Агент Их Величеств. Часть 2

– И тот, кто... похитил у этих детей жизнь теперь...

– Живее всех живых. Либо быстро приближается к этому состоянию. Думаю, что вита-узлам нужно какое-то время, чтобы прижиться.

...да, сахар оказался в сахарнице – вот неожиданность! – и Фигаро, поискав взглядом щипцы, и не найдя их, просто сунул руку в хромированный цилиндр, достал несколько кусков рафинада и бросил их себе в чашку.

Бульк! Бульк!

– А зачем он... ну... превратил их в... даже не знаю, как назвать этот ужас... в живые куски мяса в колбах? Какой в этом смысл?

– Как ни странно, куратор, смысл в этом был. Я как раз сейчас об этом читаю. И дело вовсе не в извращённом уме или больной фантазии; всё куда хуже: этот Тренч, похоже, руководствовался лишь холодным расчётом. Ему необходимо было установить, как поведут себя вита-узлы энергетической оболочки человека, будучи отделёнными друг от друга физически. Хотя вы правы в том смысле, что даже я бы не дал добро на подобный эксперимент. Попытался бы смоделировать математически, или просто плюнул бы, и отложил промежуточные результаты исследований на дальнюю полку.

– А там, что, в этих бумагах – выдержки из экспериментов?

– Нет. Здесь полноценная научная статья. Статистика, диаграммы, эксперименты, методология, расчёты... Можно хоть сейчас переплетать и отправляться за Премией Ангазара.

– Но... Тогда я вообще перестаю что-либо понимать. Зачем он всё это нам оставил?

– Вы думаете, я понимаю?

– Хотите выпить?

– Я бы сейчас литр самогону проглотил. Чистяком, под чёрный хлеб. Но – нельзя. Нужно думать. Крепко-крепко и быстро-быстро.

– Да, господин Мерлин. Боюсь, вы правы.

14.30, отель «Шервуд», холл. В ходе операции 0-23-30 («Новое Солнце»)

Фигаро критически осмотрел пирожок, и осторожно надкусил румяную корочку. Пирожок оказался вполне себе пирожок, даром что купленный у неизвестной бабки у дороги. Он был даже тёплым, хотя теста в нём было куда больше, чем капусты.

– Ага, вот вы где, Фигаро! И уже жрёте. Значит, ваше душевное равновесие явно восстанавливается!

Артур, как обычно, появился из ниоткуда, хлопнув заклятьем шорт-трекера. Он уже успел скинуть с себя белую робу, и теперь был одет в простой бежевый плащ поверх такого же бежевого повседневного костюма от Мари Воронцовой. Такой себе зажиточный коммивояжер, заскочивший в стольный град Верхний Тудым, дабы торговать здесь примусами да самоварами, и вполне способный без труда затеряться в толпе.

– Вот доиграетесь вы с этими своими мини-блицами, – беззлобно сказал следователь, вгрызаясь в пирожок. – Ошибётесь – и ага.

Конечно же, Артур немедленно взбеленился.

– Фигаро! В чём?! В чём здесь можно ошибиться?! Вы, неуч-троечник, да я уже раз тридцать объяснял вам принцип работы шорт-трекера: я просто лишаю себя одного из пространственных измерений, превращаясь в двухмерный объект, который может свободно вращаться вдоль линии континуума, не нарушая релятивистских... А где вы пирожок взяли? Я тут внезапно понял, что зверски хочу есть.

– Где взял – там больше нету. Да и не очень пирожок, откровенно говоря. Лучше вот что: давайте сходим в какую-нибудь приличную ресторацию. Возьмём ухи, икорки, баклажанов маринованных. Мне вчера только снились маринованные баклажаны, так что теперь это у меня навязчивая идея. Водки возьмём, в конце концов. Я жуть как хочу сполоснуть голову стопкой-другой.

– Обязательно сходим. – Артур кивнул. – И водки возьмём. Большой графин, поскольку тут парой стопок не отделаешься. Но – потом. Сейчас я должен собрать всю доступную информацию, прежде чем Ноктус спохватится и начнёт прятать всё в контейнеры с бирками «секретно».

– Я удивляюсь, как до сих пор не начал.

– Слишком много всего. Думаю, Ноктус давно не сталкивался с подобным: лаборатория с подопытными людьми прямо в центре города. Такой наглостью не всякий некромант может похвастаться.

Помолчали: Фигаро жевал пирожок, а Мерлин, щурясь, глядел куда-то за горизонт. Это, однако, было несколько проблематично: горизонт прятался где-то за серой фабричной стеной, из-за которой торчали трубы из красного кирпича. Трубы весело пыхтели, выпуская облачка разноцветного дыма; похоже, прямо за стеной располагались алхимические цеха.

– Вы как? – спросил, наконец, Мерлин. – Получше? Что вас, чёрт подери, так выбило из колеи? Да, это ужасно, понимаю. Подростки. Некоторые совсем ещё дети. А война? На войне вы что, не видели, как умирают совсем ещё молодые пацаны, которые только вчера начали бриться?

– Они там от пуль умирали.

– Да ну? Вы же артиллерист. Не знаете, что бывает, когда рядом с человеком взрывается фугас?

– Ха, – Фигаро махнул рукой, – что фугас! Вот фугас начинённый алхимической ярью – вот это да. Потом неделю не спишь – кошмары.

– Ну вот. Так чем это отличается от того, что мы видели там, в «Шервуде»? А? Я вас спрашиваю?

– Не знаю. – Следователь вздохнул. – Думаю, в общем, ничем. Когда в человека попадает шаровая молния, и ему отрывает ноги, это, как бы, тоже... Ничего хорошего. Просто... Понимаете, я думал, что ко всему уже привык. Но нет... Знаете, я этот запах забыть не могу: спирт, нашатырь, карболка... Как в больнице. Или даже в хосписе.

– Да, я понимаю, о чём вы. – Мерлин задумчиво дёрнул себя за бороду. – Филигранная работа хирурга. Кто бы он ни был, Фигаро, но наш колдун-инкогнито совершенно лишён моральных принципов.

– Вы об этом… господине Тренче?

– Нет, – Артур покачал головой и сплюнул в сугроб, – не о нём. Тренч – кем бы он ни был – похоже, у нашего гениального психопата просто на подхвате.

– Э-м-м-м-м... Не понял.

– У меня не было времени изучить всё так же подробно, как люди Ноктуса. Зато я собрал то, что действительно важно. Куратора тормозят протоколы, правила и стандартные схемы расследований. Да, Особый Отдел может игнорировать бюрократию внешних инстанций, но против своей собственной внутренней бюрократии Кураторы бессильны. Вот что мне удалось нарыть: в лаборатории, несомненно, работали двое – наша тёмная лошадка, колдун-инкогнито, как вы его обозвали, и его напарник. Вы, наверное, заметили, что часть оборудования очень старая? С ней работал этот Тренч. Это подтверждается множеством записок – Тренч, кстати, писал от руки, так что образцы почерка у нас есть... не знаю, правда, чем нам это поможет. Его записки отличаются завидным постоянством и до жути скучны; в основном, это инструкции по приготовлению базовых алхимических субстанций: добавить два унции Нигредо Астериск, пять капель шафранового масла, чёрную медь и медленно помешивать на медленном огне три часа. Возможно, этот Тренч и сильный колдун, но в лаборатории его использовали на уровне принеси-подай.

– Кто использовал?

– Тот, кто руководил исследованиями. Он оставил после себя множество записей, но все они – машинописные. Всё, что я могу сказать об этом человеке – ну, помимо того, что он гениальный психопат без моральных принципов – так это то, что он хорошо знаком с научным методом, отлично управляется с оборудованием Квадриптиха, скрупулёзен и мыслит весьма неординарно. Смотрите: он приезжает в Верхний Тудым, и сразу же берёт в заложники членов клуба «Дети Астратота», одновременно получая в своё распоряжение отличное помещение для оборудования лаборатории. В «Шервуде» есть водопровод, газ и электричество, а ещё туда не вхожи посторонние. Шантажируя местное ответственное руководство наш колдун-инкогнито параллельно с этим использует их детей в качестве подопытных. Безотходное производство, Фигаро. И да, я понимаю, как это звучит. Наконец, в какой-то момент, завершив свои дела, этот Мистер Икс, мать его, приводит в порядок свои бумаги, использует вновь созданное устройство для того, чтобы исцелиться – я уверен, что аппарат он использовал именно так – и... исчезает в неизвестном направлении. Он оставляет нетронутой свою лабораторию, свои записи, своё творение – вообще всё. Скрывает этот тип только одно – свою личность. И это получается у него блестяще: мы до сих пор понятия не имеем, кто он такой.