Адептус Астартес: Омнибус. Том II

— Даруй нам опустошение, владыка Жиллиман, — произнес магистр ордена Мидниас, опустившись на колени перед памятником Ваевиктис [16] . Помещение с памятником расширяли множество раз, чтобы вместить стазисные камеры, в которых были выставлены оружие и доспехи, снятые с поверженных врагов. Одна содержала тонкую кристаллическую винтовку эльдарской конструкции, другая — хохлатый череп огромного боевого зверя, выпущенного тау. Некоторые хранили осколки брони, снятой с совращенных варпом врагов, бережно удерживаемые в психических оберегах.

16

Vae victis (лат.) — "горе побеждённым"

— Дай нам мудрости, чтобы обрушить его на наших врагов. Даруй нам ненависть, владыка Жиллиман. Дай нам самоконтроль, чтоб овладеть ей в качестве оружия. И, наконец, даруй нам избавление, владыка Жиллиман.

Скаут Десаан подождал, пока молитва не завершилась. Только когда он, наконец, вошел в комнату, он увидел других Обсидиановых Глеф, стоящих во мраке, а среди них — капитана скаутов Терундила своей собственной, десятой роты.

— Скаут, — произнес Мидниас. — Ты прибыл сообщить мне, что брат Молкис погиб.

— Именно, — ответил Десаан. — Зеленокожие обрушили собор. Молкиса погребло под завалами. Капитана Сехарру доставили в апотекарион, они говорят…

— Я знаю о Сехарре, — сказал Мидниас. — Я хотел услышать о потере нашего дредноута от того, кто видел это своими собственными глазами. Я в курсе о недавнем своенравии Молкиса. Если бы его изолировали, он, возможно, не вернулся бы к нам без того, кто направлял бы его, как это сделал ты. Теперь я уверен.

— Выбор должен быть сделан, — сказал капитан шестой роты Эльхалил.

— И я единственный, кто может это сделать, — произнес Мидниас.

— Вы знаете моё мнение, магистр ордена, — сказал Эльхалил. — Для меня эта точка была достигнута в тот момент, когда первый зеленокожий ступил на Обстирию. Мы должны…

— Нет никаких должны и не должны, — отрезал Мидниас. — Есть слово Кодекса Астартес и уверенность, данная мне всей жизнью, проведенной в сражениях. — Мидниас посмотрел в тени, и Десаан увидел там ещё одного космодесантника, в лоснящейся красной броне вместо чёрных доспехов Обсидиановых Глеф. — Возможно ли это сделать?

— Возможно, — ответил технодесантник Джаван. — Хотя я всем сердцем молю вас не просить меня об этом.

— А что говорит тебе твоё сердце о защите этой земли от чужаков? — потребовал Эльхалил. — Что может быть важнее этого?

— Выживание души нашего ордена! — ответил Джаван. — Тысяч лет, что будут потеряны! Некоторые нейронные связи почти полностью деградировали. С учетом прошлогодних показателей радиации, нельзя сказать, как долго…

— Я скажу тебе, как долго! — выкрикнул Эльхалил. — Столько, сколько понадобиться зеленокожим, чтобы пробить себе путь через нижние уровни в хранилища! Как ты можешь не слышать их? Пока мы тут говорим, они прорываются через Шип. Этот военачальник Огнебрюх припас в резерве десять тысяч жизней, чтобы излить их все в катакомбы и заполнить Шип плотью зеленокожих до краев. Если, конечно, орки, что захватили ангары истребителей, не попадут сюда раньше. Вот сколько проживет душа этого ордена, прежде чем он угаснет!

— Хватит, братья мои, — произнес Мидниас. Ему не пришлось повышать голос, чтобы успокоить спор. — Обстирия — жестокий мир, и слова Кодекса связали нас с путем, что причинил много вреда тем, кто наиболее ценен для нашего ордена. Но Эльхалил прав. Хоть это и может стоить нам всего, но мы должны сопротивляться. Не потому, что наша гордость требует от нас отбросить захватчиков, а для того, чтобы остановившиеся здесь орки не присоединились к боевым флотам, наводнившим сектор. От нас зависит больше жизней, чем наши собственные, и даже наших великих героев. Есть только один выход.

Десаан посмотрел на лица Обсидиановых Глеф. Джаван был убит горем, хоть и пытался скрыть это. Десаан никогда не видел такого горя в космодесантнике, не говоря уже о технодесантнике, который должен был выглядеть как машины, о которых заботился. Эльхалил же, несмотря на всё свое бахвальство, казалось, согнулся под тяжестью решения Мидниаса.

— Иди в хранилище, брат Джаван, — сказал Мидниас. — Возьми с собой всех, кто тебе нужен. Пробуди их. Пробуди их всех. Быть может, Жиллиман направит нашу руку.

Десаан никогда не видел хранилище изнутри. Кроме воинов ордена с высшими званиями да обслуживающих его технодесантников, очень немногие когда-либо попадали сюда. Капитан скаутов Терундил поманил Десаана за собой, когда Джаван набирал в хранилище команду Обсидиановых Глеф, и Десаан сразу понял, какова будет его цель.

Хранилище было оковано холодной сталью, единственное помещение Шипа, чьи стены не были природными скалами горы. Ручейки конденсата замерзали бусинами льда на криобашнях, стоящих подобно колоннам собора. Они источали ауру такого глубокого холода, что вдыхаемый Десааном воздух казался хрупким, как будто мог разбиться в его горле.

Здесь стояли двенадцать огромных пьедесталов, каждый из которых был увенчан колыбелью архаичной техники и окутан холодным паром. В одиннадцати таких колыбелях стояли дредноуты, чёрную броню каждого покрывали геральдика и боевые награды, охватывающие тысячи лет истории Обсидиановых Глеф. Двенадцатый пьедестал был пуст, ибо приписывался брату Молкису.

Несколько сервиторов вышли из углов комнаты, когда Джаван прошел между пьедесталами. Он отдал им приказы на стремительном машинном канте, и они поспешили заняться дредноутами. Основой каждого сервитора было тело человека, чья память была стерта и перепрограммирована, а конечности заменены тяжелыми манипуляторами и инфощупами.

— Брат Десаан, — произнес Джаван. — Твоей основной задачей было содействовать Древнему Молкису в его опеке, верно?

— Верно, — ответил Десаан. — Я видел, как он упал.

— Наши старшие братья тоже нуждаются в содействии, — сказал Джаван. — Я не знаю, известно ли тебе о проклятии Обстирии.

— Её проклятии?

Джаван активировал контрольный штифт на боку ближайшего пьедестала. Гидравлика зашипела, когда дредноут наверху перенес свой вес на огромные металлические ноги. Кабели отрывались и истекали охлаждающей жидкостью.

— Радиации, — сказал он.

— Конечно, — ответил Десаан. — Обстирию нельзя заселить обычными гражданами. Но наши аугментации защищают нас от излучения.

— Как и физиология орков, — произнес Джаван. — Но, полагаю, кое-что о нашем мире тебе ещё не поведали. Неудивительно. Это нелегко выслушать.

Сервиторы завершали те же процедуры у других пьедесталов. Комната содрогнулась, когда одиннадцать дредноутских силовых установок заурчали в действии. Вспыхнули корпусные прожекторы. Дредноут на пьедестале Джавана покачнулся, сделав шаг вперед и выдрав оставшиеся кабели и провода. Его пикт-линзы зажужжали при фокусировке.