А может?..
Шрифт:
Александр приобнял сестру.
На фото в рамке в руках у Нины упали несколько слезинок.
— Нинс, — брат взял в ладони лицо девушки. — Посмотри на меня. Давай отпустим все эти мысли?.. Я уверен, мама и папа не хотели бы, чтобы ты плакала в такой день. Они будут всегда рядом с нами, слышишь? — прошептал он. — Даже если мы их не видим, они знают обо всём. И они счастливы за тебя, я знаю это.
Добрев аккуратно вытерла слёзы и молча кивнула.
— Всё будет хорошо, — произнёс Сандро.
Постепенно к кафедральному собору начали стекаться гости: рядом с ним очень скоро практически не осталось парковочных мест — все были заняты автомобилями разного класса. Когда до начала церемонии оставалось всего-ничего, течение каждой секунды Йен ощущал очень хорошо: ему хотелось поскорее
— Смолдер, ну сделай лицо попроще. А то прямо как на инаугурации президента в роли этого самого президента.
Но эмоции Йена обострились до такой степени, что, кажется, сейчас он не слышал половины того, о чём ему говорили друзья, а всё происходящее видел лишь сквозь какую-то пелену.
Когда Нина под руку с братом переступила порог храма, ей показалось, будто бы она попала в другую реальность. На огромных сводах и стенах величественного собора играли солнечные лучи, переливаясь на невероятной красоте витражах, принимавших самые разнообразные оттенки. Алтарь был украшен свежими белоснежными пионами, бальзамический запах которых смешался с воздухом, пропитанным церковным фимиамом. От таких ароматов с непривычки начинала слегка кружиться голова. Нина подняла голову и у алтаря увидела Йена. В строгом костюме излюбленного тёмно-синего цвета, который сидел на его атлетичной фигуре, как влитой, и особенно хорошо сочетался с его белой рубашкой и чёрным галстуком, по обыкновению, немного взлохмаченными волосами, он казался ей самым красивым мужчиной на свете. По левую руку от Йена расположились подружки невесты в лёгких платьях лимонного оттенка, добавлявших свежести и яркости этому поистине летнему празднику, — Кэт, Торри и Кэндис. Справа от него стояли его друзья в строгих чёрных костюмах, но их эмоции им совершенно не соответствовали: Пол, Джо и Мэтт не переставали широко улыбаться, и, когда смотришь на трёх этих радостных парней, хочется улыбаться и самому, забыв обо всех формальностях торжества.
Конечно, Нина немного лукавила, когда говорила, что ей абсолютно безразлично, в какой одежде они с Йеном будут на свадьбе. Ей, как и, наверное, любой другой девушке, хотелось приятно поразить гостей, а главное — удивить любимого мужчину, поймать на себе его восхищённый взгляд. Для венчания Нина не стала выбирать какие-то невообразимые наряды с кринолинами или длинной фатой. Но изящное а-силуэтное белоснежное платье с сердцеобразным корсетом, подчеркивавшим все достоинства точеной фигуры болгарки, и комбинированным верхом, создававшим иллюзию закрытости, исполнило её желание: к ней были прикованы взгляды всех присутствовавших.
«Как же ты красива», — мысленно шепнул будущей жене Йен.
Он не сводил с неё взгляд, пока она вместе с Сандро медленно шла к алтарю, и ему казалось, что он заколдован её красотой: такой невероятно чистой и нежной, но при этом — притягательной и сочетавшейся с её сексуальностью. Её походка была уверенна и грациозна, а во внешности, или, быть может, в манере подавать себя, чётко прослеживалось что-то аристократичное. И, только взглянув на Нину, можно было понять: это знающая себе цену взрослая женщина. Но всё-таки что-то оставалось детское и наивное в глубине этих шоколадных глаз, а может быть, в каждом её робком движении и взгляде, когда она оказывалась рядом с Йеном. И увидеть это было под силу, кажется, ему одному. Он — наверное, единственный человек на свете, который всегда видел её настоящую.
— Я так тебя ждал, — еле слышно выдохнул Сомерхолдер, когда Нина оказалась рядом с ним.
Он ждал её не только в этот день у алтаря. Он ждал её всю свою жизнь.
Она ничего не ответила, а лишь застенчиво улыбнулась. С этого момент ход времени для них обоих совершенно потерял значение: им казалось, будто бы в этом, каком-то невообразимом, волшебном мире они остались только вдвоём. Они смотрели друг другу в глаза, и все мысли уходили из головы, оставляя только обнажённые до предела чувства, так томительно, но приятно обжигавшие изнутри. Каким чудесным им казался этот миг спустя годы и после всего того, что с ними происходило… Они были вместе уже девять лет, но им казалось,
что каждый день, проведённый друг с другом, — первый. Они узнавали друг друга, изучая своего любимого человека, кажется, влюбляясь в каждую новую грань его души лишь сильнее.Конечно, Кэт была права. Этот день стал для них лишь началом.
Отдалённо Нина слышала молитвы священника, церковные песнопения, но чувство реальности вернулось к ней лишь тогда, когда Йен коснулся её руки своей тёплой ладонью, бережно надевая ей на палец обручальное кольцо из белого золота с мелкой россыпью бриллиантов. На внутренней стороне обоих колец была гравировка: латинская фраза «Hoc erat in fatis», что в переводе означает «Так было суждено». После всего того, что между ними происходило все эти годы, после того, как судьба, несмотря на предательства и боль, обиды и непонимание, возвращала их друг другу, они верили в то, что были обещаны друг другу кем-то свыше.
Нине показалось, что сердце пропустило несколько ударов, когда, с благословения священника, Йен взял в ладони её лицо и с нежностью прикоснулся к её губам, оставив на них привкус мяты, так хорошо знакомый ей. В эти минуты Нина смогла тихо произнести лишь три слова. Но в них, тем не менее, отражалось всё, что она сейчас чувствовала.
— Я тебя люблю.
— Обичам те, — с улыбкой по-болгарски со свойственным американским акцентом шепнул Йен, словно бы желая показать Нине, что теперь он хочет делить с ней всё близкое для неё. Затем он аккуратно прикоснулся губами ко лбу девушки. Фотограф успел запечатлеть этот момент, и, кажется, это фото стало самым трогательным из тысячи других, сделанных в этот день.
Нина смотрела в эти такие родные, смеющиеся голубые глаза и чувствовала, насколько она счастлива связать свою жизнь с этим мужчиной. Вместе они будут работать со своим благотворительным фондом. Объездят не один десяток стран на земном шаре. Она будет готовить ему завтраки по утрам и учить, куда нужно класть пену для бритья, а он наконец-то это запомнит. Ради него она забудет родной Торонто и станет приезжать туда только в отпуск или на праздники, чтобы навестить семью брата и старых друзей. И она об этом не пожалеет, потому что этот мужчина сделал всё, чтобы его родной город стал таким же тёплым и близким для его любимого человека. Когда-нибудь она подарит ему ребёнка. И пусть это случится не сейчас: рана от гибели сына так и не зажила, хотя прошёл уже год, и в душе ещё живёт страх повторить этот путь, — но в глубине души Нина чувствовала, что очень хочет, чтобы в их с Йеном доме звучал детский смех.
Теперь всё было так, как и должно быть.
Нине и Йену хотелось запомнить свадьбу надолго, поэтому они не пожалели ни времени, ни средств на её подготовку. Свадьбу праздновали два дня. После церемонии венчания гости отправились в один из самых дорогих ресторанов Ковингтона, где почти весь день наслаждались живой музыкой и изысканной кухней. На следующий же день празднование продолжилось уже дома у молодожёнов: на огромной территории, где располагался их особняк, ребята разбили несколько шатров, где могли расположиться гости в перерывах между специально организованной праздничной программой с музыкой, танцами и играми на природе. Этот день прошёл в стиле кантри: Сомерхолдер сменил строгий костюм на рубашку джинсового оттенка с закатанными рукавами и брюки маисового цвета на подтяжках, а Нина надела лёгкое развевающееся летнее платьице до колен, не изменив, тем не менее, белому цвету невесты. Многие гости также предпочли сменить деловой стиль на нечто более неформальное.
Несмотря на большое количество — около сотни — совершенно не похожих друг на друга гостей, праздник получился настолько искренним, домашним и семейным, что даже тем ребятам, которые познакомились только в этот день, казалось, будто бы они знают друг друга всю жизнь. Нина и Йен не могли не улыбнуться, наблюдая за тем, как, например, Майкл Маларки увлечённо обсуждает прошедший хоккейный матч «Toronto Maple Leaves» с «Pittsburgh Penguins» с Александром, а Кэндис рассказывает Джулиане Хаф рецепт своей фирменной шарлотки, пока она, с энтузиазмом кивая, не отрывая взгляд от экрана смартфона, стучит пальцами по сенсорной клавиатуре, записывая его.