Афганские сказки и легенды

– Хорошо. Завтра мы приедем вслед за вами.

Когда сеиды уехали, они тут же пошли домой и стали советоваться между собой, ехать им или нет. Сестра Вали-джана Тано сказала им:

– Не ездите, ведь это враг. И в словах его таится коварство. Врагу верить нельзя, пусть он даже клянется Кораном. Никто не должен верить врагу.

Но как ни уговаривала их Тано и другие, они не послушались и сказали:

– Мы поедем, а не то люди будут смеяться не только над нами, но и над детьми нашими. Они станут говорить им: «Ваши отцы прятались от Сухейли дома, под юбкой у своих жен».

Они закончили все дела, легли спать. А эта Тано всю ночь заснуть не может, не идет сон ей на ум! Говорит сама себе: «Если усну, то не увижу их больше». Но в конце концов мысли у нее смешались и она заснула. И видит она сон: «Из-за меня сломается один браслет». Тут же проснулась Тано в смятении: «Не дай бог, чтобы случилось несчастье».

Рано утром вывел Вали-джан коня седлать, а конь заржал. Тано услышала и сразу же воскликнула:

Вали-джан! Ночью видала я сон: В руках у меня было два браслета, Они ударились друг о друга, и один из них разбился.

То есть: «Не ездите! С вами случится несчастье».

Ладно! Они вышли, а женщины разом заплакали. Когда выехали друзья из крепости, Вали-джан дал поводья коня Муса-джану и попросил подождать его немного.

– Я пойду успокою этих женщин,- сказал он. Вали-джан вошел в дом и некоторое время увещевал и успокаивал женщин:

– Не плачьте, бог милостив, мы вернемся обратно! А Муса-джан ждал у ворот, он запел:

Вали-джан! Не слушай женщин! Вали-джан, выходи скорее, А то над нами будут смеяться внуки.

Вали-джан тут же вышел из дома, оба вскочили на лошадей, но тут вышла Тано и запела:

Вали-джан! Обернись! Дорогой мой, не могу я наглядеться на тебя. Скачешь-уезжаешь – счастливый путь! Пусть бог будет вашим спутником.

Тано подумала, не обиделся ли Муса-джан, мол, «у Вали-джана есть сестра, а у меня никого нет». И тогда она обратилась и к нему:

Муса-джан в черной кабе * Когда подъедешь к тому столбу, Оглянись, посмотрим, что под ним.

То есть: «Смотри, чтобы не вырыли яму под столбом, будь осторожен, не попади в нее». А потом запела еще:

Муса-джан! Если тебе встретится дурной человек, Не ешь ничего из его рук, Скажи ему, что у нас сейчас пост.

А смысл ее песни был такой: «Если тебя будут угощать, то ты скажи, что у нас пост. Будь осторожен, ничего не ешь у чужих- как бы они не подсыпали в пищу яда!»

Ладно! Попрощались они с домом и отправились в путь. Все свое оружие, даже лук со стрелами, взяли с собою. Ехали они, ехали и наконец прибыли в город. А те люди, которых посылали за ними, пришли к падишаху:

– Дайте нам награду или отблагодарите еще как-нибудь!

И они рассказали, что привели Муса-джана и Вали-джана. Сухейли очень обрадовался и устремился им навстречу. Только он сел на коня, а они уж тут как тут, входят в дарбар. Муса-джан и Вали-джан подумали: «Сейчас он убьет нас здесь ни за что ни про что. Нет, надо узнать тайну Сухейли, догадаться, чего он хочет». И тогда Вали-джан запел:

Ослабим поводья боевого коня, Сухейли, что у тебя на сердце, Открой это нам.

Сухейли подумал, что они его опасаются и сейчас в дарбаре случится злое дело. Тогда Сухейли обратился к ним с такими словами:

Если Муса-джан ослабит поводья боевого коня, Если сделает конь два шага, Третий – добро пожаловать ко мне.

Ладно! Сухейли почувствовал к ним симпатию, приблизился к ним, слуги взяли у них лошадей, усадили их на стулья. После того как все приветствовали друг друга и поели, они вышли в сад – был у Сухейли возле дома такой сад. Гуляют они по саду, а Сухейли так и не знает, кто из них Муса-джан, а кто Вали-джан. В это время услыхала Гульмакый, что прибыли Муса-джан и Вали-джан. Она тут же поднялась на крышу, глянула – и увидела их обоих. Узнала Гульмакый Муса-джана и пропела:

Сухейли! Кто эти воины в твоем саду? Один – Муса, другой – Вали. Вьются кольцами черные кудри Мусы.

И Сухейли их узнал. А что было на сердце у Гульмакый – об этом знает один бог. Ах! Однако пришел вечер. Прошла ночь, и наступило утро.

На площади стоял столб высотой в шестьдесят гязов, а наверху на перекладине были поставлены три золотых кубка. Сухейли вызвал барабанщиков, заиграла музыка. Муса-джан вытащил лук и стрелы, сел верхом на коня, подъехал к перекладине. Высыпали на площадь божьи люди, смотрят: «Ведь столько времени никому не удалось сбить стрелой ни одного кубка. Что же это за молодцы, которые собрались сбить кубки?» Муса-джан натянул как следует тетиву, тетива тенькнула, стрела вылетела, и с первого же раза он сбил кубок. Точно так же сбросил он вниз другой кубок. И тут сердца всех охотников города переполнились завистью: ведь они столько времени усердствовали, но никому не удалось попасть в кубки! И тогда они воздели руки к небу и стали проклинать Муса-джана. А этот Муса-джан подумал, что они его благословляют. И он тоже поднял руку: «Аминь! Аминь!» Когда люди опустили руки, Муса-джан направил стрелу в третий кубок, но слишком натянул тетиву и случилась беда: стрела сломалась у него в руке. Пошел Муса-джан и обратился к Вали-джану:

Вали-джан! Таринам * надо было Сбить три золотых кубка. Два раза мне удалось, а на третий Сломалась в руке стрела.

Вали-джан отвечал Муса-джану:

Муса-джан, брат, коли ты так сетуешь, Возьми мою стрелу с золотым наконечником, Но смотри, берегись дурного глаза.

Муса-джан взял у Вали-джана его стрелу и сбил последний кубок. Раздались рукоплескания, забили в литавры, началось веселье, поднялся шум. Сухейли очень обрадовался. А Гульмакый стоит на крыше, смотрит на зрелище.

Муса-джан и Вали-джан сказали падишаху:

– А сейчас отпусти нас, мы поедем. Вот кубки. То, что ты хотел, сделано.

Сухейли и так и сяк уговаривал их остаться, но они не соглашались, и Сухейли их отпустил.

Тут узнала Гульмакый, что они уезжают. Она сразу же послала слугу:

– Скажи им, чтобы не уезжали, что их зовет Гульмакый. Она хочет, чтобы вы были ее гостями.

Слуга пришел и сказал им:

– Вас требует к себе Гульмакый, не уезжайте. Она говорит, что вы ее гости!

Муса-джан очень обрадовался, но Вали-джан был человек осторожный и рассудительный, он сказал Муса-джану:

– Оставь ее на этот раз. Когда мы все хорошо подготовим, мы не оставим ее здесь. Сейчас же лучше будет, если мы уедем, нам грозит опасность. Но поступай, как хочешь!

Но ведь Муса-джан был влюблен, он не мог ждать и сказал:

– Нет, я остаюсь, не еду!

Ладно, пришлось и Вали-джану остаться тоже. Оба тайком пришли в жилище Гульмакый и стали ее гостями. Гульмакый отвела им угловую комнату и тайно поместила их там, чтобы не узнал Сухейли или еще кто-либо. Она сама готовила им еду, потому что она никому не доверяла – она ведь понимала, что Сухейли только и мечтает их погубить и непременно это сделает, как только найдет какой-нибудь способ. Наступил вечер. Гульмакый не смогла утерпеть и послала невольницу: