Аферистка

— Да, — мгновенно отвечает он без доли смущения или извинения. Это на мгновение

сбивает меня с толку.

— Мальчики не любят делиться своими игрушками, да? — Беннет не отвечает мне, кладет

еду на тарелку и добавляет взбитые сливки и сироп. Потом приносит тарелку мне и ставит

рядом.

— Я не мальчик, — поправляет он, и я не могу с этим поспорить. — И я не делюсь тобой.

— Но ты делишься другими женщинами? — смеюсь я, но получается натянуто.

— У меня нет других женщин, а когда они были, мне было все равно, с кем они трахались.

— Он пожимает плечами, отрезает кусочек блинчика и протягивает его мне.

Он подносит кусочек к моим губам, и я беру сладость в рот. И тихонько вздыхаю от того, как это вкусно.

— Открой, — приказывает он, и я понимаю, что закрыла глаза, наслаждаясь завтраком.

Черт возьми, я просто наслаждаюсь тем, что обо мне заботятся.

— Разве ты не собираешься есть? — спрашиваю я, когда моя тарелка почти пуста.

— О, у меня есть планы поесть, маленький ягуар. — Мои щеки пылают, когда я смотрю

ему в глаза.

— Когда у тебя в последний раз была другая женщина? — спрашиваю я, наконец позволяя

проявиться своей ревности, потому что меня снедает любопытство. Мы в нескольких шагах от

того, чтобы пройти путь до конца и пересечь черту, которая может быть легкой для него, но

трудной для меня.

Он качает головой.

— Честно говоря, я не помню… прошло много времени.

— Я не такая, как они, — шепчу я, показывая свою неуверенность.

— Кто?

— Женщины, с которыми ты был.

— Звучит так, будто ты меня гуглила. — Его дерзкая ухмылка вернулась, и я вижу, что

ему это слишком нравится.

— Ты сковал меня, очевидно, я тебя гуглила. — Я встряхиваю браслет и не даю ему знать, что искала о нем информацию до того, как тот сделал это.

Он хватает мою закованную руку и переплетает наши пальцы. Затем скользит большим

пальцем по кольцу, необходимость которого я все еще не понимаю. Браслета было достаточно, а это похоже на что-то другое.

— Тебя бы здесь не было, если бы ты была такой, как они.

— Ты не приводил их домой? — Трудно избавиться от горечи в моих словах, когда с

каждой секундой он нравится мне все больше и больше. Прямо сейчас я чувствую себя ближе к

нему, чем к кому-либо другому за всю мою жизнь.

— Нет. — Он крепче сжимает мои пальцы своими. — Я никого сюда не привожу.

— Но я здесь.

— И ты останешься, — добавляет он.

— Сегодня, — соглашаюсь я, и его ноздри расширяются в гневе.

— Я не могу вспомнить последний раз, потому что это было так давно. Я даже не

вспомню имя, если ты меня спросишь, — говорит он, его тело напряжено. — С тобой все не

так. Я бы никогда тебя не забыл.

Он обхватывает другой рукой мою щеку, и, очевидно, думает, что то, в чем он признался, сведет меня с ума. Может быть, мне не должно нравится, что тот не может вспомнить их имена, но мне нравится.

— Почему я настолько другая? — спрашиваю я, наклоняясь к его прикосновению.

Он усмехается.

— Не знаю, но я почувствовал это в тот первый день, когда ты со мной столкнулась.

— Может, тебе не стоит стоять на тротуарах, и люди не будут с тобой сталкиваться. —

Его улыбка нежная, и я понимаю, что он прав. Для меня в нем тоже есть что-то особенное. Я

дразню его, потому что чувствую себя рядом с ним в безопасности. Обычно я прячусь в тени, но мне нравится, что он меня видит.

— Я хотел поймать тебя тогда, но… — Он качает головой. — Никогда не видел, чтобы

что-то, чего я так сильно хотел, двигалось так быстро, чтобы убежать от меня. — Я открываю

рот, чтобы заговорить, но он качает головой. — Дело не в погоне, не то чтобы я возражал

против погони за тобой. У меня такое чувство, что ты всегда будешь держать меня в

напряжении. — Он поднимает меня со стойки и заключает в свои объятия. — Но не сегодня

вечером. Сегодня вечером ты вся моя.

Возможно, он будет прав, когда наступит утро, но прямо сейчас последнее, чего я хочу, —

бежать.

Глава 10

Беннет

— Почему ты работаешь на Брэдфорда? — Я, наконец, задаю вопрос, который мучал меня

с тех пор, как узнал, чем она занимается. — Ты должна ему или что-то в этом роде?

Она смеется и качает головой, пока я несу ее через дом. Моя хватка на ее заднице

усиливается, когда та не отвечает сразу, и мне не нравится мысль о том, что моя девочка

преступница, потому что ее к этому принуждают. Брэдфорд не рассказал мне подробности, когда я спросил его об этом.

— Ауч! — пищит она, когда я усиливаю хватку. Потом снова смеется и качает головой. —

Думаю, мне нравится дразнить тебя.

Я несу ее вверх по лестнице и по длинному коридору в свое крыло дома. В спальню ведут

двойные двери, а сама комната, вероятно, размером со скромный дом. Мне нравится

пространство, хотя мне некем его заполнить. И просто нравится знать, что вокруг меня есть

пространство.

Зайдя внутрь, я пинком закрываю дверь и бросаю девушку на середину кровати. Она

снова смеется, когда я набрасываюсь на нее сверху, а затем прижимаю ее запястья к кровати.

— Я серьезно, — говорю я, и она улыбается мне, перестав смеяться.

— Он дал мне работу, когда я еще была ребенком. И заботился обо мне так, как только

мог, когда моих родителей не было рядом, чтобы сделать это.

После этого признания у меня появилось так много вопросов, но я вижу, что ей было

тяжело признаться даже в этой малости. Брэдфорд намекнул, что ее жизнь с семьей — дерьмо, но я не хотел давить на нее. По какой-то причине мне хотелось, чтобы она доверяла мне