Афера

Он выпрямился и откашлялся. Так, стало быть, голыми руками ее не возьмешь. А еще хуже то, что он не знает, как делается этот коктейль.

Дженни побарабанила пальцами по стойке. Она видела, что ей удалось смутить этого типа.

– Насколько я понимаю, вам даже неизвестно, что такое добрый, хорошо выдержанный трах? – Заметив на пальце бармена обручальное кольцо, Дженни усмехнулась. Скорее всего, жена его подпишется под этими словами.

– Пиво и еще раз пиво – вот что у нас пьют. – Бармену уже не терпелось избавиться от этой особы. Он сразу понял, что ему с ней не справиться, только посмешищем тебя выставит.

– Что ж, пусть так. Как насчет пива?

– Вот так заказ, – насмешливо бросил бармен. – А поточнее нельзя?

– «Хайнекен».

– У нас только свое, – покачал головой бармен. – «Бадвайзер» или «Миллер».

– Отлично. Мне «Бадвайзер».

Бармен отошел к холодильнику.

Дженни медленно повернулась на вращающемся стуле с клеенчатым сиденьем. Эндрю, склонившись над бильярдным столом в самом дальнем углу этого занюханного заведения, тщательно примеривался к сложному удару. Шар покатился через весь стол, краем задел восьмой, который попал в угловую лузу, и вернулся на самую середину.

Противник Фэлкона, молодой человек, точнее, парнишка – на вид Дженни дала ему не больше шестнадцати, – в футболке и темных джинсах, мрачно покачал головой, поставил кий на стойку и вытащил из кармана пачку «Мальборо». Закурив, он вернул пачку на место, открыл бумажник, прикрепленный к дырочке ремня уродливой серебряной цепочкой, швырнул несколько купюр на зеленое сукно и отошел от стола. Фэлкон сгреб деньги и, ухмыляясь, пересчитал их. Покончив с этим, он положил деньги в кожаный бумажник и направился к Дженни.

– Ну и сколько же вы вытащили из этого бедного мальчика, Эндрю?

– Бедный мальчик? – Усаживаясь рядом с Дженни, Фэлкон недовольно поморщился. – Хорошо сказано. Нет, это отнюдь не мальчик. Досье на него в полиции будет подлиннее твоих ног. Но коли хочешь знать, то пожалуйста – я выиграл восемьдесят долларов.

– Он, похоже, решил, что вы легкая добыча.

– Думаешь, я надул его? – криво усмехнулся Фэлкон.

– Не думаю, а знаю. Своими глазами видела.

– В этом районе Трентона, – пожал плечами Фэлкон, – надо держать ухо востро. Он сам предложил сыграть.

– Ну да, ему явно понравилось, как, разминаясь, вы мажете шар за шаром.

– Неплохо, верно? – Фэлкон расплылся в улыбке. – Но купился он не на это. Первую партию мы играли по двадцать долларов, и я проиграл самую малость. Вот столько. – Фэлкон слегка раздвинул большой и указательный пальцы. – Это и заставило его предложить сыграть вторую по сотне.

– Ну что ж, если вы такой классный игрок, может, поучите начинающего?

– Не стоит. – Фэлкон покачал головой и допил пиво.

– Да ладно вам. – На Дженни начинал действовать алкоголь, и ей не хотелось уходить, а Фэлкон уже вроде засобирался. – Ну пожалуйста. – Дженни соблазнительно улыбнулась и подмигнула ему.

Фэлкон недовольно поморщился и поставил стакан на стойку.

– Ну ладно, только недолго, возвращаться пора.

Они подошли к ближайшему столу, Фэлкон построил пирамиду и показал Дженни, как держать кий.

– Ничего, сама справлюсь.

– Да ну? – Фэлкон подозрительно посмотрел на Дженни.

– Кий держать я умею. Вопрос лишь в том, какова ставка. – Она склонилась над столом и примерилась к кию.

– Да брось ты, Дженни, что за ерунда? – Фэлкону не понравилось, что кий так легко скользит у нее между пальцами.

– Думаете, буду промахиваться?

– Может, немного ты и умеешь играть, но со мной тебе не справиться. Только деньги на ветер выбросишь.

– Как насчет восьмидесяти долларов, которые вы выиграли у этого малыша?

– Дженни, не надо.

– Да или нет?

– Нет.

– Боитесь? – Дженни знала, что простейший способ завести мужчину – усомниться в его мужественности. У нее было два старших брата – странно, что Фэлкон о них не спрашивает, – они-то и научили ее играть на бильярде.

– А старшие братья у тебя есть? – осведомился он.

– Нет.

Фэлкон пристально посмотрел на Дженни, смутно ощущая: что-то здесь не так. Он знал, что бильярдная – не то место, где тебе честно отвечают на вопросы, и Дженни Кейгл не исключение. Сладкая, чудесная Дженни Кейгл.

– Ну что ж, будь по-твоему, – кивнул он. – Восемьдесят долларов. Разбивай.

Игра не затянулась. Меньше чем за пять минут Дженни уложила в лузы все восемь шаров. Неторопливо подойдя к Фэлкону, она взяла у него четыре двадцатидолларовые купюры.

– Вы говорили что-то об этом районе Трентона, мол, ухо востро держать надо и все такое прочее. – Дженни подмигнула ему и, покачивая бедрами, двинулась к двери.

Фэлкон посмотрел ей вслед. Да, молоток, другого слова не подберешь. Как это однажды сказал ему Грэнвилл Уинтроп, когда он гостил у него в поместье? «Когда покончите с красивыми куколками вроде той, что спит сейчас наверху, найдите себе что-нибудь настоящее».

Фэлкон взглянул на бармена. Перегнувшись через стойку, тот ловил последние лучи заходящего солнца, проникающие сквозь платье Дженни.

– Эй, Фредди, чего вылупился?

Фредди покорно поднял руки, давая понять, что ни на что не претендует.

– Ладно, передавай привет матери.

Тот молча кивнул.

* * *

Не отрываясь друг от друга, они протиснулись в крохотный номер здешней гостиницы. Кончик языка Дженни бродил у него по нёбу, длинные ногти трепали волосы. Фэлкон повернулся и запер дверь, для чего ему пришлось на мгновение освободиться. Ее язык и губы передвинулись в сторону шеи, и Фэлкон почувствовал, как она расстегивает ему рубаху. Пальцы Дженни заскользили от груди вниз, к пупку и назад. Фэлкон ощутил боль в паху. Он стоит в полутемной комнате, откинув голову назад, и наслаждается творимым ею чудом. От Алексис ничего подобного не дождешься. Она просто ничего этого не умеет, а учиться не хочет.

Дженни положила Фэлкону ладони на плечи. Через миг пиджак и рубашка полетели на пол. Она прижалась к нему и начала покусывать грудь и живот. Язычок ее описывал крохотные круги на тугой коже Фэлкона.

– О Дженни!

– Ну как? – тяжело дыша, спросила она.

– Сама знаешь, – так же задыхаясь, пробормотал Фэлкон.

Она опустилась перед ним на колени. Секунда-другая, и брюки его поползли вниз. К бедрам Фэлкона прикоснулись ее губы, и их прохладная влажность разом произвела свое действие. Стянув с него трусы, Дженни заработала губами.