Агент Фейри

— Так что это, по-твоему? Похоть?

Мгновение спустя он ответил:

— Любовь — самая древняя эмоция и самая могущественная.

Мои губы изогнулись в улыбке от его неожиданно романтического ответа. И всё же... я не думала, что он прав. Какие методы применяли люди, чтобы сражаться в войнах и контролировать население? Не любовь. Ужас. Плетёная свинья — яркий тому пример.

— Роан... — начала я. — Мне кажется, я кое-что видела в одной из книг твоей библиотеки. Что-то о том, как Неблагие казнили людей.

Он кивнул.

— Да, это временами случается. Мы давненько этого не делали. Большинство людей даже не знает о нашем существовании.

Я закусила губу.

— Там было что-то про сожжение.

Он кивнул.

— Верно. Люди боятся огня. Это эффективное средство отпугивания тех, кто хочет на нас охотиться.

Я почувствовала, как вскипает моя кровь.

— А почему свинья?

Роан нахмурился.

— Полагаю, это оскорбительно, но когда горишь заживо, едва ли тебе важно, находишься ли ты в скульптуре свиньи или в простом кубе. Сожжение — это сожжение, и всё.

— Ты был там в 1880-х? На массовом сожжении?

Он свернул на тёмную улицу, и свет флуоресцентных фонарей скользнул по нам.

— А, точно. Людей застали за созданием железного оружия для нападения на нас. Мы разобрались с угрозой. Но я не смотрел на казнь. В отличие от фейри ужаса, у меня не было причин посещать это мероприятие. Но я помню запах.

— Люди боятся огня, — повторила я. — Неблагие используют страх, чтобы контролировать людей. А не любовь.

— Что может быть хуже, чем сгореть заживо? — спросил он.

— Эм, ничего.

— Смотреть, как тот, кого ты любишь, сгорает заживо, — он сбросил скорость машины. — Мы на месте.

Роан остановил машину прямо возле бетонного жилого здания на Бетнал-Грил. Я посмотрела вверх — в доме было как минимум пятнадцать этажей, и все окна оставались тёмными. Выглядел он как обычное депрессивное здание на тёмной улице Восточного Лондона.

— Это нужный нам адрес? — спросила я не в первый раз. — Это не то, что я бы представила для Двора Снов.

Роан нахмурился.

— Фейри снов никогда не оказываются такими, как ожидаешь. Будь осторожна, когда мы войдём внутрь. Тысячелетия кормления хаотичными эмоциями человеческих снов превратили фейри снов в нечто... сбивающее с толку. Они непредсказуемы и опасны.

— Каков план? Мы можем им что-то предложить?

Роан выключил двигатель.

— Двор Каэр Ибормейт ненавидит Благих. Мы даём им возможность объединиться против их древних врагов. К счастью, у фейри снов нет многовековой вендетты против других Неблагих дворов. Они всегда сохраняли нейтралитет. Мы уже объединили пять дворов, и они не захотят оставаться в стороне.

— Пять? — переспросила я. — Двор Печали согласился?

— Эльрин послала весточку. Церемония связывания состоится завтра.

Я моргнула.

— Завтра? Ого. У них хоть было время нормально поговорить перед бракосочетанием?

— Едва-едва, — он кивнул на жилое здание. — Ты готова?

— Да не особенно, но всё равно пошли.

Вне машины холодный воздух пронизывал меня сквозь лёгкое пальто. Роан подошёл к чёрной двери и открыл её. Холодная бетонная лестница пахла чем-то гниющим и плесневелым.

— А какой этаж? — спросила я после одного лестничного пролета.

— Они не сказали, — пробормотал Роан. — Я жду знака.

Стены были исписаны граффити — не граффити фейри, просто люди писали свои имена, называли друг друга педиками и пытались изобразить пошлые картинки. К стене был прислонён матрас, покрытый пятнами, а под нашими ногами хрустело битое стекло. Определённо не то, чего я ожидала от Двора Снов.

Почему у меня такое чувство, что нам предстоит подняться на все пятнадцать этажей?

Должно быть, пролётов было больше пятнадцати, и мои бёдра уже горели, а ноги тряслись. Почему эта лестница всё тянулась вверх? Граффити вокруг нас как будто светились. Флуоресцентные лампы мигали, подсвечивая нарисованные на стенах черепа. Роан обернулся ко мне.

— Ты как, нормально?

— Ага. Очаровательное местечко.

Мне показалось, что из-за одной двери я слышала пение женщины — зловещую песню под скорбный аккомпанемент скрипки. Я помедлила, показывая на чёрную дверь.

— Ты это слышишь, Роан?

Беспокойство исказило его черты, когда он посмотрел на меня.

— Слышу что?

— Музыку.

Он покачал головой.

— Нет никакой музыки.

— Что? Как ты можешь это не слышать?

— Я много веков прожил в лесах и развил очень чуткий слух. Нет никакой музыки.

«Ага, а ещё ты развил большое высокомерие из-за собственных навыков, но об этом мы потом поговорим».

— Ладно. Далеко нам ещё идти?

Флуоресцентные лампы снова мигнули, и Роан склонил голову набок.

— Мы поднялись всего на один этаж.

Так, вот теперь я теряла терпение.

— Бл*дь, да ты издеваешься. Слушай, Роан, пока ты жил в лесах, я жила в больших городах. И я развила прекрасное умение считать этажи в жилых зданиях.

— Нам надо идти дальше, — он уже поднимался выше, и я заставила свои трясущиеся ноги снова преодолевать ступени, пролёт за пролётом. Когда лампы снова мигнули, их свет озарил красные человеческие лица, нарисованные пальцами на стенах.

— Роан, — рявкнула я, когда усталость начала брать надо мной верх. — Это хрень какая-то. Нескончаемый лабиринт, — мне не нравилось то, как мой голос эхом разносился по лестничной клетке — громкий и лишённый эмоций.

— Возможно, мы не туда свернули, — признал он.

Я уставилась на него.

— Мы никуда не сворачивали. Мы поднимались вверх по одной и той же лестнице.

— Мы два раза свернули налево и один раз направо.

— Один из нас рехнулся, и сдаётся мне, это ты.

— Смотри, — он уставился на дверь, проводя рукой по своему подбородку. Она выглядела в точности как все другие двери. — Эта отличается.

Не отличалась она ничем, но мне отчаянно хотелось перестать подниматься. Роан повернул ручку, и я последовала за ним в просторное бетонное пространство, почти похожее на крытую парковку. Как такое огромное помещение влезло в это здание? Пока мы шли, освещение начало меняться, словно солнце вставало над горизонтом и окрашивало небо розовыми оттенками.