Агдан. Лунная роза

И вот мы в актовом зале, на сцене которого за столом рассаживаются сам МиРеу, глава тюрьмы Анян и еще пара личностей знакомых мне наполовину, оба как я понимаю, из министерства Юстиции, то есть всего четверо.

Остальные члены делегации расположились в первом ряду зрительного зала. В этом же ряду также предусмотрительно оставлены места для тех, кто на сцене. После рассказа ветерана планируется небольшой праздничный концерт силами осужденных девушек тюрьмы Анян, и я там практически главная звезда! Хотя то, что меня припрягут на это мероприятие, было понятно даже самому тупому. Наоборот, выглядело бы странно, если звезду K-POP, автора и композитора известных песен, причем не только в Корее, но и в мире, не заметили и забыли вдруг в тюрьме. Так что я тоже участвую с двумя уже известными здесь песнями: «Группа крови» и «Остров ненужных людей».

Именно их утвердила высокая комиссия в лице НаБом и одного из чиновников, который, кстати сейчас сидит на сцене возле НаБом.

Ладно, «Группа крови», вроде понятно, тематике она соответствуют, но «Остров…?» Но как сказал мне чиновник со сцены, не все выступления должны напоминать о войне, надо и что-то более нейтральное или лирическое, так что тут «Остров» подходит неплохо.

Я предложил еще сыграть марш "RedAlert", но прослушав это произведение в интернете, высокая комиссия его отклонила: «Ну и что, что Военный Марш, принятый на вооружение у «Голубых драконов»? Что-то он слишком какой-то бодрый и … устрашающий! Нет, нам нужно для концерта что-то более спокойное!»

В общем, Военный Марш им не подошел, а вот «Остров …» вполне зашел. Странные люди эти корейцы!

Тем временем ветеран закончил рассказ о своих героических буднях времен войны. Черт, что-то я задумался и все пропустил, а ведь хотел послушать интересного человека. Так, теперь пошли вопросы из зала. Спрашивают «случайные» люди, конечно же. Все вопросы в той или иной степени крутятся вокруг битвы на Хаман: не страшно ли было в первом бою уважаемому МиРеу или каково, когда вокруг тебя гибнут товарищи и что ты при этом чувствуешь? Или вот очередной: о чем Вам думалось, когда Вы понимали, что врагов много, а почти все товарищи погибли и подкрепления нет?

Вот же ж! Как по мне, то администрация могла подготовить вопросы и поинтереснее для этих «подсадных уток»! То, что вопросы задавали специально подготовленные люди, понятно уже всем, ну, может, кроме самого ветерана. К тому же БонСу несколько раз нелицеприятно, но тихо, чтобы слышал только я, озвучивает краткие характеристики этих «уток», все они в ее глазах активно сотрудничают с администрацией, то есть считай, что «постукивают».

С другой стороны, мне понятно, что не будут гореть желанием простые осужденные задавать вопросы ветерану, постесняются или побоятся санкций за случайно произнесенную глупость, может, еще что-то. Но по протоколу вопросы должны быть заданы, вот их и задают.

Ну не такие же тупые и однотипные! Могли бы в администрации тюрьмы, ну, или министерстве юстиции, не знаю, где их придумывали, подойти к вопросам с выдумкой, так сказать, тем более задают их такому заслуженному ветерану Корейской войны!

Ладно, проехали, похоже все, все вопросы закончились, так что сейчас будет небольшой перерыв, ну а мы пойдем тем временем готовиться к выступлению.

Хмм… что это? Наблюдаю, что в центре зрительного зала тянется еще одна рука …

– Да, Ким ЁнГю? – несколько заторможено спрашивает заместительница НаБом, выполнявшая роль этакой ведущей данного мероприятия. Так, интересно… по переглядке «ведущей» и НаБом, я понимаю, да и не только я, что что-то пошло не по сценарию, утвержденному в Министерстве. Похоже сейчас будет вопрос не от «засланного казачка» или «подсадной утки».

– У тебя вопрос, Ким ЁнГю? – спрашивает «ведущая».

Нет!
– про себя саркастически думаю я, она хочет просто отпросится в туалет, хотя … зная этих корейцев, это тоже не исключено. Но нет, все-таки вопрос …

– У меня вопрос к уважаемому Ли МиРеу. – говорит ЁнГю.

– Может, в другой раз? Все-таки господин МиРеу уже устал, да и наш концерт тоже уже немного задерживается, – неуверенно блеет «ведущая».

Ага, точно не по плану – думаю я. Вон, хоть и вежливо, но хотят слить эту Ким ЁнГю с ее вопросом. И, наверное, слили бы в конечном итоге, если бы не вмешался сам ветеран.

– Конечно, красавица, – сказал он по-доброму, улыбнулся и добавил: - Задавай свой вопрос, ничего страшного не случится, если я отвечу еще на один. Главное, чтобы он был … интересным.

Да уж, похоже, что и ветерана «слегка» достали однотипные из года в год повторяющиеся вопросы. Ким ЁнГю поклонилась ему и начала.

– Я слушала, как Вы интересно и … страшно рассказывали от той тяжелой войне. Вы знаете, у меня дедушка тоже воевал, и тоже имеет … имел награды, он, к сожалению, уже умер, не так давно. Умер, когда я была здесь. И он тоже рассказывал мне об этой войне, очень похоже, как рассказывали Вы. Рассказывал, какая это страшная и тяжелая ответственность, забирающая все физические силы и высасывающая душу. И один раз он мне рассказал, как попал в плен к китайцам.

(Китай принимал активное участие в этой войне на стороне Северной Кореи, впрочем, как и СССР. Но Китай послал армию, в отличии от СССР чья поддержка было больше материально-технической. Прим.
– автора).

– И он говорил, что тогда, в этом плену, ему было страшнее, чем при обстрелах, или даже чем при атаке на врага с винтовкой с пристегнутым штыком. Захватившие их пообещали с ними так хорошо поработать, что все, что они знают, расскажут им, перебивая друг друга. Еще и готовы будут друг друга при этом рвать на части, чтобы выжить. Такие вот были «добрые» высказывания в адрес моего деда и его товарищей от союзников северокорейцев в той войне. К счастью, деду и его товарищам не пришлось испытать на себе все это «гостеприимство». Ночью им удалось обезоружить китайского часового и сбежать. Но вот именно этот эпизод он считал самым страшным эпизодом для себя в той войне … Скажите уважаемый аджосси: какой самый страшный и тяжелый эпизод в той войне стал для Вас? Спасибо!

Поклонившись, Ким ЁнГю садится. Ли МиРеу же задумывается, и тишина длится, кажется, целую вечность. Наконец, МиРеу начинает говорить.

– Да, интересный вопрос ты задала мне, внучка. Интересный и заставивший меня задуматься. Да, на войне всегда страшно и это … нормально. Страшно, когда тебя обстреливает враг, когда ты бежишь с винтовкой с примкнутым к ней штыком в атаку, когда враг бежит на тебя. Но приходится преодолевать раз за разом свой страх. Это как каждый раз закаливать клинок, с каждой закалкой он становится прочнее и острее. Так и здесь. С каждым таким преодоленным страхом ты как тот клинок становишься сильнее, прочнее, острее и даже умнее. Ты становишься настоящим бойцом.

Ветеран вновь делает небольшую паузу, отпив воды из стакана, после продолжает …

– Ну, а что касается самого страшного в той войне эпизода, то нет, это не битва за Хаман, как кто-то, возможно, мог подумать. Да, это была первая непростая и страшная битва, на которую я попал молодым и зеленым пацаном. У меня даже не было винтовки. Но при этом рядом со мной были друзья и сослуживцы, а когда они рядом, то и тебе становится полегче, как будто часть ноши они берут на себя. А, может, это так и есть. Но самое главное: со мной был мой лучший друг - Юн ЧанХо! Наши семьи были дружны с детства, мы вместе с ним росли, вместе учились в школе и вместе пошли на войну. Это был сильный и улыбчивый парень, который был у нас всегда душой компании, он много чего рассказывал и мечтал, как мы заживем, когда закончится эта война… Что он и я будем делать в мирной жизни. Как хорошо заживем…

Ветеран замолчал, похоже уйдя в воспоминания, зал заворожённо ловил каждое его слово. Наконец он продолжил.

– Мы оба вместе попали и на свою первую битву за Хаман, после которой остались вдвоем, именно из всего нашего призыва, отправленного на эту вершину. Потом мы еще долго с ним воевали в разных местах, я был ранен, и он спас меня, вынес тогда из боя раненого. К счастью, мое ранение оказалось тогда не такое серьезное, и вскоре мы снова вместе воевали в одном подразделении. Это был мой лучший друг за всю мою жизнь! Друг детства, таких больше не было.