Ах ты... дракон!

Славка подождал с вопросами - вряд ли скрытник-Макс обрадуется, что его подслушали - и уже более энергично заворочался на месте, делая вид, что только что начал приходить в себя.

– Славка?
– почти сразу послышался напряженный вопрос.

– Да... Макс? Черт, где мы? Ничего не вижу...

– Наконец-то! Вы с Терхо тут уже часа два изображаете спящих красавиц!

– И он тут?

– Ага... если я ничего не путаю, то он где-то справа. Облился своими духами на основе морской розы, блин, на всю камеру несет. Дорвался...

Морской розы? То есть по запаху?

– Ты тоже не видишь?

– Повязка. Самому не снять. Ты как, цел?

– Вроде да. Голова только гудит. А ты?

– Как с похмелья средней тяжести. Чтоб им в том компоте утопиться.

– А что за камера?

– А я знаю? Каменная - стены и пол ощутимо холодные. В длину метра четыре, в ширину чуть больше трех. Сено есть. Удобства в виде дыры в полу есть. Нар и чего-то такого нет, и помолчав, неохотно добавил.
– Двери нет...

Тишина сразу стала на порядок мрачнее.

– А как ты с повязкой?..

– Эмпирическим методом, - съязвил напарник.
– Ножками, ножками...

То есть пока они с Терхо спали, упорный Макс исползал всю камеру, исследуя, куда они опять влипли? И опознал напарников по запаху... Славке на миг стало остро интересно, чем это он таким опознаваемым пахнет, но он разумно решил отложить этот конкретный вопрос на потом. Сначала стоит определиться с местоположением, самочувствием и планами на будущее. И в самую первую очередь - с повязкой... если нельзя снять себе самому (а ведь нельзя, Макс бы даром не говорил), то может, попробовать вариант "помощь друга"?

Но Макс, похоже, наряду с остальным освоил и чтение мыслей.

Шорох. Ветерок у лица. Тихий-тихий шепот:

– Но я не против и глазами поглядеть... Ты как? Поможешь с повязкой? Самому не снять.

– Спрашиваешь!

После пяти минут взаимных подползаний и нащупываний лиц, трех попыток уцепить зубами край повязки (не ухо напарника и не его же волосы, а именно повязку) и несимпатичного, но яркого фейерверка, когда голова Макса эффектно въехала Славке в челюсть, напарники замерли, боясь шевельнуться. Славка, на боку, с напряженно изогнутой шеей и куском холстины в зубах и Макс, придавивший ему плечо и бок. Как это выглядело со стороны - парням не хотелось даже представлять. И несказанно радовало отсутствие в этом мире камер наблюдения. Хвала богам хоть за эту милость...

– Ну че, тянешь? А то я себя уже мягкой игрушкой у малыша чувствую.

– Нашелся мягкий... кости отовсюду торчат, как у скелета!

– ...обслюнявленной...
– безжалостно закончил Макс.

Славка не расхохотался только потому, что побоялся упустить с таким трудом найденный и ухваченный край повязки. Сдавленно хрюкнув, он вцепился покрепче и, игнорируя сдавленное шипение напарника (несколько волос таки попали в захват!), потянул ткань в сторону...

Да будет свет.

Самому Славке свет явился спустя пять-шесть минут, исполненных мата и трудового рвения напарника. И был сравнительно безрадостным, поскольку осветил достаточно крепкие стены без единого намека на окна и, увы, достаточно прочные ремни. Даже дверь, все-таки присутствовавшая в их камере, радости не принесла, поскольку была приподнята над полом примерно на метр (при полном отсутствии лестницы) и замка на обозрение не предъявляла. То есть, скорей всего, была закрыта на наружный засов. Еще меньше порадовал потолок. Ни досок, ни соломы, ни дранки - прочный камень, как и стены. Выбраться проблематично даже дракону...

От обозрения стен внимательные глаза пропутешествовали взглядом к закрепленной на стене светящейся "чешуйке", потом - на безмятежно дрыхнувшего Терхо и, наконец, на ремнях, прочно перевивших ноги и руки...

– Всю жизнь мечтал быть боевым хомячком...
– мрачно процедил Макс.
– Давай руки, что ли...

Жемчужный. Южный остров в теплом море.

Остров был крупный. На нем спокойно умещалось и несколько гор, старых и поросших буйными местными лесами, и просторные долины, и два озера (третье, маленькое, тоже было, но в такой лесной гуще, что увидеть его можно было только сверху), и прибрежные скалы, поросшие съедобными ракушками и нежно-зелеными водорослями, и пляжи с золотым песком.

Прямо-таки сад Пяти на земле.

Однако моряки, корабли которых изредка заносило к здешнему архипелагу, приветливый остров избегали так, словно там жили легендарные гнилокогти, мифические существа, по преданиям бабок-дедов, разносили по земле моровые болезни. Моряки старались в эти воды не заплывать вообще, но если несчастливая судьба заносила их в Пенный архипелаг, предпочитали высаживаться за водой и припасами на два других островка. Они, хоть были и поменьше, и на подходах к ним из воды торчало куда как побольше негостеприимных скал-рифов, однако жутких слухов про них не ходило. И если уж команда высаживалась на берег, не напоровшись на риф, то, она, как правило, возвращалась на корабль живой и в полном составе.

А вот Жемчужный этим похвастать не мог.

С него не возвращались.

Вообще.

Бывало, и не раз, что к острову приплывал не один корабль. Но даже это ничего не меняло. Стоило людям высадиться, над приветливыми прохладными лесами и гладкой водой залива начинал подниматься невесть откуда взявшийся туман. Тогда на острове могло послышаться несколько криков. Иногда - треск ломающегося дерева и грохот... А потом, когда туман исчезал, оставшиеся корабли спешно поднимали якоря и уходили прочь, добавляя в копилку жутких легенд свою историю.

И все-таки на проклятом уже не одним поколением моряков острове кто-то жил.

Этот странный дом с белыми куполами нельзя было увидеть с воды - мешали скалы. Впрочем, даже те, кто увидели бы и дом, и окно, открытое теплому ветру и затянутое непонятной золотистой сеткой, не поняли бы назначения довольно многих предметов.

Для чего в просторном зале белое сооружение, похожее на увеличенные в несколько десятков раз и соединенные домики улиток? Почему на входе в каждую комнату обязательно висит серый диск, словно нарезанный на четыре дольки? Почему вместо удобных чешуек-светильников на потолках и стенах закреплены длинные голубоватые прямоугольники?

И с кем говорит человек в ярко-желтой одежде, если он в комнате один? Ведь не считать же его собеседником золотисто-белую коробочку, которую он держит в руке? Хотя... она, кажется, ему отвечает.

– ...сведений нет.

– Как это - сведений нет?! Кто, по-вашему, должен был эти сведения добывать?! Я?! Почему нет данных с точки номер пять?

– У нас не было приказа входить в город.

– Приказ? Приказ?! А на то, чтобы застегнуть брюки утром, вам тоже должен поступать приказ?! А на то, чтобы сожрать за ужином дополнительную порцию, как вы это делаете каждый вечер?! Вы совсем обленились, анкул! Мне поставить вопрос о вашем переводе домой?