Адвокат Империи 8

По крайней мере, такая была задумка. К несчастью, примерно на четвёртый или пятый день меня укусила какая-то дрянь. Да так, что я потом несколько дней в горячке валялся и ещё столько же после этого дела отходил.

— Даже насекомые могут очень больно укусить, — поморщился я.

— Но они не смогут оторвать тебе голову и проглотить её за один присест.

— Это вы… — я задумался о том, а стоит ли открыто называть такие вещи? Немного подумав, всё же решил лишний раз не дёргать судьбу за хвост. — Есть, в общем, ребята, которые очень любят ящериц.

— И говорят по-китайски, — хмыкнула в ответ Сергеевна. — Значит, ты и об этом знаешь.

— Скорее слышал краем уха.

— Ну, тогда забудь о том, что слышал, — посоветовала она мне. — Правило «меньше знаешь — крепче спишь» тут применимо как нельзя кстати.

— Да я только рад буду. И всё-таки. Разве Безумный граф не занимается тем, что держит эту, как вы выразились, шушеру, на коротком поводке. И, насколько я знаю, он пришёл на это место пять лет назад. Как раз примерно в то же самое время, когда убили Викторию.

— Я всё ещё не услышала твой вопрос.

— Он в этом замешан?

Светлана несколько секунд молчала. Судя по её лицу, она явно раздумывала о том, что стоит сказать. Или нет. Если честно, то по её лицу я вообще мало что мог понять. Если бы она после этой паузы вдруг заявила, что хочет ещё одну чашку своего чая с молоком, то даже не удивился бы.

— В каком-то смысле, можно сказать, что он восстановил порядок в городе, — наконец сказала она. — И, нет. К убийству Виктории он не имеет отношения. На самом деле, учитывая его характер, граф скорее бы убил бы на её собственных глазах её мужа. Только для того, чтобы донести мысль о том, что она занимается не теми делами, которыми стоит. При всей своей… экспрессивности женщин Браницикй не трогает почти никогда. Такой вот он джентельмен.

Последнее слово она произнесла таким голосом, словно хотела сплюнуть жгущую язык желчь.

— Если он тут не при делах, то при чём здесь Артём Райновский? Он ведь давно не работает в фирме.

— И что? — спросила меня в ответ начальница отдела кадров. — Думаешь, что это мешает ему заниматься тем, чем он занимался пять лет назад?

— Получается, что его работа в тех фондах…

— Всего лишь продолжение того, чем он занимался, — кивнула она и следом добавила. — Только в больших масштабах.

— Ясно.

Ага. Ясно… Хотя, на самом деле, мне действительно всё было ясно. В кой-то веке. Ну, или же я очень хотел так думать. По крайней мере, ситуация вырисовывалась более чем стройная. Вопрос в другом: как всё это подтвердить?

Хотя нет. Не совсем верно. Есть ещё один вопрос: что мне со всем этим теперь делать?

— Последний вопрос, — сказал я, но следом быстро себя поправил. — Точнее, два. Первый — не осталось ли, часом, где-нибудь копий того дела, которое я искал?

— Нет, Рахманов, — отрицательно ответила она. — Не осталось. Я тебе скажу даже больше. Эта информация никогда не попадала в архив этой фирмы.

Забавно. Она сказала «этой», а не «нашей». Но сейчас важно другое.

— Но это же глупость какая-то. «Лазарев и Райновский» — огромная фирма. Одна из самых крупных в городе, если не самая. Неужели не осталось ни единого упоминания того, над чем работал один из её старших адвокатов пять лет назад?

Вопрос, между прочим, не праздный. Да, после закрытия дела в архивы уходили все материалы. Но сделать так, чтобы они ушли ЦЕЛИКОМ, при этом не оставив после себя практически ни единого упоминания, было практически невозможно. Имелись регистрационные данные. Бухгалтерские проводки. Счета на оплату услуг. Налоговая отчётность. Да хоть те же карточки дел или банальные упоминания в книгах регистрации входящих и исходящих документов. Бумажный след был огромным, что подтверждали огромные архивы фирмы.

— Вижу, что уже и сам подумал о всех сопутствующих возможностях, — вздохнула она. — А теперь скажи мне, в каком случае всего этого не будет? Ты вроде способный и толковый. Неужели мы зря тебя оставили после испытательного срока?

И правда. Стоило лишь немного подумать, как, опять же, ответ нашёлся сам собой. Как говорится, всё гениальное просто.

— «Теневое рассмотрение», — пробормотал я, чем заработал похвалу в свой адрес.

— Молодец, Рахманов, — улыбнулась Светлана Сергеевна.

На самом деле у этого было много названий. «Теневое рассмотрение» — лишь одно из них. Неформальная практика, о существовании которой в юридической среде кричать не принято. А если кто-то об этом заговорит, то тут же заработает порцию презрительных взглядов. Если счесть границы этических норм чем-то вроде пропасти, то «Теневое рассмотрение» — это все равно, что занести одну ногу над бездной

Впрочем, несмотря на жуткое название и другие варианты, которыми это порой называли, всё было не так страшно. По сути, это неформальное изучение дела внутренним и очень узким кругом доверенных лиц. При этом в обход стандартных процедур и без создания официального дела и сопутствующей документации.

Как правило, оно применялось в случаях, когда требовались безопасность и конфиденциальность. Например, если дело касалось секретной и чувствительной информации или же клиент желал сохранить анонимность.

Имелись и другие варианты. От необходимости быстрой оценки ситуации и возможных рисков до определенных экономических соображений. От работы с «особыми» клиентами до юридических и политических причин. В общем, поводов для этого могло быть масса. Но и опасности имелись.

И дело даже не в возможном нарушении этических норм, а в том, что подобная практика создавала правовые риски, шансы на утечку критической информации и отсутствие формальной защиты в случае возможных проверок.

Но что самое главное — при оказании такой «услуги» не оставалось бумажного следа. Вообще никакого.

Только вот что в такой ситуации делать мне?

Кстати, в свете всех произошедших событий появился ещё один вопрос.

— Светлана Сергеевна, каковы шансы того, что я уеду в лес гулять в разных пакетах, если спрошу, на кого вы с одной рыжей бестией работаете?

— Кристина работает на меня, — последовал ответ. — А вот на кого именно работаю я, тебе знать не следует.

— Происхождением не вышел? — усмехнулся я, но затем едва не подавился своей усмешкой, когда увидел лёгкую усмешку на её лице.

— Происхождение твоё, Рахманов, очень занятное, я бы сказала. И пока на него особого внимания не обращают. Другое дело, что всё будет зависеть от…

— От чего?

— От твоего поведения, — прозвучал ответ. — Ты парень хороший, славный. Но постарайся не повторить судьбу своего отца. От этого никому лучше не будет.

И? Как мне на это реагировать? То, что она знает куда больше, чем говорит, — оно понятно. Только вот реакция странная. Пока что все, кроме, пожалуй, Князя, после того, как узнавали о том, кем были мои родственники, испытывали настойчивое желание либо использовать меня в своих целях, либо же вовсе на тот свет отправить. А тут такое. Мол, да, знаем. Ну и что? Живи себе, только не создавай тут проблем.