Achtung! Manager in der Luft!
Шрифт:
— Да пошел ты на …! Заткнись, дурак! Нет больше противника, был — кончился.
Бой только закончился, по спине текут струйки пота, одежда на нас высотная, для таких «крючков» не сильно предназначенная.
— Все, домой, ныряем. — я дал команду войти в облако и скрыться от наблюдения, иначе еще кого-нибудь наведут. Там потряхивает, по фонарю бегут просто реки. Еще снизились и выскочили из него. Вокруг чисто, под нами пехота, зарывающаяся в землю, развернутая на север. Нет, чтобы несколькими днями раньше подготовить позиции.
— Двадцать первый, Бересте!
— На приеме! — «Береста» — радиопозывной штаба 9-й армии.
— Вам следовать в 39-й, садиться на промежуточную там.
— Понял, в три девять. Отчество первого, вопрос.
— Тимоха.
— Кто встретит?
— Он и встретит. — только этого и не хватало для полного счастья. 39-й, на
— Да нет здесь никого. И фотографов тоже нет. — но, появившийся «ГАЗ-61», выдает присутствие большого начальства. Направляются прямо сюда.
— Глуши. — показывает руками капитан. А мне этого делать ну совсем не хочется. Показываю, чтобы снимал кассеты и сую ему ключ от бортового люка. Тот передал его красноармейцу, они вынули вдвоем кассеты у меня и у Димы. Ключи вернули, и мы развернулись для старта. Очень вовремя развернулись! Поперек поля промелькнули «мессеры», еще раз довернувшись, мы уходим на взлет вслед за ними. Успеваем убрать шасси и немного набрать скорость. «Кино» не кончилось! Свет в зале не погасили. Скольжу вправо-влево, отбрехиваюсь короткими злыми очередями только из синхронных пулеметов. В крыльевых патронов почти нет. Хохлов тоже экономит патроны. Технически у него выстрелов больше, чем у меня, но два ШКАСа жуют их с бешенной скоростью. А БС у него один — 300 выстрелов. БК — у них всего по 150. Ему повезло больше, одна из очередей попала в радиатор ведущего немца, тот запарил, и вышел из боя. Немцев осталось двое, но легче от этого не стало. У Димы ударил всего один пулемет в следующий раз. 200 выстрелов осталось. Тут повезло мне: немец ошибся и не понял моего маневра, проскочил вперед и я влепил ему из всех четырех стволов, после двухпатронной пристрелочной. И он «пошел по радуге». Центральный фюзеляжный я ему повредил. Уклоняюсь от ведомого, но тоже провожаю его двумя короткими очередями.
— Пять-пять! — слышу по радио, Дима говорит о том, что небоеспособен. Но ведущий немец отвернул и уводит второго за собой.
— Держись ближе, у меня еще есть. Следи за хвостом. Уходим.
Идем на бреющем, раскрыв фонари и основательно посматривая назад. Не дай бог перехватят. Опять «Береста», черт, что надо?
— Две единицы сели на промежуток. Сбитие подтверждаем.
— Понял. Ноль-ноль. — молчи, говнюк, а то перехватят. Под нами Болгарийка, в воздухе наше дежурное звено. Через 92 секунды кручу подряд четыре восходящих бочки и даю четыре коротких. Мы — дома! А там — подарок от прокурора и замполита.
На земле первым подошел Дима. Ткнулся мне в шлемофон своим.
— Не понял, откуда у тебя столько патронов? Я уже думал, что добираться пёхом придется.
— Теперь у меня только один ШКАС, и четыре БС и БК. Два БС имеют 1200 выстрелов, а ШКАС — 250, только для пристрелки. И двигатель более высотный, 14 100, но почему-то запрещено ходить выше 13 700. АМ-37.
— Вовремя, как-то, ты поломал редуктор. И я такую же хочу! — мне досталось кулаком по плечу, и мы пошли снять с себя высотное обмундирование. Солнце уже высоко, и пар от нас просто валил.
Затем пошли докладываться, там получил по заднице за то, что облаял командира 20-й САД, это он нам «помочь» пытался.
— Мог бы и своих подогнать, а не отдавать бессмысленных приказаний.
— Ты с ним аккуратнее, он мужик говнистый и мстительный. Герой Союза с 38-го.
— Ну, нам такое не светит, судя по всему. Прорыв огромный на их участке, откатываются, даже не сопротивляясь. 95-я еще держит вторую линию, но это ненадолго, ее обходят. Материалы передали лично командарму.
— Да, он звонил, приказал объявить тебе выговор за неотдание чести и отсутствие доклада.
— Передайте ему большое спасибо! Вас не затруднит, Борис Афанасьевич? Мы оттуда еле ушли, пришлось бой с четверкой «109-х» принимать на малой высоте, почти у земли. А могли вернуться на двадцать минут раньше и без боя.
— Я в курсе, слышал. Заявку оформи на ту пару, на которую подтверждение получили. А на четырех предыдущих подтверждения нет. И, скорее всего, теперь уже и не будет. А все язык твой длинный. Ступайте, отдыхайте. — сказал командир полка.
— На ФПК все четыре есть, два до взрыва. Один общий, два
моих и один у Димы. Так что обойдемся без подтверждения от 20-й. 95-я подтвердит.— Ну, бери телефон, звони, хулиган.
Еще сорок минут оторвал от сна, пытаясь дозвониться в пустоту. Безрезультатно, хотя в их штаб я дозвонился, но у них связи с левым флангом пока нет. Приняли к исполнению, может быть пришлют. И черт с ним. Это не игра, здесь награды автоматически не сыпятся. На них требуется писать представление, а они проходят довольно серьезный фильтр в различных штабах. И все зависит от того, как к тебе начальство относится. В том числе, стороннее. С комдивом вроде бы сложилось, но он против начальства пикнуть не смеет. Так что, в ближайшее время ожидать дождя наград просто не приходится. Да я и не рвусь. Мне бы найти вариант вернуться, но пока никакой возможности не предоставляется. Количество сбитых здесь явно не причем.
Оставив трепать нервы связистам, я положил трубку на полевой телефон. Почти заполненную заявку сунул в планшет, спросил у Бориса-2, начштаба майора Борисова, разрешения покинуть сей благословенный закуток, отправился в сторону общаги. До обеда еще было время, поэтому я предпочел провести его в горизонтальном положении. Лег и уснул почти мгновенно. Просто как в омут упал. Разбудил меня женский голос, в котором я без труда узнал акцент Вики.
— Ты же уехала и почему ты в форме?
— Я добровольно вступила в состав РККА, и числюсь оружейницей на двух машинах с номером 21. Я попросила Константина Николаевича направить меня в твое звено, и на твою машину.
— Зачем ты вернулась? Мы же решили, что в тылу вам будет безопаснее.
— Ты мне не рад?
— Нет. Ты нарушаешь наши договоренности, а я не хочу и не могу брать на себя ответственность еще и за тебя.
Это «не хочу и не могу» она запомнила! Насколько я понял, из поезда она просто удрала. Но разбираться с этим я не шибко рвался: все глупости, кроме одной, она уже успела сделать. Теперь она военнослужащая, и дядя прокурор уже освободить ее от этого не может. Птичка на петлице мешает. Был бы он здесь, то до принятия присяги этот вопрос можно было урегулировать, но он поехал проводить их до Днепродзержинска. Еще днем третья эскадрилья перелетела в Аккерман, вместо 168-го полка, который командование забрало под Бельцы, дыру закрывать. Тришкин кафтан называется. Со времен царя Гороха в моде.
Глава 10. Отступаем, да еще и неумело
95-я оставила Леушени, но подтвердила падение четырех самолетов в промежутке между 05:27 и 05:38. Но что-то меня это совсем не тронуло. Все что сделано — пошло насмарку. Сейчас немцы дойдут до Котовского и повернут на рокадное шоссе, которое выведет их прямиком к Бессарабке и Романешти, и железная дорога, по которой мы снабжаемся будет перерезана. При этом наш родной 14-й стрелковый корпус, штаб которого находился непосредственно Болграде, существенно расширил свой плацдарм, дойдя до Георгиевского гирла и взял Сулему силами одной 51-й дивизии. Домолачивал сводный отряд румынской морской пехоты. В тот день полк совершил почти триста самолетовылетов в тот район. Если бы еще и Черноморский флот к этому подключился, но взаимодействовать никто с друг другом не хотел. Флот обстреливал Констанцу и потерял лидер «Москва». Нас с Хохловым гоняли на разведку, но не туда, где намечалась задница, а что делают наши соседи и партнеры. Их, правда, так никто тогда не называл. Мы отметили в донесениях, что румынские войска, в массовом порядке, устремились на север. Но бить их походные колонны никто не решился. К седьмому июля 95-я дивизия сумела остановить продвижение румынско-немецких войск в направлении Кишинева на реке Кыгыльник, но у нас перетряхивали все и вся, меняя одного начальника на другого. Все хотели переложить ответственность на плечи соседа. Хотя козе понятно, что сто — сто тридцать километров на дивизию — это слишком. Седьмого июля девятой армии приказали перерезать два немецких прорыва: в районе городов Бельцы и Фалешти. При этом фронт армии составлял 430 километров. Два корпуса: второй механизированный и 2-й кавалерийский, болтавшиеся в тылах Южного фронта, решили немного размяться, но им «забыли» придать авиацию. Их «прикрывала» одна смешанная 20-я САД в составе трех истребительных полков, два из которых летали на «МиГах», и действовать у земли практически не могут. Но взаимодействия у них не получилось. Еще одна, 45-я САД, с двумя истребительными полками, действовала не менее бестолково. В общем, 4-й авиакорпус немцев достаточно легко парировал эти контрудары. Наши корпуса 10-го июля были отведены в резерв командующего 9-й армией.