Чтение онлайн

ЖАНРЫ

A and B, или Как приручить Мародеров
Шрифт:

— Почти как хворост, хорошо горит, — безмятежно прокомментировал парень.

— Ты что делаешь?!

— Исполняю даже самые мельчайшие твои капризы, — с убийственной проникновенностью произнес Люпин, даже не усмехнувшись. Впрочем, в глазах его прыгали искорки смеха.

— Потуши его немедленно!

— И как, позволь узнать? Он уже разгорелся, а у меня нет ни палочки, ни воды, ни песка. Ничего.

— Ты же исполняешь даже самые мельчайшие мои капризы, — ехидно ответила Эмили.

Ремус с секунду смотрел на нее, затем тяжело вздохнул и, скинув с себя мантию, набросил ее на маленький костерок, заодно основательно потоптавшись на ней. Огонь погас, снова оставив двоих друзей в темноте.

— Теперь

снова разжечь? – Эмили не видела лица Ремуса, но по голосу чувствовала, что тот ухмыляется самым что ни на есть наглым образом.

— Нет, спасибо, — наивежливейшее отозвалась она. – Здесь итак достаточно душно.

Некоторое время они молчали, Люпин не выдержал первым:

— Мэл, давай прекратим эту дурацкую войну. Я…

— Прекратим?! Не я ее начала! Подлить мне в зелье кровь саламандры! Ты мог меня покалечить! Убить!

— Доза была слишком маленькой!

— Да что ты?! То-то мадам Помфри обвязывала голову Джеймса тройным слоем бинтов после того, как тот ударился о стену!

— Джеймс сам виноват – полез под руку! А ты стояла слишком далеко от котла.

— Действительно, какое чудо, что я вовремя от него отошла!

— Эмили! – голос Люпина прогремел столь внезапно, что девушка от неожиданности замолчала и подрастеряла значительную часть своей воинственности.

Хоть глаза ее и привыкли к темноте, она видела лишь смутные очертания Ремуса, медленно приближающегося к ней.

— Эмили, — голос Ремуса, спокойный и проникновенный, прозвучал совсем близко. – Не играй со мной.

На секунду внутри девушки поднялся страх – темнота размывала черты Люпина, что, вкупе с его второй ипостасью и фантазией Паркер, превращало стоящего перед ней парня в страшное чудище. Но уже через мгновение она тряхнула головой, в глазах ее блеснула ярость. Она шагнула ближе, туда, где по ее предположению, находился Ремус, и тихо произнесла:

— Боюсь, возможный приз не стоит и капли моих усилий.

Ремус на секунду замер, затем, наклонившись и неожиданно ловко ухватив девушку обоими руками за предплечья, сказал:

— Давай разрешим этот вопрос раз и навсегда, Эмили. Я не твоя игрушка и не хочу ею быть. Я оборотень по форме, а ты – по сути. Ты знаешь мою тайну, знаешь, чего мне стоило хранить этот секрет все эти годы, но я этого не выбирал. Ты же… ты сама выбрала жизнь под маской. Я не верю в то, что ты просто невинная жертва Малфоя. Твоя душа воистину таит в себе многих демонов, и ты не святая. И я буду честен – я тоже не светлейший человек. Я знаю, что есть в этом мире девушки, чистые и светлые, милосердные и добрые, способные принять мою суть, но едва ли меня может понять та, в чьей душе совсем нет тьмы. Пусть я всегда ненавидел свою вторую сущность, но я не могу отрицать того, что хотя бы один раз в месяц я чувствую себя по-настоящему свободным. В том, чтобы быть зверем, есть свои прелести. И ты, — его глаза по-звериному сверкнули, — можешь меня понять. Я знаю, я чувствую это. Ты скрываешь свое лицо практически ото всех так же, как и я. Но я не потерплю интриг по отношению к себе, будь со мной честна. Если скажешь отпустить, я отпущу и больше тебя никогда не потревожу, но не смей мучать меня неопределенностью.

Эмили пораженно молчала, немало изумленная этой внезапной и неожиданной вспышкой Люпина. В этот момент он был истинным оборотнем, будто бы грань между человеческим и звериным стерлась, и две ипостаси смешались воедино. Он был все тем же Ремусом – спокойным, рассудительным и разумным, но в его движениях, жестах и словах появилась сила, властная, опасная и пугающая. И, что самое страшное, Эмили это нравилось. Она чувствовала в нем равного.

— Я… — попыталась она подобрать слова, но ощущение давящего взгляда сбивало с мысли.

— Ты… — подсказал ей Люпин.

— Не дави на меня! – вдруг взорвалась Эмили, не выдержав напряжения.

Взгляд

Ремуса дрогнул, а затем он словно бы пришел в себя. Ощущение звериной силы, разлитой в воздухе, постепенно исчезало. На смену ему приходило почти осязаемое спокойствие и чувство защищенности – то самое, что, казалось бы, всегда окружало мародера и тех, кто находился с ним рядом.

— Прости, — несколько смущенно отозвался он. – Последнее время я плохо сплю и контролирую себя… тоже плохо. Постоянно огрызаюсь. Иногда мне кажется, что я перестаю быть человеком.

— Ты никогда не перестанешь быть человеком, Ремус, — успокаивающе произнесла Эмили, кладя свою ладонь поверх руки друга. – Насчет Регулуса… Я просто проверяла все ли в порядке с его лицом. Дамблдор заколдовал его ногти и, судя по всему, грим. Так что мы хотели убедиться смывается он или нет…

— С чего ты взяла, что меня это волнует? – дернулся Ремус.

— Прекрати, — мягко произнесла Эмили. – Ты мне больше нравился минуту назад. Когда не боялся и не скрывал своих мыслей и желаний.

— С чего вы вообще так близко общаетесь? – буркнул Ремус, все еще несколько рассерженный.

— Эм… ну это долгая история…

— Примерно такая же, как и та, в которой описывается твое слизеринское прошлое?

— Прекрати докапываться! Когда придет время, я все тебе расскажу!

— Ага, надеюсь, на тот момент мой колдослух* позволит расслышать твои слова, — голос Ремуса был добродушным и чуть насмешливым. – Хотя не уверен, что доживу до столь глубокой старости.

— Да ну тебя!

Парень ничего не ответил, лишь продолжая улыбаться. Эмили не видела этого, но странным образом чувствовала.

— Ремус? – осторожно произнесла она.

— Ты очаровательна с этим твоим удивленным выражением лица, — вдруг усмехнулся он и тут же пояснил: — В отличие от человека, оборотни куда лучше видят в темноте.

Вновь повисшая тишина словно сковала обоих друзей – ни один из них не решался заговорить первым. За дверью слышался хохот Джеймса и отчаянные крики Питера: «Не надо меня раздевать! Мне же холодно!» Еще кажется, Беата смеялась исключительно лошадиным смехом, но Эмили уже не слышала этого. Темная фигура Ремуса медленно приближалась к ней. Было в этом что-то зловещее и волнительное одновременно. Когда девушка почувствовала горячее дыхание на лице, она не удержалась:

— В этот раз бежать некуда, — ехидно прошептала она прямо в губы Люпину.

— Что? – тот встрепенулся, тон его был удивленным.

— В прошлый раз ты сбежал. В этот – не получится. Благодаря твоему расчудесному другу.

В ответ Люпин лишь хмыкнул и осторожно прикоснулся к губами девушки. Как и в первый раз он замер, разом растеряв всю свою решительность, но Эмили не дала ему шанса отступить. Плавным быстрым движением она обняла Ремуса, притягивая его еще ближе к себе и одновременно борясь с собственным страхом и неуверенностью. Поцелуй был неумелым, нерешительным и немножко забавным, но донельзя искренним и настоящим. Губы Ремуса, мягкие и теплые, отдавали едва заметной горечью – Эмили непонаслышке знала, что это было Крововосстанавливающее зелье. Люпин аккуратно прошелся губами по шее девушки, коснулся уголка ее губ и отвел выбившуюся прядь за ухо. Эмили выглядела смущенной, покрасневшей, но восторженной. От ее тела исходил жар, смешанный с ее собственным, особенным запахом. Люпин знал, что этот запах не имеет ничего общего с цветами, фруктами, духами, кремами и прочими приспособлениями. Он бы сказал, что так пахнут эмоции или чувства… Странное сравнение, не правда ли? Но для зверя нет ничего проще и обыденней, чем закрыть глаза и довериться своему нюху – внешний облик обманчив, но обоняние не соврет. Он тихо зарычал, прижимая девушку к стене, и почувствовал, как ее сердце забилось чаще и тревожней. Вздрогнув, Люпин сразу же отступил.

Поделиться с друзьями: