А. Смолин, ведьмак. Цикл

И то — денежные вопросы лучше решать не по телефону, а лично.

— Сегодня, увы, я никак не могу — печально ответила мне собеседница — У нас сегодня похороны, а за ними, как водится, будут поминки, которые наверняка допоздна затянутся. Вот, как раз на кладбище сейчас едем.

— Елки-палки, как неловко получилось — смутился я — Сразу бы сказали, что мой звонок не ко времени.

— Ко времени — ко времени — заверила меня Римма Аркадьевна — Возможно это вообще единственный позитивный момент за сегодня. Предлагаю такой вариант — завтра днем мы созвонимся и договоримся о месте и времени встречи.

— Хорошо — согласился я — На том и договоримся.

— Тогда до завтра — почти шепнула в трубку женщина.

— До завтра. Да, вот еще какой вопрос, немного странный, но все же. На каком кладбище супруга хороните?

Название кладбища, где бывший партнер Черемисина нашел свой последний приют, само собой было мне знакомо, но сам я там ни разу не бывал. Тоже, к слову, упущение. По-хорошему надо бы мне обойти все более-менее крупные московские погосты и свести знакомство с тамошними Хозяевами. Мероприятие, понятное дело, это не сильно радостное и, пожалуй, небезопасное, особенно если учитывать тот факт, что умруны не самые приятные в общении существа, но, как думается мне, в разрезе перспективы нужное. Кто знает, как и что дальше случится? Тем более я все еще верю в то, что вернулся домой всерьез и надолго.

Вот разгребусь с нынешними напастями и непременно займусь данным вопросом.

— Остыли — причитал, подкладывая мне сырник за сырником Родька — Говорил же!

— Нормально — ответил ему я — Вкусно. Спасибо. Ты давай лучше доставай наше алхимическое снаряжение — горелки, плошки, пестик и так далее. Будем нынче зелье варить. Мандрагырное.

— Ишь ты. Дорог ить мандрагыр-корень — рачительно заметил Родька, подкладывая мне в розетку еще варенья — Хоть для денежного человека стараться станем? Хорошую мзду получим? Или опять за так сработаем? В счет будущих барышей?

— Хорошую, хорошую — заверил я его.

— Тебе что за печаль — хорошую, плохую? — спросила у моего слуги Жанна, пристроившаяся рядом со мной — Все равно же на полном пансионе живешь. На всем готовом.

— А у меня душа за хозяина бесперечь болит. За то, что добротой его всякие разные безданно, беспошлинно пользуются — моментально окрысился на нее Родька, топнув по полу лапой — Только тебе этого не понять! Не понять!

— Ой, да ладно — отмахнулась от него девушка — Душа у него болит. Ты сам-то в сказанное веришь?

— Самое забавное, что да. Нет, серьезно, так оно и есть на самом деле — заступился за слугу я — Просто он смотрит на подобные вопросы со своего угла зрения, не всегда совпадающего с нашим. И вообще — хорош спорить, дайте поесть. Родька, а ты время не трать, извлекай с антресолей имущество.

— Так, а как? — выпучил глаза слуга, недоуменно посмотрев сначала на меня, а потом наверх, на упомянутые в разговоре антресоли — Даже если я табуретку подставлю, то все одно до них не дотянусь. Лапы у меня коротки!

И в доказательство своих слов он выставил конечности вперед и даже повертел ими почти перед моим носом.

— Тоже верно — признал я, доедая последний сырник — Ладно, сам достану.

Однако, крепко же я в той своей жизни, доотъездной, имуществом оброс — именно к этому выводу я пришел, когда доставал с антресолей коробку за коробкой. Наверное, у меня среди предков кулаки по какой-то из линий имелись. Скорее всего по маминой, она же не коренная москвичка.

Просто сколько же я тогда разных трав, корней, семян и прочих ингредиентов для снадобий запас! Лет на десять вперед, не меньше. Причем многие из них сам отыскивал, собирал, сам сушил. Мало того — в отдельном кофре обнаружились и готовые к употреблению, так сказать, продукты. А я ведь совсем про них забыл. Нет, где-то на периферийных участках памяти хранилась информация о том, что тут, в Москве, есть запас разных всякостей, но напрочь вылетело из головы их количество. А ведь это добрых полсотни флаконов с самыми разными зельями, предназначенными для самых разных случаев. Да и не только зелий. Например, вот порошок, предназначенный для того, чтобы замести свой след. В прямом смысле. Если не хочешь, чтобы кто-то проведал о том, что ты где-то был, то покидая это место брось себе за спину три щепотки этого порошка, произнеси заговор — и все. Ни одна собака твой след не возьмет. Что собака — домовик не сможет с уверенностью сказать, заходил сюда чужак или нет. Хорошая штука. Пользоваться мне ей, правда, не приходилось ни разу, но сделать я ее сделал, сразу же после того, как в книге появился рецепт. Пусть будет.

А вот десяток мешочков с зельем «Зов мертвых», которым я тогда сдуру пользовался налево и направо, совершенно не задумываясь о последствиях. Как уцелел — до сих пор смекнуть не могу. Нет, так-то дивная штука — пустил его в ход, призвал нужную тебе душу и вуаля! По нынешней же ситуации вообще отменный способ — ни за кем бегать не надо, по одному этих поганцев призывай и куда следует после отправляй.

Так — да не так. Хорошо, что меня Жозефина в свое время на этот счет просветила. Всякий раз используя это зелье, я, по сути, вхожу в призрачный мир, туда, где и людям, и ведьмам, и, понятное дело, ведьмакам делать нечего. Это не наша территория. Платой же за такой визит является часть моей сущности. Проще говоря, призывая духов на их территории, я выжигаю часть своей души. Пусть небольшую, но навсегда. Хуже того — я оставляю там, в призрачном мире, свой след, по которому меня можно отыскать тут, в реальности. Например, можно попасть сюда, в мою квартиру, в обход подъездных, ножа в притолоке и прочих ловушек.

Так что меня тогда, два года назад, только незнание подобных основ, возможно, и спасло. Почему? Потому что дуракам — счастье. А по-другому меня, бездумно использующего подобные зелья, назвать никак нельзя. Вернее можно, но там слова будут из того же семантического ряда.

Кстати, моих нынешних фигурантов я, скорее всего, «Зовом мертвых» приманить к себе и не смог бы. Наверняка колдун первым делом их от подобных неприятностей оградил. Заклятие призыва штука несложная, блок на нее поставить как нечего делать. Особенно если речь идет о призраке.

А вот тоже забавная вещица. Расческа с мороком. Да-да, именно так. Это я для Чиненковой расстарался, когда еще в банке работал. Специально купил такую же, как у нее в сумке лежала, а потом два выходных дня над этим артефактом корпел. Вот только так и не успел одну расческу на другую подменить, экая досада. А как бы весело вышло, скорее всего! Чиненкова начала бы причесываться, и увидела в зеркале, как ее волосы пучками выпадают. Меньше минуты — и вот она стоит перед зеркальной гладью лысая напрочь. Ох, ору бы было! И ведь что — примечательно — любое другое зеркало в течении десяти минут то же самое бы показало.

Но — не сложилось. Жаль. И подарить эдакую красоту больше некому, она именно на мою бывшую коллегу заточена. Я ее биоматериал в процессе варки первичного зелья использовал.

Господи, на какую только ерунду я тогда свое время не тратил! Ужас…

— А почему тут написано «Федоткино зелье»? — спросила у меня Жанна, с интересом изучая фигурные пузырьки и холщовые мешочки, которые я разбирал.

— Это против икоты — пояснил я.

— И что? — удивилась девушка — Не вижу логики.

— Икота, икота, перейди на… — я вопросительно глянул на нее — На кого?

— Не знаю — пожала плечами Жанна — Как вариант — нафиг?

— На Федота, бестолочь — не выдержал Родька — С Федота на Якова, с Якова на всякого.

— Блин, как у вас все непросто — закатила глаза под лоб девушка — Федоты, Яковы… Капец!

— Дикая она у нас — иезуитски-кротко сообщил мне Родька, сноровисто перебирая ингредиенты в разных коробках — Уж мы в нее вкладываем-вкладываем ума, а все впустую, как песок сквозь сито… Да, хозяин?