Абсолютные неприятности

И понимаю: правильная тактика, хоть и подлая - сменила надменная особа гнев на милость, смотрит на меня с некоторым даже интересом.

– Никогда бы не подумала, - говорит.
– Ты, значит, крутой... А откуда держишь путь?

– А вон, - говорю, - с той стороны, где лес.

– Ого!
– говорит.
– Там летающие ведьмы живут. Знаешь?

Умереть - не встать.

– Да за кого, - говорю, - ты меня держишь-то? Я что, по-твоему, слепой, или идиот? Натурально, знаю. Видел. И даже больше. Но не болтать же об этом направо и налево!

Дама успокоилась и кивает:

– Это правильно. Они могут и подслушать, эти ведьмы.

– Они такие, - говорю. Щёки надул - крутого строю по местным понятиям.

Начинает налаживаться вроде как светская беседа - и вдруг ни с того, ни с сего снова заводится моя собеседница. Хватается за меч.

– Слушай, - кричит, - колдун, кончай мне зубы заговаривать! А почему это ты меня сначала не понимал, а потом понял!?

– А разве так не всегда бывает?
– спрашиваю.

– Нет!
– вопит, а сама уже рвёт и мечет.
– Ведьмы понимают сразу, а чужеземцы не понимают вообще! А так, как ты - это колдовство! Ты мне всё наврал, колдун, готовься к смерти!

А драться мне с ней, понятно, совершенно неохота. Потому как я не люблю, когда меня убивают, а для самообороны у меня штурмовой тяжёлый бластер - такое злое колдовство, что ей, бедняжке, и не снилось никогда.

– Ну ладно, - говорю.
– Я тебя просто проверял: вдруг ты сама шпионка колдунов. Понимаешь? А теперь вижу, что ты свой человек, с тобой можно откровенно говорить. Я тебе всё расскажу откровенно, но уж ты держи язык на привязи. Тайна.

На тайну кого угодно можно купить. Особенно если обстановка подходящая, а она подходящая. Так что гляжу - подруга кивает и задвигает свой ковыряльник обратно в ножны.

– Ну, так вот, - говорю.
– Слушай. Я ужас как интересуюсь машинами. Ведь если ты не колдун, то ни летать не можешь, ничего, верно? И я путешествую по всему свету, а если где попаду на колдуна, то сражаюсь с ним, а машину отбираю. Теперь понятно?

– Да, - говорит, а у самой глазки загорелись.
– Понятно. Давай дальше.

– Думаешь, эта летающая машина - всё, чем мы располагаем?
– говорю.
– Да ничего подобного! К примеру, чтобы чужих понимать, у меня специальная машина есть, и ещё есть кое-что. Но это потом. Сейчас скажи такую вещь: колдуны же в подземельях живут?

– Ох, - говорит.
– Да.

– Ну, - говорю.
– Я узнал, что у них там имеется такая шикарная штука для машин, что если она у тебя есть, то уж никакой колдун не страшен. Ты приколись - я собираюсь её разыскать и отнять.

Говорю, а сам наблюдаю за ней. А вид у неё делается торжественный и печальный, значит, клюнула.

– Знаешь, - говорит, - вообще-то, я тебя зря обидела. Ты, конечно, несредний воин, но план у тебя, прости, совершенно идиотский. Тебе просто ужасно везло до сих пор - вот ты и думаешь, что так всегда будет. Бывает, что человек закидывается, особенно мужчина. Но ты всё-таки послушай: одно дело - один колдун, а целое логово - дело совсем другое. Там повезти не может. Там тебя убьют или хуже. Я-то точно знаю, потому что сама туда еду.

– Занятно, - говорю.
– Интересно, почему это меня убьют, а тебя нет? Надеешься их обворожить?

Посмотрела она на меня особенным женским взглядом: "Ничего-то ты не понимаешь, несчастный дурачок", - и вздохнула, не горько, а, знаете, этак безнадёжно. И с жалостью.

Воюющие женщины бывают двух типов.

Первый - это девочки, которые у нас на Мейне выросли. Среди других рас огромная редкость. Это когда у женщины война в крови, и она относится к ней спокойно и естественно, как нормальный парень - бывает, мол, время, когда сражаешься, а бывает - когда плюшки с миндалём печёшь. Дело жестокой необходимости. Вот такие никогда не выпендриваются и крутых бойцов из себя не строят, потому что на самом деле крутые, причём не мускульно, а по духу. И если судьба сводит такую с воином мужского пола, то получается не союз, а одна прелесть. Они свою натуру прекрасно знают и не стесняются. Ну, она замечает одно, ты - другое, ты в рукопашной представляешь из себя, она стреляет лучше, ты сильнее, а она медленнее устаёт и боль легче переносит. И при этом вы оба постоянно в тонусе, потому что перекидываетесь шуточками, к тому же она смотрит, чтобы была еда, и у неё чертовски лёгкая рука на перевязки.

Второй тип - это все прочие. Я думаю, что у них такое происходит от зависти и какой-то нелюбви к самой себе, что ли... Если с мужчиной случается такая беда, он начинает жутко за собой следить, выводит везде волосы, красит губы и норовит носить юбку, а женщины - наоборот, плюют на собственную наружность и считают своим долгом возиться с оружием. Причём такая особа делает всё мыслимое и немыслимое, чтобы смахивать на мужчину, но с таким видом, будто мужчин безмерно презирает, а сама - дама в квадрате. Такая не союзник, как ни печально. Она, конечно, способна совершать эпические подвиги, но только чтобы доказать, какая она крутая и какие презренные самцы ничтожества.

Я это всё к чему клоню: свела меня судьба с дамой второго типа. Когда она вздохнула, я догадался, куда она клонит: она собирается в этих подземельях подвиги совершать и мир спасать, а я фигнёй страдаю. Когда она заговорила, я понял, что правильно догадался.

– Понимаешь, - говорит, да проникновенно так, - меня много лет готовили к тому, что я должна совершить. Это не развлечение какое-нибудь, а миссия. Моему народу грозит беда от колдунов, а я должна её предотвратить. Мой меч закалён в воде из двенадцати священных источников, а ещё меня благословила Великая Жрица Третьей Луны. Я, быстрей всего, погибну, но мне дано свыше выполнить миссию.

Говорит она, значит, а я, подлый циник, думаю: если всё так серьёзно, чего ж не послали с ней хотя бы десяток крепких ребят, чтобы подстраховать вместе с благословением и волшебным мечом?

– И почему ж ты, - спрашиваю, - одна едешь?

– Так было предначертано свыше, - говорит. Торжественно и важно, в тоне "не твоего ума дело".
– Великой Жрице было видение, понимаешь?

– Не-а, - говорю.
– Я бы на её месте послал с тобой пару крепких ребят, на всякий пожарный случай.

– Я, - изрекает патетически, - сама воин. А мужчин среди жриц Третьей Луны нет вовсе и быть не может.

– А как, - говорю, - насчёт нормальных... в смысле, этих... ну... королевских - или какие там у вас - нерелигиозных солдат?

Она напыжилась ещё больше.

– Простые смертные должны спать спокойно, - говорит.
– А то это слишком ужасно для неподготовленной души.

– А мне скажешь?
– спрашиваю.
– Всё-таки я не совсем простой смертный - я колдунов не боюсь. И потом, мы ведь встретились по дороге в одно и то же место - вдруг это тоже вроде знамения?

Она призадумалась.

– Может быть...
– говорит.
– Ну ладно. Слушай, - и тоном, соответствующим важности момента, изрекает.
– Великой Жрице в пророческом сне открылось, что страшная колдунья, живущая под горами, задумала навести порчу на весь наш народ, чтобы стереть его с лица земли.

– Не может быть, - говорю и вежливо делаю круглые глаза.
– Какой кошмар. И что же ты?

– Должна убить колдунью и забрать её чёрный талисман, - вещает торжественно.
– А чтобы колдуны не могли следить за нашим народом, я должна разбить их волшебное зеркало.