Адаптация

счастью, Мизо непроизвольно закрывала собой вид на гудронку, которая молча смотрела на

Парфена и больше ничего не видела и не слышала, а тот так же увлеченно прятался в кресле и

как будто специально от нас отворачивался.

Из пристыковавшегося катера мы попали сразу в кают-компанию, которая на кисейском

корабле выглядела куда зрелищней, чем у вольнодумцев. Я сразу же облюбовала место у ог-

ромного иллюминатора, занимающего практически всю стену, путь к которому преграждала

стальная крупноячеистая сетка, не давая подойти вплотную, однако красота увиденного за

бортом не могла не поразить.

Я даже не сразу обратила внимание, что тут полно народу, а именно команда кисейцев в

полном составе и вдобавок незнакомая мне кисейка. Все они наперебой говорили, здорова-

лись друг с другом и вообще вели себя очень открыто, не скрывая радости от встреч, будто

расставание длилось долго. Даже мне то и дело приветственно кивали.

– Айка, - пришлось полностью отвернуться от чудесного зрелища, расстилающегося за об-

зорным иллюминатором космического пространства, удивительно фиолетового и какого-то

густого, плотного, и повернуться к Пеплу. – Это моя жена, Яста.

Я слегка занервничала, рассматривая кисейку, которую он привел с собой и теперь под-

держивал под локоть, как нечто хрупкое и недолговечное.

– Очень приятно, - сказали мы с ней в один голос.

У кисейки была крепкая спортивная фигура, кудряшки до плеч и изящные перчатки до

локтя. В вырезе довольно открытой кофточки виднелся край рисунка, покрывавшего тело и

рисунок, этот был такого же темно-бежевого цвета, как е полосы на лице и представлял со-

бой извилистые параллельно расположенные тонкие полосы, как схематические волны.

– Приветствую, - сказала она мягким голосом, который крайне не соответствовал ее уве-

ренным спортивным движениям.

– Рада познакомиться, - поддакнула я, хотя терпеть не могла этот свой подхалимажный го-

лос, который постоянно высовывался наружу, когда я знакомилась с мамиными подружками

или неизвестными мне дальними родственниками, – уж больно не хотелось их разочаровы-

вать, иначе потом проблем не оберешься, ведь по первоначальной родительской версии я иде-

альная дочь, воспитанная лучше любой благородной дореволюционной девицы и просто не

имею права никого (в смысле, любимых родителей) подставлять, выкидывая нежданные ко-

ленца.

Не знаю, сколько бы глупостей я наговорила, дай мне время, но тут гудронка, на фоне ки-

сейцев выглядевшая ещ более тонкой и гибкой, подошла прямо к Белку, спрятала руки за

спину и звенящим голосом заявила:

– Наследник кисейского клана, прошу меня выслушать.

Парфен, который в это время разговаривал с Зеленцом, ощутимо побледнел и ринулся в

их сторону, но Белок быстро остановил его движением руки.

– Слушаю, - одновременно ласково сказал Хиромэ.

– Вы везете меня домой, верно?

Тот аккуратно склонил голову, так чтобы и вежливо, и отстраннно.

– Да. Прошу прощения, мы поддались эмоциям и немного забыли о пережитых вами ли-

шениях. Вы немедленно можете связаться со своей семьей и успокоить их.

– Очень на это рассчитываю.

И она осталась стоять, покачиваясь от нетерпения и явно ожидая, когда ею займутся.

Конечно, дальше болтать было уже невозможно, большинство кисейцев разошлись, оста-

лись только Белок, который уже отодвигал кресло для гудронки и нажимал кнопки вызова,

сбоку я, Мизо и Парфен с тем самым растерянным видом, будто он позабыл, где он, что про-

исходит, будто пропустил нечто важное, и теперь непонятно вообще, куда бежать и что де-

лать. С противоположной стороны стола ещ сидел Зеленец, хмуро поглядывая на нашу

странную компанию.

– Папа! – неожиданно вскрикнула гудронка и подалась к экрану. – Я жива! Я так рада тебя

видеть.

Меня вдруг ощутимо повело в стороны. Вот так просто – раз, включила экран и увидела

отца. Для кого-то встреча с родителями происходит так просто, так банально, а они в боль-

шинстве свом даже не осознают, какое это счастье.

А опереться-то не на что.

Мизо тут же посторонилась, Парфен оказался рядом и осторожно обнял меня за талию,

так что можно было опереться на него. Кажется, без его поддержки я в лучшем случае сейчас

бы разрыдалась, а в худшем - забилась бы в истерике.

– Папа! – кричала гудронка. – Мы летим домой! Ты устроишь мне праздник? Официаль-

ный, по случаю чудесного спасения?

На экране гудронец с широким лицом и толстым носом, чье лицо было покрыто глубоки-

ми морщинами, а шею подпирал высокий жесткий воротник камзола, только и делал, что ки-

вал.

– И пригласишь всех родственников! И официальные группы других рас! Да? Сделаешь?

Он помедлил, но все равно кивнул с тем видом, когда осознашь, что иного ответа быть

не может.

– А мама где? – спохватилась гудронка.

Дальше я уже не смотрела, потому что хотелось спрятаться от всего мира и пострадать.

Вернее, я знаю, страданиями делу не поможешь, но мне нужна передышка. Пока получается

никого не видеть, прижимаясь лицом к плечу Парфена, но вечно так прятаться невозможно.

Вскоре гудронка закончит разговор и вернтся к нам, а е общество уютным никак не на-

зовшь.

– Пошли, - Парфен тем временем легко потянул меня за собой. – Пошли в каюту.

Я пошла. В спину летел восторженный голос гудронки:

– Я такое расскажу!.. Вы все так удивитесь, что слов нет! И не забудь, что прим должен

быть шикарным! И надеюсь, папа, - тут в е тоне проскользнули высокомерно-официозные

тона. – Надеюсь, кисейцам хорошо заплатят за мо спасение.

– Естественно, - ответствовал строгий родитель.