Агенты Берии в руководстве гестапо
Шрифт:
Обменивались информацией и назначали встречи открытым текстом по телефонам, незашифрованными письмами по почте. И даже считали нужным заниматься столь несвойственным разведке делом, как коммунистическая агитация. Был случай, когда Шульце-Бойзен посреди улицы выхватил пистолет и угрожал расстрелом одному из подручных за невыполнение агитационной миссии на каком-то заводе.
В поле зрения попали все руководители группы. Шульце-Бойзен («Коро»), его жена Либертас, советник министерства экономики Харнак («Вольф») с супругой Милдред, полковник Беккер, секретарь МИДа фон Шелиа, пять офицеров главного штаба Люфтваффе, в том числе из отдела разведки, графиня Эрика фон Брокдорф из министерства труда… Слежка и прослушивание телефонов выявляли все новых и новых членов организации. И для оперативной работы по данному делу Мюллер добился создания
Гитлер торопил с пресечением деятельности гнезда русской разведки. Ведь немцы не знали, что радиограммы из Берлина не доходят до Москвы. Считали, что утечка продолжается — в разгар наступления на Сталинград и Кавказ. И в конце августа прошла первая волна арестов. Но некоторых членов группы Мюллер преднамеренно оставил на свободе. Гестапо понаблюдало, как они «замечутся», кого начнут предупреждать, с кем консультироваться. А арестованных подвергли усиленным допросам и пыткам. Одни держались стойко, другие не выдержали, дали показания. И прокатилась вторая волна. Всего взяли 117 человек.
Мюллер предлагал включить и этих захваченных разведчиков в радиоигру. Но Гиммлер, Канарис и другие руководители операции сочли, что использование фанатичных коммунистов бесперспективно. И к тому же вмешался Гитлер. Он однозначно решил, что все члены германской группы являются предателями, а стало быть, с ними — никаких игр, они должны быть казнены. Из 75 человек, обвиненных в государственной измене, к смерти приговорили 50. Милдред Харнак и графиня Брокдорф сперва было отделались тюремным заключением, но фюрер им приговор не утвердил, настоял на казни. Причем распорядился всех повесить. Но виселицы в Берлине не было, здесь приговоренных традиционно гильотинировали. Когда об этом доложили фюреру, он вспылил. Он считал себя знатоком истории, а в Средние века в Германии обезглавливание было «почетной», дворянской казнью. По мнению Гитлера, изменники были недостойны такой смерти, и он начертал резолюцию: «Повесить, как скот!»
Ее и постарались исполнить поточнее. На скотобойне были взяты мясницкие крюки для туш, их цепляли за верхнюю перекладину гильотины. Жертвы, раздетые до пояса, подводились под эту конструкцию, на шею накидывали петлю из рояльной струны, перекидывали другой конец через крюк и подтягивали вверх. Смерть получалась очень мучительной, петля врезалась в горло постепенно, удушаемые долго бились в агонии, цепляя пол пальцами ног. Но фюрер остался доволен, и с тех пор эта казнь вошла в обиход как особо позорная, для тех, кого сочли самыми страшными преступниками.
Но казнили членов группы Шульце-Бойзена уже попозже, в конце осени. А тем временем операция против «Красной капеллы» развивалась. Успех с захватом берлинской организации поднял престиж Мюллера. К тому же после смерти Гейдриха централизация операции стала лишь номинальной — у Гиммлера хватало других дел. И шеф гестапо принялся помаленьку оттеснять другие спецслужбы, подгребая дальнейшее расследование, как и радиоигру, под себя. То ли действительно уже прикидывал возможность наведения контактов с русскими, то ли (пока еще) хотел лишь утереть нос выскочкам-интеллигентам, считавшим его «мелким полицейским», недостойным заниматься тонким делом разведки.
И зондеркоманда «Роте капелле» действовала четко и умело. Еще продолжались допросы и аресты в Берлине, когда Мюллер перебросил часть своих специалистов на другие направления. Решил еще разок «копнуть» Бельгию и Голландию. Тут новым результатам способствовал побочный фактор. Местные службы гестапо в это же время провели удачную операцию против бельгийского сопротивления. И, подключившись к расследованию, люди Гиринга и Берга, получили ценные сведения. Сказались прежние связи руководителей советских резидентур с компартиями. Эти связи уже давно были оборваны, но теперь они вдруг напомнили о себе. Один из арестованных бельгийцев, которого удалось перевербовать, знал раньше «Жильбера»-Треппера. Удалось узнать, что он обитает где-то в Париже, получить описание его внешности. Тогда-то и вспомнили человека, упущенного засадой из дома Макарова — сопоставили,
и портрет уточнился. Узнали и приметы «Кента».В Брюсселе попал в руки гестапо и курьер Нигги, который раньше поддерживал связь с агентами в Швейцарии — с Рашель Дубендорфер («Сиси») и Анной Мюллер, входившими в группу Радо. А через французского агента СД Ива Рамо («Аспирант») узнали о самом Радо. В августе от зондеркоманды в Швейцарию были направлены Герман Ханслер и Ганс Петерс. Путем слежки вычислили молодую, 23-летнюю разведчицу Маргариту Болли («Роза»), Петерс познакомился с ней, представившись эмигрантом-коммунистом, и стал ее любовником. От Радо она свою связь утаила. Хотя являлась одним из трех радистов «Красной тройки».
Но в Швейцарии люди Мюллера активных действий не предпринимали, только наблюдали и копили сведения. Это было нейтральное государство, а вдобавок тут шеф гестапо перешел границы «своей епархии». Работа в неоккупированных странах была подведомственна не ему, а Шелленбергу. Который также развернул деятельность против «Красной тройки» — даже не зная об успехах агентуры гестапо. «Филиалом» внешней СД в Швейцарии являлось так называемое бюро «Ф». Оно по своим каналам нащупало некоторые нити, потенциально ведущие к советской разведке, определило предполагаемый ряд лиц, способных быть к ней причастными. Ну а Шелленберг решил действовать через начальника швейцарской разведки и контрразведки полковника Роже Массона. В августе-сентябре прошли две их конфиденциальных встречи. Хотя Массона Шелленберг на удары по «Красной тройке» пока не настраивал, информацией о трех передатчиках, работающих со швейцарской территории, не делился. Просто закидывал удочки на предмет «дружеского сотрудничества» двух спецслужб.
Видимо, без особого успеха. Массон был патриотом своей родины, прекрасно понимал, что в случае европейского господства Германия запросто проглотит Швейцарию. Поэтому втайне подыгрывал странам антигитлеровской коалиции. Ценнейшим агентом швейцарской разведки был в это время Рудольф Ресслер, немецкий эмигрант-антинацист. Он создал собственную разведгруппу из каких-то высокопоставленных друзей, оставшихся в Германии (называть их кому бы то ни было он отказывался) и снабжал генштаб Швейцарии секретнейшей информацией из известных только ему источников в рейхе. Массон смотрел сквозь пальцы, когда с началом войны Ресслер стал делиться той же информацией с англичанами и американцами. Так что встречи полковника с Шелленбергом свелись к протокольным улыбкам, тостам и заверениям.
Тем временем все высвободившиеся силы зондеркоманды «Роте капелле» были переброшены во Францию, Бельгию и Голландию. Кольцо вокруг организации Треппера быстро начало сжиматься. Как уже отмечалось, эта сеть была громоздкой, что повышало ее уязвимость. В сентябре гестапо взяло группу Ефремова. Сам он на допросах вел себя героически, отвечать отказался. Но его радиста сломили. И рацию тоже подключили к радиоигре. При зондеркоманде была создана специальная группа для подбора и составления донесений для Москвы — информацию давали правдивую, чтобы не насторожить русский Центр раньше времени. Хотя оставшиеся на свободе разведчики, услышав в эфире погибшую группу, снова предупредили руководство — 25 сентября об аресте Ефремова радировал Робинсон.
Через арестованных агентов и связных немцы узнали о других разведчиках. Пошла настоящая охота за «Жильбером» и «Кентом», немцы называли их «Большой шеф» и «Маленький шеф». О них знали уже очень многое. Знали, что «Кент»-Сукулов разъезжает с аргентинским паспортом, не задерживаясь долго на одном месте. Что скрывается он в южной, неоккупированной зоне Франции. И один из вновь «оживших» передатчиков вблизи Марселя верно идентивицировали с рацией «Кента».
В южной зоне Франции вообще скопилось много подпольных и разведывательных групп, чувствовавших себя в относительной безопасности. Тут действовали и организации французского сопротивления, и деголлевцы, и коммунисты, и англичане. И Мюллер спланировал операцию «Донар», возглавил которую штурмбаннфюрер Бемельбург. В помощь ему придавались представители абвера Дернбах и орпо (полиции порядка) Шустер. В южную зону было направлено 280 агентов от этих организаций — неофициально, с французскими поддельными документами. Засекли координаты многочисленных передатчиков разных антинацистских организаций. А потом накрыли сразу, одним махом. В день облавы только в районе Лиона захватили 15 радиостанций с разведчиками и подпольщиками, еще несколько раций прихлопнули в Марселе и Тулузе.