Адмирал Ушаков. Том 3

Константинополя доставленные, один на Корфу, другой на Занте, на число

двенадцати тысяч и несколько более талеров, следовавших на

корфинской гарнизон, отдал ему; он их употребляет на издержку

екстраординарной суммы; войска гренадерские сих баталионов,

получая худые сухари и несколько круп, умножались много

больные и умирали действительно от худого продовольствия.

Необходимой надобностью и должностью почел я сохранить их от

настоящего бедственного состояния, отдал те деньги ему, он

покупает на них по нескольку свежего мяса и изредка дает красное

вино, чрез то действительно люди одержались и весьма поправ-

ляются в здоровье. Прошу ваше превосходительство сходно, как

и прежде я писал об отдаче оных денег ему, куда надлежит

писать и уведомить подробно и в моем счете их не почитать. Да и

корфинский гарнизон генерал-лейтенанта Гоголева, который

остался в Крыму, чтобы был о том известен и не остался бы за

ту треть без жалованья, ибо должны будут деньги доставлены

к нему другие, а сии останутся на отчете князя Волконского, из

которых он удовольствовал за ту треть подлежащим жалованьем

артиллерийскую команду подполковника Гастфера, в крепостях

Корфу находящуюся. Известно вашему превосходительству из

прежних моих к вам писем, в высочайшем прежнем повелении

ко мне означено: когда пойду со всеми ескадрами в Черное море,

на здешних островах никакой команды служителей наших

остаться не должно, велено всех их забрать, а останутся в них

турецкие войска. Порта должна почесть сие обязательнейшей

к ней доверенностию, и напротив того надежда полагается, что

ескадра вице-адмирала Карцова для исправления будет пропущена

в Черное море. После сего об островах в высочайших

повелениях ничего уже не упоминается; а в предположениях ваших

заметно, что должны быть войска наши здесь соответственно

турецким. Но буде никакого повеления и решительности я не

получу вновь, непременно острова останутся без наших войск и,

ясно я замечаю, могут быть в пребедственном состоянии, и

кажется неизбежно попасть могут в руки неприятные, а особо по

известности свойства здешних пашей, даже ухищрения тут могут

произойтить и худые последствия. Ежели успеете, постарайтесь

все это предупредить представлением от себя, ибо я за силою

высочайшего мне повеления представлять не осмеливаюсь, а вам

при нынешних положениях удобно сие исходатайствовать можно.

Но войск к содержанию гарнизонов в островах в наличии здесь

нет. Баталионы князя Волконского, а с ними и канонирские

роты, то есть команда их подполковника Гастфера, должны быть

в Мальте. Корабли и фрегаты наши пойдут со мною. И когда

возвращаться я буду в черноморские порты, служителей наших,

с ескадры в островах ныне находящихся, никого не могу здесь

оставить, и все они пойдут со мною. Только разве ежели ескадра

кораблей и фрегатов останется при Мальте, может быть из нее

разве один или два фрегата, ежели обстоятельства позволят,

могут быть при Корфу, но и то разве один фрегат. Я полагаю

в таковой ескадре остаться здесь должно три корабля и 4

фрегата. Предупредительно прошу вас ходатайствовать от Порты:

когда я буду отправлять в Черное море худые корабли и

фрегаты, чтобы их не складывали от их содержания, ибо на место

их остаются здесь из других ескадр; а когда и я пройду в

Черное море, эта оставшаяся] здесь ескадра кораблей и фрегатов

вместо нас должна быть довольствована содержанием как

надлежит, ибо она будет делать защиту владению Блистательной

Порты крейсерством своим между Сицилией и Барбарским бе-

регом, заградит проход французским судам, а чрез то границы

Блистательной Порты будут безопасны. Я все сие пишу к вам

только на случай предупредительно, ежели это так последует.

И какое вы об оном будете иметь мнение и распоряжение ваше,

прошу меня соответственно предуведомить. В протчем с

наивсегдашним почтением и совершенной преданностию имею честь

быть

Федор Ушаков

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства от 5 майя

на пришедшем сюда из черноморских портов судне — галете под

командою г[осподи]на капитан-лейтенанта Адамопуло и по

секрету дела, писанные от его сиятельства графа Кушелева, я

получил. Господин Адамопуло заходил с галетом в остров Идро,

требовал от тамошнего банкира г[осподи]на Лазаря Кокини сто

тысяч пиастров; он отпустил и прислал с ним ко мне тридцать

пять тысяч пиастров, более же сего числа отпустить он не в

состоянии, о чем уже я двоекратно уведомлял ваше

превосходительство. И за оными тридцатью пятью тысячами послано от

меня судно в залив Лепантский. Но господин Адамопуло

предупредил сему своим приходом и, получа от г[осподи]на Лазаря

Кокини тридцать пять тысяч пиастров, доставил их ко мне

исправно, в чем я и расписку присланному от Лазаря Кокини дал,

как надлежит. Крайне сожалею я, что ваше превосходительство

не прислали на оном судне денег из Константинополя. В

здешнем краю, сколько ни обнадеживают, но все выходят после

великие затруднения об других местах и невозможностиг. Я

послал от себя судно «Панагию Апотоменгану» в Патрас к

российскому агенту Поулю для приему от него денег по кредитиву

барона Гипша, как писано от него было — сто или сто пятьдесят

тысяч пиастров, в которых уверен был от него г[осподи]на Поуля,