… а, так вот и текём тут себе, да …

В Конотопе на улице Декабристов телефон имелся у соседей за четыре хаты от родительской, но я не знал его номера, а если бы и знал, то вряд ли б догадался позвонить.

Полторы недели – не два года.

Я вышел из палаты к Наташе и в конце коридора мы спустились на один марш по лестнице ведущей в подвал. Она достала свои сигареты с фильтром, а я забил в папиросу косяк и мы смешали дымы.

– Ну, а ещё ты как вообще?– спросила сестра, когда я рассказал про оборзевшую Пилюлю.

– А ещё у меня есть Ира,– сказал я и принялся доказывать сестре, что Ира совсем не такая как все.

– Ну-ну,– неопределённо ответила Наташа.

При выписке я вдруг почувствовал, что отдал слишком много сил борьбе за правое дело.

По пути в общагу пришлось даже распустить уши моей кроличьей шапки-ушанки.

Так я не делал даже в жуткий мороз, когда только лишь потирал свои уши о поднятый воротник кожуха и требовал от продавщицы привокзального киоска продать мне бутылку отмороженного пива и, несмотря на её увещевания, пил его мелкими глотками, а на горлышке намерзало колечко льда.

А теперь?

Ничто не губит нам здоровье хуже больницы.

Пришла весна и ко мне подошёл Витёк с музпеда, с древне-римскими завитками коротких светлых волос на голове.

Тот самый, кому на первом курсе я давал гитару, а он ответно дал мне ключ от комнаты на пятом этаже.

Теперь он подошёл с просьбой за своего приятеля Володю.

Но почему тот сам не поговорит? Ведь мы с ним участвовали в КВН за сборную музпеда с англофаком и заняли почётное третье место из трёх.

Ну, он, типа, стесняется. Вобщем, у него жена забеременела и для аборта он должен сдать кровь, а у него ещё курс лечения не закончился. Три пера, понимаешь?

А чё тут непонятного? Конечно, схожу сдам за него.

Они ж ведь ключ мне дали для нашей с Надькой любви.

Подумаешь – стакан крови. Весной мне такого добра не жалко.

Надька и не такого ст'oила.

Мужской туалет на третьем этаже общаги, помимо прямого своего назначения, заставлял студенческую массу очнуться от аморфной спячки.

Масса расклеивающая листовки, не такая уж и аморфная масса.

Не думаю, что это делал кто-то один, просто это вошло в моду.

Однако, органам, при всех их сексотах, тут поживиться было нечем – в сортире клеили заголовки статей, вырезанные из центральной прессы.

Вместе с тем, оказавшись на внутренней стороне двери в кабинку с унитазом, эти заголовки приобретали вдруг некий подспудный смысл и заставляли взглянуть на них под иным углом, не предусмотренным редакцией печатного органа.

Сидя на корточках на краю унитаза, по другому воспринимаешь вполне обыденные:

На заботу партии ответим делом

Каждым звеном цепь крепка

Все те же 45 минут

Качество – прежде всего

По ускоренному графику

Никакой амнистии бракоделам!

Во имя мира и процветания

Туалетный юмор выплёскивался даже и на кафель стенки над писсуарами.

Я, как обычно, проскочил мимо первого с заголовком:

Воды севера потекут на юг

и тормознулся у второго с двумя заголовками:

Биатлон – спорт мужественных

Наша цель – коммунизм

Заканчивая мочеиспускание, я ощутил вдруг странное жжение, опустил взгляд и проследил как из прорези мочеточного канала лениво выползла непонятная мутная капля.

Я похолодел.

Неужто?.. Да, нет, не может быть!..

Но факт остаётся фактом, что за три дня до этого, по дурацкому стечению обстоятельств, свет в комнатах вырубили в тот момент, когда в нашей не было никого кроме одной четверокурсницы, которую я и уложил на ближайшую койку.

Чисто машинально.

Рефлекс сработал.

Она во мне никогда ничего не вызывала. Говорю же – стечение обстоятельств.

И с ней я почувствовал не больше, чем партнёры Люси Манчини из «Крёстного отца» до того, как её поправили хирургическим вмешательством.

Типа, как в колокол.

Зуд и жжение не унимались. Всю полигамию пришлось отменить на неопределённый срок.

Двойка посоветовал проконсультироваться у доктора Гриши.

Тот понимающе покивал и сообщил, что в общаге уже отмечены несколько случаев заражения гонореей.

В смысле триппер?

Да. Симптомы очень похожи, но чтобы знать наверняка необходим лабораторный анализ семени.

Ни хрена себе! Но я же не умею, в жизни не дрочил.

Гриша вызвался помочь.

Мы заперлись в одной из комнат – он, я и Света, ну, на всякий, типа, на подхвате.

Гриша достал из большого мягкого портфеля стеклянную пробирку с пробкой и дал её мне – для сбора материала.

Я спустил до колен джинсы с трусами и сел на стул.

Гриша опустился на койку напротив, Света рядом с ним.

Он принялся гонять мою крайнюю плоть вверх-вниз.

Мы все трое с напряжённым вниманием уставились на торчащий член, по которому металась кисть Гриши.

Через пару минут Гриша начал взволнованно глотать слюну и объявил, что член слишком сух – нужно смочить.

Меня порадовало присутствие Светы – хоть какой-то сдерживающий фактор, и я сказал, что ладно, ничего, я сам как-нибудь, только пробирку заберу.

Я застегнул джинсы и Гриша дал мне из портфеля хорошее средство – «рефадин» в капсулах.