Адмирал Империи

— Думай еще…

— Я понимаю, что Павел Петрович для Василькова был учителем и можно даже сказать — вторым отцом, так как он его крестный. Но этого мало, чтобы даже сопливая девчонка захныкала…

— Да к чертям собачьим этого противного старика Дессе, — отмахнулась Белло, — не о нем сейчас разговор. Я думаю, и даже уверена в том, что надлом в нашем командование произошел именно из-за разрыва отношений с одной смазливой девицей.

— Думаешь, Доминика Кантор была чем-то большим в его жизни, чем просто очередным увлечением? — недоверчиво покачал головой полковник.

— Безусловно! — сказала Наэма Белло. — Ты видел, как он смотрел на эту мадьярку, как они обнимались и разговаривали часами напролет, никого не замечая вокруг? Такие сильные эмоции могут быть только к человеку, которого ты считаешь самым близким во всей Вселенной. Уж мне можешь поверить… — с воодушевлением произнесла Наэма Белло, сама тяжело при этом вздыхая.

— А ты откуда подобное можешь знать в твои-то годы? — спросил ее, здоровяк, при этом нервно хихикнув. — Сама-то когда-нибудь испытывала что-либо близкое к этому чувству? А болтаешь сейчас как заправский эксперт в любовных вопросах.

— Вот сейчас лучше заткнись! — Наэма взяла за ворот своего противного донельзя друга и сдавила тому горло. — Это не твое дело, откуда я это знаю… Кому-кому, а тебе точно не понять тех чувств, которые могут из-за своей невероятной силы, как воскресить любого смертельно больного, так и безжалостно убить даже самого сильного и здорового человека на свете!

— Ладно, не кипятись ночка, — примирительно поднял руки вверх Наливайко. — Было, так было… Ладно, все успокойся, не лезу я в твою личную жизнь…

— Вот и не лезь! — прошипела Наэма.

— И не лезу… Сказал же, все… Отстань!

Эти двое в очередной раз поругавшись, демонстративно отвернулись друг от друга и стояли так некоторое время в полном молчании. В этот момент они смотрели на меня, который теперь неподвижно будто труп лежал на кушетке.

— Что там у вас док, не тяните? — нервно бросила Наэма начмеду.

— Все в полном порядке,– кивнул Гратеберг, облегченно вздыхая. — Будете смеяться, но как только я сказал, что сильное отторжение в теле адмирала происходит из-за нежелания его дальше жить, как практически все показатели нашего пациента пришли в норму…

— Отличная новость! — радостно воскликнул Яким. — Значить он поправится?

— Какой же ты бестолковый! — раздраженно воскликнула Белло. — Гратеберг же тебе изначально сказал, что шеф поправится. Просто реакция отторжения была очень сильной…

— Да, контр-адмирал Васильков скоро придет в себя, — кивнул доктор. — Не хочу каркать, но, кажется, кризис миновал…

— Похоже, Александр Иванович услышал наш разговор и понял, что не стоит лишать себя жизни из-за какой-то очередной куклы, пусть даже такой симпатичной, как вице-адмирал Доминика Кантор, — снова начал неуместно шутить Наливайко.

— Вполне возможно нашего шефа спасает новая, а точнее, старая привязанность, — загадочно хмыкнула Наэма Белло, подходя к регенерирующей капсуле, где я уже начал приходить в себя…

— Кого это ты имеешь в виду? — полушепотом спросил девушку Яким, также склоняясь над кушеткой, на которой я лежал. — Аааа, значит, я снова оказался прав? Ты же имела в виду, нашу знойную императорскую дочку, ведь так?

— Тише! Да не ори, — цыкнула на него Наэма. — Перестань хоть на время собирать все сплетни в Галактике!

— Какие же это сплетни? — пожал плечами Наливайко. — Я точно тебе говорю, эта царственная особа так глядела на нашего Александра Ивановича когда мы вошли, что там явно что-то намечается…

— Все, заткнись, — отмахнулась Наэма от здоровяка и улыбнулась мне, открывшему в этот момент глаза. — С возвращением, шеф, вот вы и опять с нами.

Я в свою очередь тоже попытался улыбнуться, когда снова увидел перед собой своих товарищей:

— Вы все еще здесь? Сколько времени я был в отключке, господин Гратеберг?

— Около получаса адмирал, и это очень хорошо, — радостно произнес врач, продолжая следить за показаниями на мониторе капсулы. — Данные с датчиков указывают на то, что отторжения вашим организмом регенерирующих клеток больше не происходит. Все, процесс выздоровления идет полным ходом, и уже через стандартные сутки вы сможете встать и сделать первые шаги…

— Никаких первых шагов, — командирским тоном произнес я, обращаясь к своему главному врачу. — Я приказываю вам, господин Гратеберг, поставить меня не просто на ноги за несколько ближайших часов, а сделать так, чтобы я снова мог сражаться в ближнем бою. Не жалейте ваших «живых» клеток, не жалейте обезболивающих и тонизирующих препаратов, не знаю что там у вас еще есть в наличии… Но надо сделать так, чтобы я не потерял сознания и мог держать саблю во время поединка…

— Это невозможно, — отрицательно покачал головой начмед. — Ни один из препаратов не сможет этого сделать. Вы еще как минимум двое суток будете передвигаться только с помощью ваших друзей, либо медперсонала. Как бы вы не желали вступить в поединок, господин контр-адмирал, этого у вас сделать не получится. Вы, конечно, можете взять в руки свою любимую саблю, но в этом случае ваш противник разрубит вас пополам, либо заколет уже через пару секунд.

— Я приказываю вам…

— А я говорю вам правду…

— Я не могу не выйти на поединок, — заметался по кровати я, пытаясь встать. — Вы не понимаете, я дал слово офицера, и время дуэли уже определено…

— Александр Иванович, тебе нужно успокоиться, — Яким принял эстафету у Таисии Константиновны, став на время сиделкой у койки больного.

Здоровяк силой снова уложил меня на кровать, благо Наливайко для этого требовалось лишь опустить свою огромную ладонь мне на грудь, и я уже не мог пошевелиться.

— Одно из неудобств регенерирующих клеток, заживляющих ваш организм, это то, что некоторое время раненый чувствует такую сильную слабость, что просто физически не может даже долго сидеть и разговаривать, а не то чтобы ходить или тем более сражаться, — пояснил мой начмед. — Вам нужно смириться с этим, господин командующий…

— Слушай, дружище, ничего ведь страшного не произойдет, если ты отрубишь голову этому засранцу Верешу на несколько дней позже намеченного срока, — попытался успокоить меня, Яким. — Ты же не отказываешься от дуэли, а просто переносишь ее на более поздний срок. Мне-то можешь не говорить, какие правила существуют в Кодексе. Да, не спорю, что много раз нарушал их, но я и никогда не клялся соблюдать досконально все эти положения… Так вот, я точно знаю, что если один из поединщиков физически не может участвовать в бою, но не отказывается от участия в нем, то это не приравнивается к поражению. Наэма, скажи хоть ты что-нибудь нашему упрямому адмиралу!