Адептус Астартес: Омнибус. Том II

— Держите двери! — приказал капитан Сехарра. — Отступите, чтобы они смогли заплатить за это кровью!

Обсидиановые Глефы построились вокруг арки, стягивая сломанные скамьи в баррикаду и вставая на колени в огневые шеренги подобно расстрельной команде.

— Ну же, брат, займите свое место, — сказал Десаан. Скаут всё ещё держался за руку Молкиса с лазпушкой. Молкис позволил отвести себя к бреши в шеренге, где колонна арки рухнула под огнем орков.

— Как поживает брат Молкис? — спросил скаута Сехарра.

— Готов к бою, — ответил Десаан.

Сехарра посмотрел на Молкиса, на его лице отразились определенные сомнения.

— Мы нуждаемся в вас, брат Молкис. Здесь и сейчас. Смотрите на врагов перед вами и на боевых братьев рядом с вами.

— Я могу, — произнес Молкис. Его синтезированный голос был низким и скрипучим, как трущиеся друг о друга камни, и для дредноута было потрясением услышать его вместо того голоса, которым он говорил с капитаном Текелоном.

Это было больше трехсот лет назад, напомнил себе Молкис. Текелон мёртв, а Молкис больше не человек.

— Мы будем с вами, капитан, — сказал Десаан.

— Братья моей роты также смотрят на тебя, — произнес Сехарра. — Нет нужды сражаться с врагами, которых не существует. У нас их уже и так достаточно.

Из пролома донесся продолжительный боевой клич, представлявший собой мешанину голосов тысяч орков. Один из них, гортанный и громкий, как вокс-мегафон, перекрыл скандирование. Прочие зеленокожие эхом отзывались на крики главаря, и песнопение стало интенсивнее. В проломе появилась одинокая фигура орка — огромного, в два раза выше его товарищей-зеленокожих, и одетого в рваную противоположность боевой экипировки. На его голове красовалась шляпа имперского адмирала, с по-прежнему торчащим в кайме пером. Его плечи представляли собой сплющенные стальные пластины, на которых, как парча на эполетах офицера, висели сотни жетонов имперских гвардейцев. Рот зеленокожего был забит позолоченными клыками, поверх покрывающей одну глазницу рубцовой ткани он носил повязку. В одной его руке был флотский кортик, предположительно украденный у офицера линейного флота сектора. В другой — огромный, грубый огнемет, достаточно большой, чтобы сваривать вместе части звездолёта.

Брюхо зеленокожего было выдрано, возможно, из-за травмы, возможно, специально. На месте исчезнувших органов была плюющаяся огнем круглая топка, подсоединенная к огнемету толстой ребристой трубой. За решетчатой дверью на животе орка горела топливная масса. Орочьи губы растянулись в улыбке, и за золоченными клыками вспыхнуло пламя.

Сердца Молкиса забились, когда встроенный в его саркофаг целеуказатель обвел зеленокожих красным, и он поднял свою лазпушку, чтобы открыть огонь. Но орочьий пират взревел, и вокруг него столпились десятки, заслонив от выстрела. Обсидиановые Глефы открыли огонь одновременно с Молкисом, Сехарре даже не пришлось отдавать приказ. Эти орки были элитой, вооруженной и бронированной до зубов, и потому выдержали первый залп болтерного огня, лишь десяток или около того упали замертво. Они взревели, перепрыгнув через каменные скамьи и сблизившись с Обсидиановыми Глефами.

— Они не должны взять этот пролом! — закричал в вокс-сеть Сехарра. — Они не должны закрепиться на священной земле!

К позиции Молкиса протопал орк в полном комплекте механической брони. Его броня была насмешкой над доспехами Космодесанта: грубая и массивная, выбрасывающая фонтаны гидравлической жидкости при поглощении цепочек болтерного огня своими пластинами, иссеченными пулями. Только верхняя половина лица орка была открыта, нижнюю закрывала массивная, стальная челюстная пластина с пропиленными в ней зазубренными клыками.

Молкис вышел вперед из-под прикрытия арки. Подобного врага нельзя принимать на его условиях, выжидая и, тем самым, позволяя ему ударить со всей силой. Так гласит Кодекс Астартес. И Молкис следовал ему дословно, когда врезался в бронированного орка, сбив его на землю весом своего саркофага и вбив свой силовой кулак в его тело.

Орк поймал кулак дредноута, когда тот опустился. Ксенос был достаточно силен, чтобы остановить кулак, пока Молкис вжимал его вниз. Глаза орка сузились в красные щелки, когда Молкис надавил сильнее, взяв верх над орком благодаря осколку размолотого оружия.

Главарь зеленокожих рассмеялся. Молкис щелкнул линзами, направив их в сторону пролома, где тот по-прежнему стоял, окруженный бурлящей массой орков, вырывающейся через пролом. Среди них было несколько менее бронированных орков, что несли не пушки или клинки, а связки грубых брусков взрывчатки с зажженными, шипящими фитилями. Тела этих орков покрывали влажные шрамы, как будто они происходили из подневольной и измученной касты, предназначенной для самоубийственных задач.

— Вероломство! — закричал по вокс-сети голос. — Они разнесут здесь всё!

Всё больше несущих взрывчатку орков складывали её на полу собора. Молкис приостановил раздавливание бронированного орка на достаточный срок, чтобы прицелиться в одного из них, чье лицо было наполовину освежевано до костей и который нес на спине ящик зажженной взрывчатки. Молкис выстрелил парными копьями багрового света, и орк исчез во вспышке огня и обломков. Ударная волна от взрыва обрушилась на Молкиса и по его корпусу загремели осколки камня.

— Сбейте их! — приказал Сехарра. — Не дайте им…

Его голос потонул в трех последовавших друг за другом взрывах, прокатившихся по собору. Колонны рухнули. Из разбитого потолка полились чёрные потоки камней. Молкис повалился набок, когда пол под ним сместился.

Во всей этой суматохе он увидел кричащего скаута Десаана, но шум был настолько обширным, что Молкис не смог разобрать его слова. Десаан отдалялся — нет, это был падающий Молкис, которого бросало из стороны в сторону. Пол погружался в расположенные ниже склепы. Мимо дредноута падали Обсидиановые Глефы и орки. Бронированный орк погиб, раздавленный Молкисом, либо разбившись в катакомбах.

Тьма сомкнулась вокруг него. Падающие камни молотили по корпусу Молкиса. Теперь он услышал — рев разрушающегося собора, смешанный с хохотом орочьего военачальника, смехом над учиненным им разрушением.

Очередной взрыв сотряс собор. Упала колонна, увлекая за собой разбитую опору. Одна из рук статуи Жиллимана упала в склепы мимо Молкиса.

— …аем! Отступаем! — приказал Сехарра. Вокс-сеть была заполнена статикой, и Молкис едва мог разобрать слова. Стрельба наверху мелькала туда-сюда, пока Молкис пытался сместить свой вес и снова подняться.

Потолок наверху накренился и раскололся. Посыпались камни. Люди и орки кричали, когда их давило. Поток обрушился на Молкиса так жестко, что иная, более глубокая тьма опустилась на его глаза.

Шип Полутени пронизывали помещения, одни были огромными залами собраний и тренировочными аренами, другие — крошечными кельями или святынями героев, чьи именные надписи были всем, что осталось от них в памяти ордена. При создании интерьера крепости природные вулканические туннели расширили, каждый из них сконструировали с умом, для защиты от захватчиков — с тупиками, петлями, ложными шлюзами, ведущими к смертельным зонам. Но ни одна крепость не является полностью неприступной. Шип Полутени сдавался, комната за комнатой, дверь за дверью.