А слабо?

empty-line/>

Да… Этот парень знал, что делает… Понаблюдав за ним всего несколько часов, Свай уже и сам не отказался бы провести с ним ночь, даже невзирая на неприязнь, которую блондин всё ещё вызывал в нём. Он бы, пожалуй, так и поступил, если бы тот оказался посговорчивее. Но из осторожных, нарочито равнодушных расспросов его приятеля бармена, парень понял, что ему здесь ни шиша не светит. Тир, как называли в этом месте отпрыска именитой фамилии, не только не продавался, но и ни разу за полгода, что работал в клубе "Котик", не покинул его в компании ещё кого-нибудь.

Уже дома, ворочаясь в своей огромной и пустой на этот раз кровати, Свай принял решение. Он поможет Тиролю выиграть это идиотское пари. Ни о чем не спрашивая и ничего не требуя взамен. Просто поможет. Почему? На этот вопрос сложно ответить. Наверное, потому что может.

Когда ему было лет четырнадцать, мать взяла Филиппа с собой на работу. До этого он редко бывал в городе. Жили они в загородном поместье, в школу и из школы его возил специально для этого нанятый шофер, поэтому мальчик довольно плохо представлял себе, с чем может столкнуться. У входа в музей, администратором которого и работала его мать, к ним подскочила дурно пахнущая и вульгарно одетая женщина, явно обколотая или с сильного перепоя, и попросила денег. Деток кормить не чем, голосила она, на хлеб не хватает, помогите, люди добрые, кто чем может. Чистенький и красиво одетый Филипп, брезгливо заткнув нос и сделав вид, что не замечает её, демонстративно обошел попрошайку стороной и уже собрался зайти внутрь здания, когда неожиданно обнаружил, что матери нет рядом. Пропажа нашлась рядом с нищенкой. Мать потрошила свой кошелек, выкладывая в дрожащие от перепоя руки его содержимое. Уже в лифте паренек счел необходимым отчитать родительницу за столь безрассудный поступок.

– Мама, - с серьёзностью, на которую способны лишь насмотревшиеся голливудских фильмов подростки, начал он.
– Зачем ты дала ей денег? Ты что, поверила во всю эту чушь про голодающих детей? Да у неё же на лице написано, что прямо отсюда она помчится в ближайший супермаркет за бухлом или ещё чего хуже!

– Может быть, - ответила женщина, внимательно всматриваясь в его глаза.
– Но ты можешь быть в этом стопроцентно уверен?

– Да я жизнь свою готов на это поставить! – фанатично заявил Филипп.

– А нашу с папой? – огорошила его мать.
– Послушай, сынок, я тебе сейчас кое-что скажу, а ты постарайся, пожалуйста, услышать. Просить о помощи очень непросто. Это унизительно. Это сложно. Это идет вразрез с самой людской природой, что бы тебе ни говорили по этому поводу в школе. И чем сильнее и увереннее в себе человек, тем тяжелее ему на это решиться. Это как прыгнуть с крыши небоскрёба. Когда незнакомец протягивает к тебе руку и просит "дай", не требует, а именно просит, это означает, что он уже дошел до крайности, испробовал все известные ему способы и пути, и не нашел ответа. Не спрашивай, зачем и как. Если можешь, просто дай. Помощь, сыночка, не требует объяснений и регламента. Её либо дают, либо нет. Не за что-то, не для чего-то, не почему-то, а просто потому, что могут. Подумай над этим на досуге.

Тогда он просто выкинул её слова из головы, не без оснований считая свою мать последней в мире романтичной идеалисткой, больше понимающей в картинах эпохи Ренессанса, чем в человеческой природе. А ровно через три года ему пришлось на собственной шкуре убедиться, что родители иногда знают о жизни всё же больше своих неопытных детей.

Жизнь сложилась так, что семнадцатилетнему изнеженному парню пришлось взвалить на свои плечи заботу о матери и младшей сестренке. Отец глупо и трагически погиб, сбитый пьяным водителем прямо на тротуаре, в пяти метрах от проезжей части, и его компаньон, воспользовавшись замешательством и шумихой, подгрёб под себя весь бизнес, в буквальном смысле вышвырнув их осиротевшую семью на улицу. Ни разу за прожитые годы не ударившему пальцем о палец Филиппу пришлось бросить престижный колледж и идти работать. А привычный круг друзей и знакомых, на чью помощь он вначале рассчитывал, рассосался сам собой. Он много чего перепробовал, прежде чем столкнулся в каком-то баре с известным музыкальным продюсером.

Его группа "Стрельцы", созданная, как отдушина в череде безвыходных будней, выступала там практически за еду. Филипп, тогда ещё не получивший своего более известного имени Свай, сразу узнал этого статного и властного мужчину. За свои услуги тот брал столько, сколько парень не зарабатывал и за год на всех своих трёх работах. Идти к нему было сумасшествием. И всё же, он подошел. И, наслышанный о пикантных подробностях личной жизни продюсера, предложил в качестве оплаты то единственное, что у него было. Себя. Так бывает - с голодухи многие делают глупости, о которых в последствии жалеют.

Ему отказали сразу и бесповоротно. Высмеяв их игру, размазав по полу его чувство достоинства, обозвав шлюхой и бездарем. И тогда униженный и раздавленный Филипп прошептал это еле слышное сквозь слёзы в голосе:

– Ну помогите мне. Пожалуйста. Я просто не знаю, что мне делать. Я сделаю всё, что захотите. Помогите мне…

И ему помогли. Не тот мужик, нет. Тот, плюнув ему под ноги и обозвав напоследок швалью, гордо удалился. Неприступный как Эверест. А после к поникшему парню подошел какой-то невзрачный высокий блондин и, всунув в руку салфетку с номером телефона, сказал:

– Позвони мне завтра. Только обязательно позвони!

Его звали Алекс. И он оказался другом Торри Дарка, бас-гитариста всемирно известной рок-группы "Dark Idol's Time". Филипп сначала жутко оробел, когда понял, кто этот длинноволосый гот, сидящий перед ним. А Торри без лишних вопросов позвонил своему продюсеру и попросил заняться "Стрельцами". И оплатил первичные расходы. Вот так просто. Не залезая в душу, не вынуждая просить, не ставя никаких условий. Когда через два года Свай, тогда уже Свай, нашел его, чтобы вернуть долг, Торри лишь поморщил лоб и неуверенно протянул:

– "Стрельцы"? Нет, не помню… Ты меня точно ни с кем не путаешь?

С тех пор они так больше и не сталкивались. Но урок Филипп запомнил на всю жизнь – можешь помочь, помоги. Просто так. Вот поэтому он и собирался, отринув свою неприязнь к нахальному и самовлюбленному Тиролю, вляпавшемуся невесть во что, согласиться подыграть тому.

– Послушай, Макс. Можешь засунуть эти деньги сам знаешь куда, - спокойно проговорил он ожидающему ответа парню.
– Я…

– Вот дурашка! – перебил его Тироль.
– Я же хотел по-хорошему. Помни, что ты сам меня вынудил!

– Макс, я…

– Имя Джей Саливан звучит знакомо?

И вот тут-то Свай и разразился тем потоком самой грязной и извращенной брани, которую только знал, что требовала выхода с той самой секунды, как Хлои объявила об этом "замечательном" задании. Что он там говорил о помощи? Забудьте нахрен! Да он сам расчленит этого сучонка и прикопает под ближайшим мостом!