Агония

– Ой! Я не прочитала письмо подружки из Сиэтла, - вскрикнула малышка и слезла с ее колен.
– Но ничего. Дедушка мне подарил новый планшет еще лучше.

Девочка снова звонко хлопнула в ладоши и побежала в свою комнату.

Москва, Кремль.

24 января 2030 года.

В кабинете президента России стояла полная тишина, нарушаемая только мерным стуком маятника старинных напольных часов. Этот мягкий, вкрадчивый, монотонно повторяющийся с неотвратимостью самого времени, стук делал тишину кабинета еще более глубокой и почти осязаемой. Минутная стрелка, плавно сдвинувшись, коснулась шифры "шесть". Где-то в глубине под циферблатом пришел в движение древний механизм, с недовольным урчанием закрутились, взводя тугую пружину, разбуженные шестерни, и раздался гулкий удар своей тональностью чем-то напоминающий бой часов на Спасской башне Кремля.

Министр иностранных дел, сидевший напротив президента, внутренне вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к бою этих часов и испытывал перед ними какой-то благоговейный трепет, ведь они знали почти всех руководителей страны на протяжении более чем ста лет, были свидетелем судьбоносных решений, влиявших на ход истории. Может быть, они и были самой этой историей, безжалостной и неумолимой.

– Да... Жаль. Лэйсон, все-таки, решила идти ва-банк, - президент отложил депешу, пришедшую в МИД, от посла России в Мексике.
– Когда, вы говорите, было получено это сообщение.

– Пятнадцать минут назад, - ответил Павлов, взглянув на часы.
– Я думаю, тема достаточно серьезная, чтобы вы изменили свой график.

– Серьезней некуда. Странно, почему сообщение такой важности не было послано напрямую в Кремль...

– Сообщение ушло с IP– адреса внучки Кроуфорда. Он явно чувствовал, угрозу своей жизни, поэтому организовал, все так, чтобы девочка переслала сообщение, если с ним что-нибудь случиться. Здесь все логично. Внучку вряд ли будут подозревать. А наше посольство в Мексике выбрано потому, что глобальный интернет все еще контролируют американцы. Они вполне могли перехватить и расшифровать послание. Внутри страны мексиканцы используют свой сегмент сети, поэтому перехватить сообщение там гораздо сложнее.

– Что вы думаете по сути послания, - президент придвинул к себе чашку и долил чаю из ажурного чайника.

– Кроуфорд был одним из закоренелых ястребов в Вашингтоне. Очень влиятельным и серьезном человеком. Этаким серым кардиналом, на деле определявшим политику страны. Лэйсон - его креатура. Да и ее предшественник Фостер - тоже. Уж кого-кого нельзя заподозрить в любви к России так это Кроуфорда, он всю жизнь положил на усиление мощи Америки. И тому, что человек такого масштаба через внучку пересылает нам предупреждение, что США втайне готовятся нанести по нам и Китаю массированный ядерный удар, может быть два объяснения: либо он на старости лет спятил, либо действительно был очень напуган тем, что планирует Лэйсон.

– Он же ястреб. Ядерный удар по врагам как раз вершина ястребиной политики.

– Ястреб, то ястреб. Но одно дело клевать слабых, тех, кто не может толком ответить. Совсем другое - схлестнуться в Россией, да еще с применением ядерного оружия. Это может привести не только к полному уничтожению Америки, но и отбросить человечество далеко назад в феодальный строй. Да, он ястреб, но он фанатичный патриот, желающий процветания, своей стране, а не ее уничтожения. Посмотрите, как он ловко разрулил ситуацию с военным переворотом адмирала Брэдока и удержал страну от гражданской войны. Если он пошел на такой шаг, значит, верил, что и сейчас может спасти Америку. Судя по тому, что его убрали, у них с Лэйсон вышел открытый конфликт, и она просто опасалась, утечки информации.

– Скорее всего, она опасалась того, что ее может постигнуть судьба адмирала Брэдока, которого Кроуфорд аккуратно подвинул, чтобы освободить место для Лэйсон, - президент отхлебнул чаю.

– Да, этот человек мог многое. Я склонен принимать этот документ со всей серьезностью. Интересно, как это увязывается с последним сообщением госдепа о том, что они согласны разоружиться и готовы обсуждать детали? Как это увязывается с тем, что они предложили встречу на высшем уровне, чтобы подписать договор о разоружении и попросили помощь в восстановлении?

– Отвлекающий маневр. Хотят выиграть время.

– Хотят выиграть время...
– эхом отозвался президент, задумчиво постукивая чайной ложечкой по салфетке.
– А что китайцы?

– Они тоже получили послание, но пока молчат.

– Молчание не может продолжаться вечно. Спасибо, Алексей Константинович. Я должен связаться с Китайским президентом. Потом соберем совбез.

– Там сейчас ночь, - осторожно напомнил Павлов.

– Знаю, но придется разбудить коллегу. Не каждый раз приходят депеши о готовящемся ядерном ударе.

Когда Павлов вышел из кабинета, президент откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. "Неужели война?" - с горечью подумал он, чувствуя, как от волнения пересыхают губы. Может, мы слишком доверились китайцам. Может, нельзя было верить их обещаниям о том, что они смогут предотвратить ядерный удар американцев? Может, их технологии не так надежны? В любом случае - уже поздно. Видя, что Америка гибнет, что давление на нее будет только нарастать, Лэйсон решила пойти до конца. На что она рассчитывает? На то, что сможет спасти в подземных убежищах программы "Аризона" несколько сотен тысяч человек? Глупо. Хотя какая теперь разница. Она сделала свой ход. Ответ за нами, вернее за Китаем. Мы можем только подстраховать союзника. Развязка близка.

На стойке из красного дерева тихо зазвонил стилизованный под аппараты семидесятых годов светло-бежевый телефон, на котором вместо диска красовался герб Китая. "Не выдержал китайский коллега", - с улыбкой подумал президент и потянулся за трубкой.

– Теперь вы убедились, что с Америкой можно разговаривать только на языке силы, - после короткого приветствия спокойным голосом задал вопрос китайский президент.
– У Лэйсон паранойя. С ней нельзя говорить о мире.

– Должен признать - ваш прогноз оправдался. Но, тем не менее, я считаю, что мы должны были использовать все шансы, чтобы избежать конфликта.

– Бесспорно. Теперь, я думаю, мы их использовали. Все, до одного. США готовятся к ядерному удару. Мы должны действовать, иначе произойдет глобальная катастрофа.

– Согласен. Мы должны действовать, - подтвердил российский президент.

– Рад, что мы оцениваем сложившуюся ситуацию одинаково. Нам надо четыре дня на развертывание.

– Я помню. Приступайте. А мы, как председатель Объединенного генерального штаба вооруженных сил БРИКС, мобилизуем все военные ресурсы блока и союзников.

– Хорошо. Удачи всем нам.

Когда короткий разговор закончился, президент долго сидел, вслушиваясь в монотонный стук мятника часов. Он даже не вздрогнул, когда пробило восемь часов. "Прошло всего полчаса, - подумал он, чувствуя, как учащается пульс.
– Еще полчаса назад мы жили в мире, а теперь готовимся к войне. Как такое могло случиться?". Он взглянул на часы, словно ожидая получить от них ответ на свой вопрос. Но старинные часы молчали, тихо запоминая все события происходящие вокруг них.