Аферисты. BIG-ЛАЖА-TOUR, или Как развести клиента на бабло
Шрифт:
– Вы думаете, Христос действительно мог ходить по воде? Ложь. Наглая ложь! Там, на Галилейском озере, где якобы свершилось чудо, есть отмели. Воды по щиколотку. Вы помните фильм «Бриллиантовая рука», когда Миронов идет за мальчиком по глади озера? Точно такое же «чудо». Точно такое же!..
Да что чудеса! Врут о том, когда родился Христос. Ведь даже на основании евангельских повествований приходится сделать вывод, что младенец родился за четыре года до новой эры. Однако, если мы обратимся к еврейскому Талмуду, окажется, что время жизни Христа – середина II века до нашей эры! Это заставляет еще больше усомниться в исторической достоверности образа, запечатленного
Народ гудел, переругивался, но чем дальше, тем больше прислушивался к богохульским речам шнурообразного. Надо было срочно выправлять ситуацию (и спасать ускользающие бабки клиентов!), однако Ларчиков пребывал в некоем гипнотическом ступоре (возможно, старичок обладал теми же способностями, что и колдун Папардю). И тут во всей красе показал себя Лев Мордэхаевич Фрусман.
– Не трожь Христа, жидовская морда! – заорал он. – Штайнзальца цитируешь? Иудейские бредни пропагандируешь?!
На глазах у растревоженной публики между Левой и шнурообразным завязался высокий теологический спор. Но неожиданно старичок ударил ниже пояса: заговорил о своих сомнениях в беспорочном зачатии Иисуса. И как же грамотно, гад, заговорил! Мол, на фоне кризиса язычества идеи христианства, обернутые в знакомую мифологическую оболочку, были обречены на успех. Потому и вбросили мыслишку: понесла Дева Мария от Бога. Язычникам это было понятно и близко, ведь вседержитель Зевс, к примеру, не раз овладевал земными женщинами, то явившись к ним золотым дождем, то в облике лебедя или быка. А потом и дети рождались – либо герои, либо чудовища.
– У меня, кстати, тоже были сомнения насчет непорочного, – подал голос мужик в летней ветровке. – И как это она, Мария, с чего понесла? Ну с какого хрена, простите великодушно?
Фрусман проигрывал вчистую. Лицо его полыхало – хоть пожарных вызывай. Неожиданно очнулся Ларчиков (видимо, сама рука Божья остановила эти гипнотические качели):
– Ну же, Лева! Где твои козыри? Народ сейчас в синагогу ломанется!
– Да он же, мерзавец, Штайнзальца цитирует слово в слово, – зашипел Фрусман. – Куда мне против патриарха еврейской мысли?
– Что же делать? Я в этих христианских легендах ни бум-бум.
– Не знаю, что делать. Морду бы ему набить – да не поймут. Будем ждать.
– А крест? – Воодушевленный молчанием главного оппонента, еще громче заголосил старик. – Крест – это же позор!
– А что? А что крест? Почему? – забубнили вокруг.
– Римляне казнили на кресте рабов и людей низших сословий. Это была позорная казнь. Чего же мы гордимся крестом, отчего возвеличиваем его? И кстати, у ранних христиан крест вовсе не являлся символом новой религии. Напротив, они стыдились его. Символом их религии была рыба. Рыба, а не крест! Все лживые церковники перевернули с ног на голову!
Пожар с физиономии Фрусмана перекинулся на лица вероятных паломников. Запылало вовсю. «Хоронивший Шаляпина», чувствуя горячее людское дыхание, даже отставил по-певчески руку, будто собирался затянуть арию. И затянул, но из-за своей самонадеянности и наглости сфальшивил. Иисус-де питал слабость к женскому полу, ни одной юбки не пропускал, долгое время сожительствовал с блудницей Марией Магдалиной. Поджигать, конечно, можно со всех сторон, но балка когда-нибудь рухнет и на твою голову.
– Он что же, бабником был, наш Иисус? – загрохотало по углам. – Ходочком?
И мгновенно все изменилось. Слепые прозрели – поводырь предстал перед ними в облике средневекового демона,
с волчьей головою и змеиным хвостом. Фрусман, чутко уловив ситуацию, завопил:– Братцы! Православные! Что же это мы, как в гипнозе, стоим? Ведь нашего Бога распутником обозвали! Доколе оскорблять себя позволим? А ну, расступись!.. Бей жидов, спасай Расею!!!
И если бы не быстрые, на удивление проворные ноги, заломали бы шнурообразного, затоптали…
Глава 20
Когда все закончилось, Фрусман выхлебал весь свой термос с целебной курагой. Массируя в области сердца, он полуприлег в глубоком кожаном кресле, похожем на боксерскую перчатку.
– Если такая бойня будет каждый день, сам клиентов принимай. Я так и до Песаха [11] не доживу.
– Может, валидол из аптечки принести? – сочувственно произнес Ларчиков, поднимая флягу. – Слава павшим за веру героям!
– Дошутишься. Дай вот лучше коньячку.
11
Песах – праздник в память об исходе евреев из Египта, длящийся с 15 по 21 апреля.
Сделал глоток, другой. Его громадные глаза-шиповники повеселели, набухли.
– О, контингент! Паноптикум. Сейчас всех оставшихся примем – и шабаш.
– Шаббат, – усмехнулся Вадим.
– Шаббат еще впереди!
Концовка первого рабочего дня в офисе Ларчикова прошла буднично и по-деловому. Никаких душещипательных исповедей: договора, деньги, выдача «карты».
– А не ударить ли нам в колокола? – Лева шлепнул на стол варежку баксов. – А? Девочек пригласим. Дашку, Верочку.
– Понравилась моя секретарша?
– А что, симпатяга. А губки какие. Ты ее, скажи честно…
– Было дело, но давно. Так что дарю. Только прежде давай деньги поделим.
Лицо Фрусмана перекосило.
– Какой ты все-таки неромантичный и меркантильный тип.
– Лева, я абсолютно пустой. Или ты за нас с Дашкой в кабаке заплатишь?
– Я тебя умиляю! И думать не моги.
Сегодня они приняли шесть паломников. Умножаем на четыреста баксов, стоимость «карты», получается две четыреста. По десять процентов Полянскому и Казанцевой – двести сорок плюс двести сорок, значит, четыреста восемьдесят в сумме. Вычитаем, остается тысяча девятьсот двадцать. Делим пополам – по девятьсот шестьдесят баксов на человека. Недурно.
Дашу подхватили возле кинотеатра «Ударник». Приземлились в какой-то итальянской траттории – на вывеске аппетитно нюхал спагетти поваренок в сплющенном колпаке. Заказали грибную пиццу на четверых, две бутылки красного вина. Верочка, не знакомая с планами Фрусмана и, собственно, с Дашкой, норовила прижаться к Ларчикову, но лисичка проявила сибирский характер и придушила ее одним мимолетным взглядом, как курицу. Лева посмеялся над этой немой сценкой, покровительственно обнял секретаршу:
– Моя теперь. Про-те-же.
Попивая столовое вино с привкусом смородины, обсуждали дальнейшие шаги по раскрутке конторы – благо все свои. Во-первых, Фрусман хотел изменить название.
– Надо что-то звучное, в тему. Типа «Вечный странник».
– Можно «Пилигрим», – внесла предложение Даша. – Или просто «Паломник».
– А чем наше «Фрегат» не нравится? – наморщила лобик Верочка. – Уже устоялось, все к нему привыкли.
– Невкусно как-то. Некошерно. Схавать нельзя, – объяснил популярно Лева.
– Есть хорошее название, просто супер, – усмехнулся Ларчиков.