двух парней, бежал рядом.

— Я не знаю, но так мы сможем сохранить жизнь.

— Жизнь в плену? — он скривился. — К черту! Лучше сдохнуть при попытке сбежать, чем…

Его прервал вой. Вой задрожал в листве деревьев, заполонил собой лес, пропитал отчаянием ночной воздух и разлился повсюду, словно река, прежде чем стихнуть. Они остановились все одновременно как вкопанные.

Эмили медленно, с ужасом подняла голову к небу. Выплывшая из-за облаков удивительно красивая сегодня, красная луна была такой круглой, будто кто-то обвел ее циркулем.

Полнолуние.

В Хогвартсе она всегда отсчитывала дни до полнолуния Ремуса, тревожась за его жизнь и рассудок. Но бесконечные дни, проведенные в плену, заставили ее позабыть об этом.

— Бежим! — заорала Оливия и бросилась в противоположную от источника воя сторону. Все прочие сиганули за ней.

Они бежали быстрее прежнего, несмотря на страшную усталость и каждый думал, что смысла в этом бегстве больше нет.

Оборотни.

Это хуже, чем смертный приговор.

Это приговор для надежды. Они посмели поверить, что у них была возможность сбежать. Только вот все этой было лишь плохой злой шуткой. Их разыграли.

*

Регулус трансгрессировал в Шервудский лес вместе со всеми. Мать заставила его присутствовать здесь. Он сопротивлялся сколько мог во все предыдущие года, но в этот раз Вальбурга была более чем настойчива. Она даже — невероятно! — пригрозила младшему и любимому сыну розгами.