Абсолютные неприятности

Ну, я звездолёт оставил на орбите, уж постарался принять меры, чтобы он никуда не делся, а сам взял авиетку. Была у меня такая, знаете, маленькая, удобная авиеточка лавийская, четырёхместная, с гравитационными двигателями. И я спустился на поверхность планеты, туда, где мне показалось тепло и зелено.

Выглядело это место, я скажу, просто здорово. Вроде как в тех самых мифах про Рай, Эдем, Валгаллу или ещё какой приятный уголок, куда попадают праведные души, когда тело, что до них относилось, кони двинет. Я, признаться, думал, что попасть в подобный край мне ни при жизни, ни после смерти не светит - так что приятно удивился.

Там рос такой лес, как парк. Солнышко - жёлтый карлик очаровательной светимости - сияет в небесах с глянцевой открыточки, тучки ватные плывут. Внизу, у больших деревьев, такой рисунок на коре, будто кто специально вырезал, и листья широкие и лакированные, самого качественного тёмно-зелёного цвета, удобные, как тот фирменный зонтик. Тенисто. Между листьями - цветики, видом вроде фонариков, даже чуточку светятся, белые, как молочный крем, и пахнут совершенно так же.

Под деревьями травка растёт, мяконькая, коврик ковриком, а на ней, кое-где - для красоты, надо думать - сложены замшелые валуны: из трещин пробиваются вьюнки с розовыми цветами и листиками сердечком. Воздух съедобный и вкусный, о скафандре думать неохота, а ветерок такой, будто его часами настраивали для создания того самого комфорта. И птички поют во всех мыслимых диапазонах, и даже возникает мысль, что всё прочее им подпевает.

И я от вида всей этой прелести ошалел, вроде мартышки в концертном зале, а от запахов и восьмидесяти процентов кислорода в здешней атмосфере просто зашатался, как обкурившийся. Чувствую, что морда сама по себе расплывается в улыбочку - жизнь, мол, прекрасна и удивительна. Сомнительное местечко. Как говорил, бывало, мой первый шкипер, слишком красивенько - будь осторожен.

И точно: вдруг слышу - человек смеётся. Где-то у меня над головой. Первая мысль, натурально, что это просто похожий звук, но, с другой стороны, уж больно выразительный смешок. И я начинаю всматриваться.

Их там обрисовалось человек восемь-десять. Они сидели на деревьях и высовывали из ветвей свои личики. И я их про себя обозвал мангровскими эльфятами, потому что имелось выраженное сходство, на мой взгляд. Читал я в детстве сказочки - ну вот один в один явление.

В веночках из цветочков на златых кудрях. А кудри плавно колышутся в воздухе, как в воде. В каких-то блестящих побрякушках на запястьях и шейках, и на глаз - так золото и бриллианты. А на этих детках выглядит ни капельки не шикарно - меркнет от их собственной неземной красы, надо полагать. И рубашечки из чего-то мягкого и шёлкового тоже выглядят рогожкой рядом с их собственными нежными рожицами. Рожицы высокого класса. Розовые и гладенькие, и на каждом личике - веснушки ростом с горошину, самого яркого золотого цвета. А глазки огромные, синенькие и ясные. И чертовски умненькие. И хитрые.

Короче говоря, представьте себе очень ушлых ангелочков, которые вас из листвы разглядывают и хихикают.

И одна девочка, хорошенькая, как ваш любимый эротический сон, только гораздо приличнее, свешивается пониже и говорит:

– О великий воин! Мы видели, как ты спустился с небес на нашу ничтожную землю, и теперь интересуемся узнать: божество ты или смертный?

А голосок у неё, как флейта. И выдаёт она эту тираду на церемониальном языке моей далекой родины - а дешифратор у меня выключен и не нужен ни зачем. И у меня отвисает нижняя челюсть, да так, что ушибает пальцы нижних конечностей, и я решительно не могу сообразить, что на такую изысканную речь ответить.

В это время мальчик с другого дерева - примерно такое же существо, если не всматриваться в детали, тоже в цветочках и фенечках, говорит - не как флейта, но как скрипка, положим:

– Недостойное создание, не смей обижать сына великих небес, обращаясь к нему своими грешными устами! Ты что, не видишь, что он погружён в раздумья, несчастная?!

И, между прочим, это тоже - на отличном йтэн, лучше, чем я сам говорю. Я-то светского этикета не знаю, папашка пират был, мамуля - маркитантка, у кого обучаться...

А остальные как прыснут - серебряными иголками в уши:

– Ах, как ты божественно прекрасен, сын небес!

– Что красота - как ты возвышенно мудр!

– О, сколь могучи твои железные крылья!

– Прости нам нашу неслыханную дерзость - мы умираем от ужаса!

И тут до меня дошло: эти хорошенькие сволочи просто надо мной издеваются.

Им, мерзавцам таким, на самом деле не только не страшно, но даже не удивительно. Никакой я им не сын неба - просто болван, который впёрся в их владения и таращится, отвесив хлебальник - людей никогда не видел.

– Да ладно уже, - говорю тогда, - развлекаться-то! Человек тут первый раз, а вы уже и лезете с вашими насмешками! Ни стыда, - говорю, - ни совести...

Это им ужасно понравилось, они прямо закатились там у себя на деревьях.

А та первая девочка отсмеялась и говорит:

– Ну и зачем же ты, воин звёзд, посетил нашу землю?

– Вашу Мангру?
– спрашиваю.

– Нет, - говорит.
– Наш Поющий Лес.

– Честно?
– говорю.
– Случайно. Я тут ищу кое-что, ну и приземлился в вашем лесу наугад.

Они вроде бы заинтересовались даже больше, чем я мог рассчитывать.

– Что ж ты ищешь?
– спрашивает один в голубых шелках.

– Ну, как вам сказать, - говорю.
– Вроде как такую вещь, которая двигает машины.

А они как давай корчить брезгливые гримаски!

– Машины? Это такие грубые, тяжёлые и вонючие?

– Какая бяка! Фу! И зачем это, спрашивается, их куда-то двигать?

– И ты вот это ищешь у нас? А ты, оказывается, нехороший, небесный воин...

– А что, - спрашиваю, - собственно, в машинах плохого?

А та первая девочка сморщила носик и говорит:

– А что хорошего? Неестественно, гадко и грязно.

– А как же, - говорю, - железные крылья? Ведь круто же, а?

Вот тут они по-настоящему развеселились. Все их прежние хихиксы просто в счёт не идут. Они повизгивали, и стонали, и вытирали слёзки, а когда вдосталь наразвлекались, спустились вниз со своих деревьев.

Красивое было зрелище и странное. Вроде перышек, если их бросить с высоты: медленно так спланировали, только волосы волной разлетелись и рубашечки раздулись, как парашютики. И на землю не встали, а вроде как дотянулись до неё кончиками пальцев - у всех босые ножки, зуб даю, лучшие ножки в нашей части галактики. Совсем игрушечки.

В общем, сущее кино. Но нарисовать-то, дело ясное, что угодно можно - а тут всё наяву! И я ещё подумал: сколько ж весит такая лапусечка? Положим, рост у них не богатырский - но всё-таки? Ведь живое же тело!

А они тем временем окружили мою авиетку и комментируют:

– Как внушительно! Почти божественно!

– Н-да-с, совершенная техника...

– Удивительно просто: неужели такая ко-онструкция - и вдруг летает?!

– А давайте её сталкивать! Со скалы, например? Бабах!

– Хватит уже!
– говорю.
– Давайте вас сталкивать! Вы ведь сами сверху вниз летаете!