Адвокат Империи 3
Шрифт:
— Кто?
— Да я без понятия! Говорю же, точно не из его ребят. Ты же знаешь, что у него сплошные отбросы. А этот вроде хлыщ какой-то. В костюмчике. Семён сказал, что он адвокат. Не знаю… без понятия, короче. А ещё похоже, что это именно он грохнул Олежку.
— Какой-то адвокат прикончил младшего Лебедева? — Громов состроил удивлённую гримасу. — Может, получше что выдумаешь?
Братьев Лебедевых нельзя было назвать крутыми профессионалами. По крайней мере, не такими, какими хороших мокрушников показывали в кино. Там что ни наёмный убийца, так крутой и красивый мужик. Мечта женщин.
Чушь это всё.
Реальность была куда более пресной. Что покойный, что его брат в реальности далеко не лучшие представители рода человеческого. И уж точно не заслуживали сочувствия или симпатии со стороны любого нормального человека.
Но в чём Геннадий не мог не отдать им должное, так это в их навыках. Работали они пусть и грубо, но достаточно чисто, чтобы не попадаться и самим не оказаться в мешках для трупов. Оба бывшие военные. Нет, не какие-нибудь элитные спецназовцы, решившие пойти кривой дорожкой. Просто обычные солдаты, дембельнувшиеся из имперской армии, да так и не сумевшие найти для себя место в мире по эту сторону закона.
— Что ещё?
— Да ничего больше, — вскинулся его информатор. — Я это узнал чисто из слухов, так что за правдивость не ручаюсь. Хотя погоди…
— Что?
— Семен вроде сказал, что он в фирме какой-то работает.
— В какой?
— Что-то с Риновским вроде…
— Может, Райновский? «Лазарев и Райновский»? — тут же оживился Громов.
— Да вроде бы, говорю же, я только слухи слышал.
Эта странная история про адвоката Геннадия не то чтобы удивила. Эти уроды в своих костюмчиках слишком часто прикрывали тех, кому лично Громов с удовольствием прописал бы диету из свинца в особо крупных размерах. Адвокатскую братию Громов ненавидел.
А вот тот факт, что всплыло именно название этой фирмы, его удивил. Нет, все те же хлыщи в дорогих шмотках, но эти хотя бы трепали обычных толстосумов и в пределах закона. Насколько знал Геннадий, а знал он очень и очень хорошо, люди Лазарева подобной грязью никогда не занимались.
— Ясно. Продолжай копать. Мне нужно больше информации…
— Ген, нет. Я собираюсь свалить из города. Хватит с меня. Я хочу выйти из игры…
Опять старая шарманка. Геннадий вздохнул и на пару секунд прикрыл глаза, призывая на помощь всю свою сдержанность и терпеливость.
— Ты. Будешь. Дальше. Собирать. Слухи, — медленно, по словам, проговорил он. — Ты меня понял?
— Не… нет. Не буду, — замотал тот головой. — Ты не понимаешь, что там начинается! Да посмотри же ты! Они уже чуть ли не в открытую друг друга валят, Ген! Так скоро война начнётся! А что случится, если они узнают, что я сливаю тебе информацию?! А?! Да за один этот разговор с тобой меня…
Потеряв всякое терпение, Громов схватил его за волосы на затылке и с силой приложил лицом о руль. А затем ещё раз. И ещё.
— Ты будешь делать то, что я сказал! — рявкнул он ему в ухо. — Ты понял?! Попробуешь вылезти из этого дела без моего разрешения, я сам тебя сожру! Ты понял?!
На всякий случай развернул его к себе, чтобы посмотреть на разбитое лицо.
— Ещё раз спрашиваю. Ты меня
понял?— Да понял я, понял, — простонал он, а когда Геннадий отпустил его, добавил: — Ген, ты же всё равно не доберёшься до него. Только нас всех погубишь. Ну выше они нас. И не вернёт его смерть тебе жену…
Едва он только произнёс последние слова, как встретился глазами с бешеным взглядом сидящего рядом с ним имперского следователя.
— Ещё хоть раз упомянешь её своим грязным ртом, и я клянусь, что собственными руками засуну тебя туда, где даже смерть покажется самой желанной вещью на свете.
— П… прости, — лишь через несколько секунд смог выдавить из себя тот.
— Бог простит, — бросил на прощание Громов, выходя из машины. — А я запомню.
— Ладно, — сказал подошедший ко мне Лазарев. — Признаюсь, удивил.
Я сидел на скамейке в парке напротив здания, где находился офис фирмы. Посмотрев на Лазарева, кивком предложил ему есть рядом и протянул завернутую в бумагу шаверму. Специально взял её в том месте, где он её сам в прошлый раз покупал во время нашего разговора.
Взяв её, Лазарев селя рядом, развернул шавуху и заглянул внутрь.
— Сойдёт. Хотя я предпочитаю с индейкой. Диетическую.
— Серьёзно? — тут я уже не смог себя сдержаться. — Диетическую? Да там соуса под пол-литра.
— Главное, что я в это верю, — хмыкнул Лазарев, откусывая кусок и с ожиданием глядя на меня.
Ладно. Никогда я это дело не любил, но тут стоит поступить правильно.
— Я извиниться хотел, — сказал ему. — За тот разговор. В ресторане.
— М-м-м. Это когда ты мне нахамил в лицо?
Я лишь пожал плечами.
— Что-то вроде того. Оправдываться не стану. И бесконечно извиняться тоже. Но признаю, что был не прав. И вот именно за свои слова прошу прощения.
Роман откусил ещё один кусок шавермы. Задумчиво его прожевал и проглотил.
Эх, хотел бы я сейчас прислушаться к его эмоциям и понять хотя бы примерно, о чём он думает. Но, к сожалению, такой возможности я был лишён.
— Просто, чтобы ты знал, — неожиданно произнёс он. — Ты взбесился не совсем… без причины, скажем так.
Я удивлённо посмотрел на него.
— Что?
— Что слышал. Отец и Волков действительно заключили сделку. Но тебя она не касается. Просто так вышло, что избавление тебя от этой проблемы стало, — он задумался, будто подбирая подходящие слова, — чем-то вроде приятного бонуса. Вот и всё. И твои извинения я принимаю.
— Ясно, — вздохнул я. — Просто ненавижу, когда меня используют.
— Мы люди, Саша, — как-то странно ответил он. — Если не смотреть по сторонам, то с нами такое случается.
А затем удивлённо уставился на меня, когда я рассмеялся.
— Я сказал что-то смешное?
— Нет… — покачал головой. — Хотя, может быть, когда-нибудь расскажу тебе историю про Алексея Смирнова.
— Это кто?
— Адвокат. Из Москвы.
— Не знаю, кто это, — хмыкнул он, откусывая ещё один кусок. — Хороший?
— Был отличным, — кивнул я. — Говорят, что даже одним из лучших.
— Странно, впервые про него слышу, — с недоумением сказал он, чем заставил меня улыбнуться.