Аббатиса Клод

Как только за ними закрылась дверь, шотландцы издали воинственный клич и на своем диалекте стали что-то доказывать друг другу, пытаясь друг друга перекричать. Кевин, сжимая руку женщины, просто силой вывалок её на монастырский двор на удивление нескольким монахам, которые разгружали там повозку дров. Он довольно резко развернул женщину, от боли она вскрикнула, и поставил её перед собой. Стараясь быть вежливым и не дерзким, сдерживая свою ярость, которая просто его переполняла, Кевин тихо проговорил:

– Я попросил бы вас, миледи, подождать здесь, пока я со своими людьми не решу, куда вы поедите дальше.

Он отпустил руку аббатисы и быстро зашагал в сторону покинутой кухни. Женщина отошла к монастырской стене и присела на каменную скамью, потирая ноющую руку.

– Неотесанный болван, – шептали её губы. – Теперь будет огромный синяк.

Слезы жгучей обиды и невыносимого унижения душили женщину, но гордость и отчаяние не позволили им вылиться наружу. Аббатиса Клод сделала глубокий вздох и сжала свои бледные, почти прозрачные руки в кулаки так, что посинели пальцы. Глаза моментально высохли от слез, а покрасневший нос вздернулся кверху.

– Я никому не позволю так со мной обращаться! – яростно прошептала женщина, устремив свой взгляд в одну точку. – Слишком долго я готовилась стать монахиней, смиренно переносив все невзгоды и лишения. Но теперь хватит! Никто не посмеет отнять у меня то, что по праву принадлежит мне, и никто не посмеет больше так обращаться со мной! Я леди Грегари, а не простая монашка из Пертского аббатства!

Женщина величественно поднялась со скамьи и с гордо поднятой головой отправилась в конюшни монастыря. Там она нашла свою белую лошадь и вывела её во двор. В этот момент дверь кухни с грохотом отворилась, чуть не слетев с петель, и навстречу леди Грегари вышли воины, шумно переговариваясь между собой. Увидев аббатису, все, как по команде, разом смолкли. Кевин Бьюкенен вышел вперед. Заприметив позади аббатисы оседланную лошадь, он поморщил лоб и громко проговорил.

– Я вижу, вы куда-то уже собрались, миледи?

– С вами или без вас, сэр Кевин, но я намереваюсь продолжить свой путь, и никто меня не остановит, – раздраженно ответила аббатиса Клод. Весь её гордый и воинствующий вид говорил о том, что она поступит именно так, как сказала. Кевин Бьюкенен внимательно оглядел аббатису. Что-то изменилось в ней за какие-то полчаса, но что? Не было времени сейчас разгадывать загадки, и Кевин уступил.

– Три человека будут следовать за вами, миледи, куда бы вы ни направились. Остальные вернутся в Шотландию. Вы можете передать с ними послание в аббатство, если, конечно, пожелаете, – Кевин поклонился и отправился вместе с воинами седлать своих лошадей.

Аббатиса Клод решила воспользоваться советом упрямого шотландца и, попросив у брата Уилкома перо и пергамент, прямо на кухонном столе написала матушке Моти о своей необходимой задержке в Англии. Уже через час отряд Бьюкененов покидал Ноттингемское аббатство.

На опушке той ореховой рощи, где аббатисе повстречалась карета лекаря Мариньи, шотландцы разделились на два небольших отряда. Первый отряд с посланием аббатисы возвращался домой, в Шотландию, а второй во главе с Кевином Бьюкененом выехал на старую лондонскую дорогу, которая вела прямо через Девонширский лес. С Кевином следовали его брат Эдвард и могучий Билли. Аббатиса Клод осмотрела своё сопровождение, тяжело вздохнула и, обращаясь к Кевину, обреченно произнесла:

– Я думала, что вы, как глава клана Бьюкененов, обязательно должны вернуться назад.

– Не дождетесь, – последовал короткий ответ.

Глава третья

Через два дня на небольшом холме, поросшем низким кустарником и молодыми деревцами, показались стены и высокие башни старинного замка. Сердце аббатисы Клод бешено забилось в груди, а на глаза предательски выступили слезы радости. После стольких лет затворнической жизни она увидела свой родной дом.

Зоркие глаза хозяйки замечали глубокие трещины на стеновых укреплениях, сорванную черепицу на правой малой башне, прогнившие насквозь доски на главных воротах, а ещё разбитые витражи на узких башенных окнах. Время неумолимо оставило свой след на когда-то величественном и прекрасном замке Грегари. Подъезжая ближе к глубокому, но пустому рву, аббатиса и её сопровождение повстречали крестьян. Все они громко разговаривали между собой, жестикулируя руками, задевая друг друга. Спор уже готов был перейти в тихую драку, когда аббатиса Клод, узнав несколько бедняков из соседней деревни, окликнула их в толпе. Крики и ругань постепенно смолкли, крестьяне успокоились. Поклонившись до земли незнакомой женщине в монашеских одеяниях, они с нескрываемым любопытством уставились на неё и трех всадников, которые также остановились позади своей спутницы.

– Кто вы такие и почему подняли здесь такой шум? – голос аббатисы Клод звучал громко и властно.

Крестьяне притихли еще больше, прекратилось покашливание и кряхтение в задних рядах. Одного низенького, оборванного, но бойкого старичка эти же ряды и вытолкнули вперед для разговора. Старик, держа и комкая в руках свою, в клочья порванную, шапку, постоянно кланяясь, приблизился к лошади аббатисы.

– Мы, ваша светлость, идем из замка, от управляющего сэра Уостера, да и спорим: хорошо ли нам заплатили за наш оброк или нет.

– А что вы получили от сэра Уостера? – поинтересовалась аббатиса.

– Целых двадцать золотых. – Старик вытащил из-за пазухи кожаный мешочек и потряс им в воздухе. Послышался тихий звон монет. Толпа невольно загудела вновь. Аббатиса подняла руку. Голоса смолкли.

– За что вам были выданы эти деньги? – последовал вопрос.

– На это золото сэр Уостер велел купить хорошего зерна на Йоркской ярмарке для весеннего посева.

– Так чем же вы недовольны? – аббатиса Клод раздраженно повела плечами.

Старичок замялся, откашлялся и как бы виновато проговорил.

– Так за то зерно, что мы привезли сегодня в замок, стало быть, нам ничего не заплатили.

Женщина не смогла сдержаться и громко рассмеялась.

– Так значит, за свой ежегодный оброк вы еще и платы захотели? По-вашему не вы должны хозяину платить, а он вам. А скажи-ка, старик, вижу, что лет тебе предостаточно, помнишь ли ты, как вы платили свой оброк старому лорду Грегари? Ну-ка, отвечай!

Старик сразу поник и опустил лысую голову.

– Как не помнить, ваша светлость, помню, еще как помню. У меня от этого оброка на спине до сих пор следы остались.

– Значит, когда вас плетью били, это вам нравилось, а теперь вам золото дают, и это вам не по душе, – аббатиса Клод вынесла свой приговор. Она выпрямилась в седле и гордо вскинула голову. – Я отдала вам в пользование десятую часть земли, чтобы вы сами смогли прокормить себя и свою семью. Я освободила вас от ленной повинности в самом замке, где вы раз в шесть дней должны были работать на конюшнях и в овчарнях. Я выхлопотала у самого короля разрешение не отсылать в его войско каждый год по десять новобранцев, а только на случай войны. Я велела давать вам золото на покупку хорошего зерна для будущего урожая, а не сеять в землю полусгнившее за зиму в амбарах сырое зерно. За последние десять лет ни разу плеть не хаживала по вашим убогим спинам, и вам этого мало?