Адвокат на час

– Кстати, – она повернулась в последний раз, уже держась за дверную ручку, – ты можешь угостить ее картошкой со шкварками. Все-таки она – наша гостья…

– Хорошо, насчет Элеоноры все понятно, – спрашивала Дубровская. – Но что ты думаешь про Антонину? Как насчет нее?

Настя задумалась. Из мрака выступило невзрачное лицо с тонкими губами и чахоточным румянцем на щеках.

– Средняя дочь Дворецкой слаба и бесхарактерна, – сказала она наконец. – Мне трудно представить ее подмешивающей яд в лекарство матери. Если только…

– Если только что? – заинтересовалась Елизавета.

– Если только она не попала под влияние. А такой человек рядом с нею был. Тем более он уже совершал убийство…

Антонина стояла возле бортика катка, наблюдая за тем, как Марк отрабатывает очередную тренировку с потрясающей брюнеткой. Девушке явно было не больше двадцати лет, и рядом с высоким молодым человеком она смотрелась превосходно. Стройная, с длинными ногами и черными как смоль волосами, забранными под белоснежную повязку на голове, она прильнула к мощному торсу партнера, выполняя фигуру на повороте, и громко рассмеялась, когда услышала от него что-то забавное.

– Какая красивая пара! – раздался рядом с Антониной негромкий голос. Она оглянулась и увидела маленькую сухонькую старушку в вязаном свитере. Она наблюдала за катанием фигуристов, а теперь, должно быть, ожидала от своей соседки услышать подтверждение своим словам. Но Дворецкая оказалась скупа на комплименты. Она ничего не ответила женщине, только еще крепче вцепилась пальцами в бортик.

Тем временем Марк заметил ее и, заставив брюнетку отрабатывать новый элемент, поспешил в ее сторону.

– Почему у тебя такое лицо? – спросил он вместо приветствия. – Опять что-то связанное с наследством?

«Почему тебя интересует только эта тема?» – захотелось позлословить Дворецкой, но она сдержалась.

– Пока ничего нового. Ведется следствие, – ответила она.

– Вот видишь! Все идет как надо, – ослепительно улыбнулся он. – Знаешь, кто-то из знакомых юристов говорил мне, что если эту девицу признают виновной в убийстве вашей матери, то ты будешь иметь все шансы стать наследницей, только уже не по завещанию, а по закону.

«А если нет? – вертелся на губах вопрос. – Тогда ты бросишь меня ради той брюнетки или какой-нибудь блондинки? А как же та симпатичная веснушчатая шатенка, улыбчивая, как солнышко, с которой ты будешь кататься через час? Что же будет, Марк? Неужели мать была права?»

– Ну, давай. Мне пора заниматься, – он дотронулся до ее плеча. – Увидимся вечером.

– Увидимся вечером, – как эхо, проговорила она.

Брюнетка с белой повязкой уже мчалась навстречу Марку…

– А что собой представляет Владислав? – спрашивала Дубровская. – Не мог ли он нашалить с лекарствами?

Влад… Никчемный молодой человек, большое разочарование матери, ожидавшей увидеть в нем наследника могущественной империи. Неисправимый лжец, одержимый патологической страстью к игре. В долгах, как царевич в шелках.

– Вполне вероятно, что это именно он, – задумчиво произнесла Настя. – Знаешь, он очень сильно нуждался в деньгах…

Влад лежал на земле, поджав под себя ноги. По-видимому, он сильно разбил лицо при падении. Руки, которые он прижимал к губам, были испачканы кровью. Но не это беспокоило его сейчас. Он ожидал нового удара. Сгруппировавшись, превратившись в напряженный комок, он уже чувствовал, как тяжелый ботинок впечатывает в него все новые и новые удары. Шли минуты, но ничего не происходило. Он осмелился повернуть голову в сторону и убедился, что ноги в черных джинсах и ботинках с тупыми носами по-прежнему стоят рядом.

– Подымайся, – приказал ему глухой голос. – Подымайся, я больше не стану тебя бить.

Обещание звучало не слишком убедительно, но все же Влад решил повиноваться, опасаясь, что человек в ботинках может разозлиться. Покачиваясь, он поднялся на колени, потом на ноги.

Человек закурил. Пустив в холодный воздух струйку дыма, он негромко спросил:

– Объясни толково, почему ты сейчас не можешь продать машину?

Влад сглотнул кровь вперемешку со слюной.

– Я точно не знаю. Но сестры говорили что-то насчет ареста на все имущество матери, – поспешно произнес он. – Якобы до того момента, пока не будет разрешено дело в суде, вопрос с наследством остается открытым. Говорят, что все еще может и устаканиться. Быть может, я еще и стану наследником.

Мужчина бросил сигарету на землю и сплюнул.

– Только поэтому ты еще числишься в живых, – сказал он веско. – Но всему свое время. Пока я согласен ждать.

Влад облегченно вздохнул. Во всяком случае, у него есть несколько месяцев передышки…

– А кто еще был в окружении Дворецкой? – задавала очередной вопрос Елизавета. – Пойми, нам полезны любые сведения.

– Кто еще? – Настя на мгновение задумалась. – Пирогов Иван Васильевич.

– А это что за птица?

– Старый семейный доктор. Он очень любил Веронику и, мне кажется, ревновал ее ко мне. Пирогов возненавидел меня с первого дня моего появления в доме Дворецкой. Ты бы знала, с каким маниакальным упорством он пытался меня выжить! Позже, когда Вероника доверила мне лекарства, он просто свихнулся от горя и не упускал случая нашептать хозяйке о том, что я собираюсь свести ее в могилу. Кстати, именно он назвал меня убийцей в ту самую ночь, когда скончалась Вероника.

– Да-а, хороший свидетель, – проговорила Дубровская.

– Одно я могу сказать точно: если его допросят, это будет означать полную и окончательную катастрофу, – убежденно произнесла Настя…

Пирогов ехал на допрос. В его кармане лежала повестка следователя с требованием срочно явиться. Доктор спешил. Часы показывали уже половину девятого, а это означало только одно – он категорически не успевает. Загородное шоссе было забито до отказа. По всей видимости, где-то произошло дорожное происшествие, потому что машины ползли, как букашки, метр за метром.

Старый доктор нервничал. Он ждал этого вызова, но до конца так еще и не решил, что будет говорить. Конечно, он хотел выглядеть убедительно. А как это сделать, если эмоции перехлестывают через край? Не хватало только, чтобы его сочли выжившим из ума стариком. Впасть в маразм – это почти норма для его возраста. Как же разложить все по полочкам, чтобы у следователя не осталось никаких сомнений в истинности его слов. Вероника все так запутала!

Нет, это невозможно. Пробке, казалось, не будет конца. Доктор посмотрел на встречную полосу, она была свободна. Резко крутанув руль влево, он выскочил из вереницы машин, пересек разделительную черту и помчался вперед. Педаль газа была утоплена почти до предела. Сердце гулко колотилось в груди. Теперь он успеет.

Впереди был крутой подъем, но машина доктора, не чувствуя усталости, стремилась вверх, к серому, размытому дождем осеннему небу. Внезапно из-за горизонта, словно материализовавшись из воздуха, навстречу выпрыгнул автомобиль с зажженными фарами. Пирогов в панике метнулся глазами по дороге. Вправо не уйти. Поток машин слишком плотный. Остается влево. Он еще сильнее крутанул рулевое колесо. Машину занесло на мокрой дороге. Березовый лес мчался ему навстречу.

Потом был оглушительный удар и темная пелена, накрывшая собой весь мир…