Агдан. Лунная роза

Когда после концерта он сказал о небольшом подарке лучшему исполнителю на этом концерте, я почему-то подумал о почетной грамоте от ассоциации ветеранов Кореи. Но ошибся!

Мы сидели за столом, где в честь праздничного обеда был опять только подслащенный чай, ну а остальное меню практически ничем не отличалось от утреннего, та же возможность взять добавки без ограничений, правда утренние булочки отсутствовали, а обеденных как я понимаю не подвезли.

Ни фига себе! Я ошибся … подвезли! В обеденный зал открылась дверь из кухни, и все замерли! Причем некоторые так, словно встретились с взглядом с Медузой Горгоной, застыв с поднесёнными палочками ко рту. Потому что оттуда, из этой самой кухни, в зал на кухонной тележке въехал нет, нет, не существо из мифов древних греков, а то, что в Корее я меньше всего ожидал увидеть! А именно - огромный белый торт!

Право слово, Медуза Горгона, сидящая верхом на тележке, смотрелась бы здесь более уместно чем … это белое великолепие!

Почему я удивлен? Так корейские сладости в корне отличаются от русских и европейских. Этот торт выглядел бы намного уместнее где-нибудь на дне рождении, именинах, свадьбе или еще каком-нибудь празднике в России, Франции, Италии, Чехии или другой европейской стране, но никак не в Корее.

И вся эта красота приближается к нашему столику … ко мне что-ли?

Везли тележку с этим великолепием работники кухни, рядом шел смутно знакомый молодой человек. Баа... да это же тот самый чувак, что сопровождал ветерана! Внук или просто сопровождающий, я еще тогда так и не определился в его статусе. Тем временем в полной тишине, где даже палочка, упав вызвала бы невообразимый грохот, тележка как белоснежный лайнер подплыла и причалила к нашему порту, точнее произвела швартовку к нашему столику. Ну, а чувак двинул речь.

– Уважаемая ЮнМи! Господину Ли МиРеу очень понравилось твое выступление, он дарит тебе этот скромный торт, чтобы ты и твои подруги смогли отметить сегодня этот день более празднично.

– Ооооохх! – это рядом со мной не выдержала пыток видом торта наша обжорка Пак ЧэИн.

Парень, на секунду запнувшись, продолжил.

– Ему будет очень приятно, если вы отметите этот праздник более по-домашнему!

Ну, это он загнул.
– думаю я про себя. Что-то сильно сомневаюсь, что дома на празднике у ЧэИн, да и у других моих сокамерниц, было подобное угощение. Во-первых, это слишком дорого, а во-вторых, в Корее такого просто не делают. Кстати, а вот это интересно!

– Скажите, уважаемый, – обращаюсь я парню.

– Ли ЧанМи, – с готовностью представляется тот.

Ли, - мелькает в голове мысль, все-таки внук, хотя, не факт! Мало ли этих Ли в Корее, тут же их почти как Педро в Бразилии!

Я продолжаю.

– Скажите, уважаемый ЧанМи, а кто сделал такой прекрасный торт? Это же явно изделие европейских мастеров?

– Ооо, Вы удивительно проницательны, аегусси ЮнМи. – тянет в ответ парень.
– Действительно, сейчас у моего дедушки гостят его французские друзья.Господин Дюпье с супругой. Они уже давно на пенсии, путешествуют по миру, у них во Франции семейный бизнес - сеть пекарен, которыми сейчас занимаются их дети и внуки. Мадам Дюпье, узнав о нашей поездке в тюрьму для девочек, решила сделать этот сладкий подарок: «Сладкий подарок в таких горьких днях!» - так она, кажется, сказала. Дедушка попросил знакомого пекаря, тот отдал свою пекарню на сутки этой парочке. И вот это все - результат их трудов. Но это, так сказать, главный и самый большой приз. Есть и поменьше.

С этими словами он кивнул на тележку, я присмотрелся повнимательней, а там … Боже мой! На нижнем ярусе тележки лежали подносы, а на них различные пирожные, эклеры, трубочки все очень похоже на те, что мы покупали в торгующем сладким хорошем кафе еще в той Москве. А я их даже не заметил, поглощенный тортом. В дверях тем временем показались еще несколько тележек с подобными подносами, правда, тортов больше не было.

– Это для всех остальных.
– кивнул на въезжающее изобилие ЧанМи.
– А вот эта тележка со всем содержимым лично Вам. Скромный дар за Вашу прекрасную песню. И это не мои слова, а слова дедушки, но я с ним полностью согласен!

Чинно благодарю в ответ:

– Спасибо Вам, уважаемый ЧанМи. Передайте нашу ну просто огромную благодарность Вашему героическому деду!

– Тебе спасибо, ЮнМи! – просто ответил парень, и добавил после небольшой паузы.

– Твоя песня… она … она произвела большое впечатление на него, на меня, да и на всех, кто был в зале. Очень сильная и … трогательная песня. Спасибо тебе за нее еще раз, спасибо от меня и от дедушки! – парень низко поклонился мне и, наконец, ушел.

Смотрю я на притихших рядом со мной за столом БонСу энд компани…улыбаюсь и говорю … на русском.

– Как говорят в одной большой стране - «Все, что есть в печи - все на стол мечи!»

И, посмотрев на не понявших русскую поговорку дев, добавляю для них на более понятном корейском.

– Берите торт и все, что под, ним тоже, и накрывайте наш стол.

Радостный визг был мне ответом…

Тюрьма Анян. Столовая. Некоторое время спустя. Стол и праздничный торт на нем, вокруг все свои.

Что ж, натюрморт получился, что надо. Огромный белоснежный торт в окружении мелких товарок. Хотя, натюрморт — это же не живая еда в переводе с немецкого? А у нас тут вполне себе живой торт и разные вкусные пироженки. И даже эклеры! Хорошо, что додумались принести стопку одноразовой посуды, в том числе и пластиковые ложки. Хотя, наверное, ложки французы положили, корейцы бы точно не включили их в комплект.

И вот все с замиранием смотрят на сие великолепие…Только что с кухни вернулась пронырливая БонСу и притащила с Хван ХэСук, еще одной своей подругой, два чайника со свежим чаем и стопку одноразовых стаканчики. Но пока на стол не ставят, а БонСу ещё шушукаются о чем-то с охраной.

У одной из охраниц в руках огромный длинный нож, но это не оружие, это то, чем сейчас будут резать это великолепие. Мне даже жалко немного такую красоту.

– Так, девочки садимся все на одну сторону стола! ЮнМи, я тебе здесь в центре место заняла! – это ко мне обращается БонСу.

Небольшая заминка, связанная с тем, что Шарбья, пытаясь сесть с краю лавки, чуть эту самую лавку не перевернула, при этом чудом не запулив в потолок девах, сидящих на другом конце этой деревянной мебели. В конце концов после некоторой возни, она встает за спинами остальных сидящих. Я недоумеваю, но сажусь, как просит БонСу.

– Скажите чиизз … – это снова БонСу.

Вижу что у одной из охраниц, с которой до этого что-то «терла» БонСу, небольшой телефон с встроенным фотоаппаратом. Понятно, о чем они договаривалась. Коррупция, о которой мы промолчим.

– Только быстро! – говорит фотоохранница.

Мы все улыбаемся, запечатлев исторический торт со свитой пирожных, впервые посетивший тюрьму Анян, ну и себя на его фоне. Мелкие радости моих товарок по несчастью, ну не портить же им этот праздник! Да и вряд ли, когда-то это у них повторится. Что ж, торт запечатлён, теперь можно его и того ... оприходовать по назначению. Охрана бодро режет торт, раскладываются куски в тарелки, часть девчонок уже пересела после этой фотофиксации на другую сторону.

Слышен звук легкого удара и недовольный голос БонСу что-то выговаривающий ЧэИн. Понятно. Наша обжорка полезла опять впереди всех и заслуженно получила по рукам.

– Ну, ладно, - потираю я руки, - сейчас наконец-то пожрем нормальных европейских сладостей. Ощущение взгляда сзади, поворачиваюсь, да это же на меня смотрит та самая Ким ЁнГю, что задала «неутвержденный» вопрос ветерану! Увидев мой взгляд, она быстро утыкается в одноразовую тарелку перед собой, где осталось процентов пять от того, что раньше было, по-моему, эклером.