А может?..
Шрифт:
Йен улыбнулся уголками губ.
— И любовь никто не отменял, — с улыбкой закончила Микаэла, вновь взглянув на Сомерхолдера. — Быть может, вам сейчас как раз нужна такая встряска: для того, чтобы в конечном итоге понять, как вы на самом деле друг другу дороги.
Йен слушал Микаэлу и понимал, что она не считает всё то, что происходило сейчас в его отношениях с Ниной, чем-то действительно серьёзным или опасным, и он хотел убедить себя в том, что эти разногласия действительно временны, но чувство тревоги не оставляло его. Он злился на Нину, злился на себя и не знал, поможет ли им откровенный разговор: он осознавал, что их взгляды на жизнь от этого не изменятся. Он чувствовал себя полностью растерянным и опустошённым, но своих эмоций матери Нины постарался не показывать, в глубине души надеясь на то, что всё образуется.
— Спасибо
— За этим семь лет между вами было многое, и думаю, что у вас было предостаточно времени, чтобы понять, какого человека вы представляете рядом с собой. Не дурите, — улыбнулась она, добродушно потрепав брюнета по плечу.
— Фух, ну и холодрыга на улице, — послышался бас. По всей видимости, Николай вернулся домой. — Видать, зря мы решили, что скоро потеплеет! Весенняя погода — не для Торонто, по крайней мере, в марте.
— Раздевайся, я тебе налью горячего чаю, — отозвалась Микаэла, пройдя в кухню.
Она предложила Йену присоединиться к ним, и после недолгой беседы с родителями Нины о предстоящей поездке, под которую шоколадные кексы с ароматным цейлонским чаем шли на «ура», Сомерхолдер продолжил работу с документами. Он очень тепло относился к семье Нины, но находясь с её родителями один на один и живя в их доме всё это время, он чувствовал, будто бы сидит у них на шее и слоняется из угла в угол без дела. Такое ощущение его раздражало и он уже успел пожалеть, что вообще приехал в Торонто в этот раз.
В скором времени Микаэла и Николай уехали. За работой Йен не заметил, как наступил вечер. Где-то ближе к одиннадцати часам он переступил через злость, которую он ощущал по отношению к поступкам Нины, и позвонил ей, спросив, не нужно ли будет её встретить. Получив исчерпывающий ответ о том, что она доберётся сама, Йен оставил попытки как-то разобраться в ситуации — по крайней мере, сейчас, — и, чтобы отвлечься, включил на ноутбуке какой-то ненавязчивый лёгкий фильм, название которого он даже не запомнил, потому что уже спустя минут тридцать его потянуло в сон.
Несмотря на усталость, спал Сомерхолдер этой ночью плохо, постоянно вздрагивая во сне и часто просыпаясь. Именно поэтому он даже со второго этажа услышал, как домой вернулась Нина: она в темноте пыталась закрыть дверь на ключ и одновременно с кем-то разговаривала по телефону.
— Да, Диего, спасибо! Только что вернулась. Как Эллен? Ну вот, я же говорила, что свежий воздух приведёт её в чувства. Уверена, к завтрашнему дню она отойдёт.
Обменявшись с собеседником (по всей видимости, это был Диего Луна — один из коллег Нины по фильму «Коматозники») ещё парой непринуждённых фраз, девушка, судя по звукам, наскоро умывшись, поднялась в спальню. Сомерхолдер думал, что сейчас им лучше выспаться, и не хотел ни о чём разговаривать с ней в этот момент, но вдруг почувствовал резкий и довольно сильный запах табака, который исходил то ли от её волос, то ли от неё самой, так что ему пришлось откашляться.
— Господи, сколько времени? — полусонным голосом пробормотал он.
— Я тебя разбудила? Чёрт, прости…
— Нин, от тебя табаком воняет за километр, — сказал Йен, приподнявшись на локтях и взглянув на болгарку, пока глаза постепенно привыкали к темноте. — Ты курила, что ли?
— Ты эти караоке-бары не знаешь? — с каким-то раздражением ответила она. — Там постоянно все дымят, как паровозы, а волосы быстро впитывают запах.
— Вы выпивали?
— Ты параноик? — спросила Нина. — Я абсолютно трезвая. Не веришь — вот, пожалуйста, — девушка наклонилась к Сомеру и подула ему прямо в лицо. Болгарка говорила правду: ни намёка на алкоголь.
— На кой чёрт надо было сидеть там, где ты через десять минут уже сам ощущаешь себя пепельницей? — проговорил Йен.
— Слушай, может, мне вообще в монастырь уйти? — спросила Добрев, теряя терпение. — Судя по твоему настрою, ты был бы рад.
— Я был бы рад, если бы моя беременная девушка не шлялась до трёх часов ночи по караоке-барам, а была рядом со мной, — со злостью выплюнул брюнет и этим окончательно вывел Нину из себя.
— Будь добр, выбирай выражения, — рявкнула она. — Не «шлялась», а просто проводила время с друзьями — между двумя этими понятиями колоссальная разница. Я что, завалилась бухая в стельку, обколотая? Запах табака я тебе уже объяснила. И почему у тебя слово «беременная» звучит как минимум как «больная» и означает, что я двадцать четыре
часа в сутки должна находиться дома?Сомерхолдер включил свет.
— Может быть, потому, что ты не думаешь ни о себе, ни о ребёнке? — спросил он. — Ты домой часто приходишь глубоко за полночь, с ног валишься от усталости, а потом, вместо того, чтобы отдохнуть, идёшь в какой-то бар, дышишь там целый вечер табаком, так что потом в комнату от запаха зайти невозможно, и ещё удивляешься, почему меня всё это раздражает. Действительно, с чего бы это?!
— Так, всё, — сказала Нина, взяв подушку. — Пожалуйста, хватит. Прекрати читать мне нотации и пытаться контролировать. Мне нужен мужчина, а не воспитатель, Йен. Странно, что за семь лет ты так это и не понял. Спокойной ночи, и извини, что разбудила.
С этими словами Нина вышла из спальни, захлопнув дверь, не желая больше находиться рядом с ним, и, спустившись в гостиную, прилегла на диван и укрылась пледом. Йен, выругавшись, со злостью хлопнул рукой по выключателю. Как ни пытались, заснуть в эту ночь они не смогли.
Комментарий к Глава 50 Глава не совсем насыщенная на события, но, думаю, позволяющая понять, каких масштабов трындец происходит в отношениях Йена и Нины. Когда взгляды на жизнь расходятся – это беда, но ещё хуже, когда это выясняется вот таким нежданчиком, как это случилось у них. Думаю, что сейчас они оба находятся на распутьи, и сложившаяся ситуация позволит им понять, есть ли у них общее будущее. Любовь точно есть, но вот достаточно ли её... Время покажет)
====== Глава 51 ======
Йен улетал из Торонто с тяжёлым сердцем: за прошедшие три дня ни он, ни Нина на откровенный разговор так и не решились. Они оба были очень упрямы, и порой им просто не хватало сил сделать первый шаг, так как для них зачастую это было всё равно что признать себя виновным в ссоре. В этот раз они боялись сделать это ещё и потому, что просто не представляли, с чего им стоит начать: их отношения дошли до пика непонимания, когда любая попытка поговорить может обернуться очередной ссорой, которая отдалит их друг от друга ещё больше. Нина и Йен попрощались без особых видимых эмоций, а внутри ощущали настоящую агонию от того, что просто не знали, как быть дальше. Со временем злость исчезла, но в душе осталась обида оттого, что человек, на которого каждый из них всегда полагался, отказывался принимать то, что ему дорого, а в сознании у них обоих за эти дни несколько раз проскальзывал вопрос, который они хоть и старались как можно быстрее забыть, но который всё же порождал в их душах большие сомнения: «А может, это всё-таки конец?..» Особенно страшно было не знать на него ответа.
Первую неделю после возвращения Сомерхолдера на съёмки «Дневников» ребята не общались даже с помощью СМС, и лишь потом, преимущественно по вечерам, всё же начали задавать друг другу вопрос: «Всё нормально?», заменивший более тёплое и родное «Как ты?». Однако расстояние всё-таки пошло на пользу и Йену, и Нине: со временем они немного успокоились, получив возможность разобраться в себе без давления со стороны партнёра. Нина постепенно пыталась привыкнуть к мысли, что скоро у неё будет ребёнок, и размышляла о том, что должно измениться в её жизни и в ней самой с его появлением. Девушка понимала, что теперь ей предстоит стать ответственнее, в каких-то вопросах — взрослее. Нина прекрасно знала обо всех трудностях, возникающих при появлении в доме малыша, но она рада была почувствовать, что теперь в ней не вызывают страха бессонные ночи и бытовые хлопоты. Однако она по-прежнему не понимала, почему после рождения ребёнка в представлении Йена она должна была стать навсегда «привязанной» к дому и семье. Его поведение заставило Нину задуматься о своём образе жизни. «Может быть, я действительно не права и сама не замечаю, что действительно перехожу допустимые границы?» — этот вопрос часто возникал в её сознании, но, размышляя над ним, девушка приходила к выводу, что была такой всегда — активной, много времени уделяющей работе и никогда не отказывающей себе в удовольствие провести время с друзьями, только раньше Йен относился к этому абсолютно спокойно. Для Нины его постоянные упрёки были ничем иным, как проявлением эгоизма, и очень ранили её, так как показывали ей, что этот мужчина, который раньше был для неё поддержкой и опорой во всём и обещал, что никогда не станет пытаться подмять её под себя, в сложный момент, когда их жизнь должна была измениться, ставил на первое место лишь свои желания.