Адвокат Империи 8

Меркулов переглянулся с Лаврентьевым. Тот непонимающе посмотрел на него и пожал плечами.

— Зоя, пожалуй, я поговорю с ним, — изменил своё мнение директор приюта. — Переведи звонок на мой телефон, хорошо?

— Конечно, Сергей Даниилович, — улыбнулась она. — Сейчас сделаю.

Как только дверь за ней закрылась, Меркулов взял в руки телефон.

— Кто это?

— Сергей Даниилович Меркулов?

— Да. Кто вы такой?

— Это сейчас не так важно, Сергей Даниилович, — произнёс голос из телефона. — Лучше скажите мне, что для вас важнее? Ваша свобода или дело, которому вы посвятили свою жизнь?

— Я не понимаю…

— Всё очень просто. Скажем так, у нас имеются своего рода общие интересы…

* * *

Сказать, что я вернулся на работу быстро, означало бы очень и очень приуменьшить ту скорость, с какой я помчался назад.

— Что произошло? — первым делом спросил я, ворвавшись в отдел.

— На, — сдерживая свою злость, произнесла Лазарева, протянув мне лист бумаги. — Сам посмотри.

Взяв протянутый листок, принялся быстро читать, скользя глазами по отпечатанным на белоснежной бумаге буквам.

— Да вы, мать вашу, просто издеваетесь… — пробормотал я, глядя на написанное.

У меня в руках находился самоотвод. Данным документом фирма «Лазарев и Райновский» прекращала оказание услуг Елизавете Котовой в связи с наличием конфликта интересов.

— Какой, к дьяволу, конфликт интересов? — не понял я и посмотрел на Настю.

— Я сама понятия не имею, — покачала она головой, а её эмоции говорили, что она находится в такой же растерянности, как я. — Это доставили сюда десять минут назад. Я, как получила, то сразу же позвонила тебе.

— Бред, — покачал я головой, всё ещё не способный поверить в это. — Мы же подготовили уже все документы. Уже буквально всё сделано. Осталось передать это в судебный департамент и закрыть дело. Мы выиграли. Какой, к чёрту, конфликт интересов?

Я пялился на листок официального уведомления, стараясь найти хоть одну объективную причину для того, чтобы компания могла так поступить. Хотя нет. Не так. Какой смысл прекращать дело, если всё, что требовалось, — просто подписать бумаги и передать их в департамент уголовных расследований. И всё. Спустя неделю, самое большее две, будет назначен прокурор и делу дадут официальный ход. И тогда…

Отвратительная идея вдруг пришла мне в голову одновременно со взглядом, который оторвался от листа в руках и устремился к столу.

Только сейчас я обратил внимание на то, что лежащие на нём документы выглядят как-то… не так.

Уже понимая, что именно случилось, я всё равно бросился к столу и принялся судорожно перебирать папки. Одна, вторая, третья. Я раскрывал их, смотрел на шапки документов и отбрасывал в сторону. Одну за другой.

— Где документы на передачу дела? — спросил я Настю.

— Были здесь. Я работала с ними с утра и оставила тут, — недоумевающе ответила она. — Всё было тут и…

Я со злости швырнул папки в стену, и те разлетелись белыми листами от удара.

— Сука…

— Саша! Что случилось?

— Нас поимели, вот что случилось, — с трудом сдерживая злость, прорычал я.

Резко развернувшись, я быстро вышел из отдела. Происходящее имело под собой только лишь одно объяснение. Поднявшись на шестьдесят седьмой этаж, прошёл по коридору до нужного мне кабинета. В этот раз не было вежливого стука и забавного вопроса «есть ли у него минутка». Если честно, то мне было плевать на то, есть ли у него сейчас время или нет.

В момент, когда я зашёл, Роман сидел за столом и разговаривал с кем-то по телефону. Судя по всему, выражение на моём лице оказалось достаточно красноречивым, чтобы он понял, к чему всё идёт.

— Я перезвоню, — произнёс он в трубку, не сводя с меня взгляда, и, положив телефон на стол, спросил: — Хочешь о чём-то поговорить, Александр?

— Да, хотел спросить, какой нынче курс обмена к тридцати серебрянкам?

— Не понимаю, о чём ты…

— Ой, Ром, давай только без этого дерьма, — закатил я глаза. — Где оно?

Роман несколько секунд молчал. Впрочем, пауза продлилась недолго. Открыв ящик своего стола, он достал из него тонкую пластиковую папку и положил на стол. Пальцем открыл её, так чтобы мне хорошо было видно Настей составленное ходатайства о закрытии гражданского дела.

На котором сейчас стояла подпись самого Романа.

— И? Как это понимать?

— Как следование интересам фирмы, — ответил он.

— Это с каких же пор интересы фирмы стали стоять выше интересов наших клиентов? — холодным, как лёд, голосом поинтересовался я.

— Тебе не кажется, что ты сейчас не те вопросы задаёшь? — в тон мне ответил он.

— Нет, Роман, не кажется. Почему? Мы уже выиграли это дело! За каким дьяволом нужно было сливать его в унитаз, прикрываясь идиотскими байками про конфликт интересов и прочую чушь?

— Потому что мы не можем себе позволить, чтобы стажёры, даже столь многообещающие, как ты, вели себя подобным образом, — произнёс знакомый голос у меня за спиной.

Ещё до того, как я обернулся, понял, кого именно увижу. Павел Лазарев зашёл в кабинет своего сына, но и не подумал о том, чтобы прикрыть за собой дверь.

— Роман, будь добр, оставь нас.

Я даже не удивился, когда его сын молча встал и вышел из кабинета. Почему-то именно в этот момент мне это показалось абсолютно правильным, хотя и неприятным.

Мы остались наедине, но Лазарев не торопился с объяснениями. Вместо этого он стоял передо мной и молчал.

Жаль, что я не мог сейчас прощупать его эмоции. Мне бы очень хотелось понять, о чём именно он сейчас думает. Очень бы хотелось. Но такой возможности не имелось. Да и за своим лицом он следил настолько хорошо, что понять по его выражению что-либо было просто невозможно.

А потому мне пришлось сделать первый шаг.

— Зачем?

— Затем, что фирма не может позволить себе конфликт интересов, — ответил Павел Лазарев.

— Какой к чёрту конфликт интересов? Где он тут может быть? Мы помогли этой девушке, а теперь…

— Теперь она получит справедливую компенсацию со стороны частного фонда, — продолжил за меня Лазарев. — Достаточно большую, чтобы Елизавета Котова больше ни в чём не нуждалась. Также Сергей Меркулов покинет пост директора «Пути» и более не будет контактировать со своими воспитанниками. На этом данное дело будет закрыто.