Ахилл
Шрифт:
Он вышел далеко вперед.
И вперед вышел наш Ахилл...
...О, Профоенор, только их последняя схватка могла сравниться с этой!
Едва их мечи высекли искры при первом ударе — каждый из них понял, каков его противник. Гектору — тому уж точно до сих пор не приходилось лицом к лицу встречаться ни с кем из наших, равным ему; но и Ахилл явно понял, какова сила его противника. Они отскочили друг от друга и на миг замерли, каждый с некоторым удивлением осматривая того, кто стоял перед ним.
Затем опять кинулись один на другого. Страшен был
Ахилл отшвырнул щит и взвился ввысь, как овод. Он перелетел через Гектора — и под взмахом его меча свалился наземь гребень со шлема доблестного троянца. В наших рядах зашумели:
— Троянский фазан лишился своего гребешка!
— Оскоби этого фазанчика, Ахилл!
Кричали, впрочем, не слишком воодушевленно, ибо противники были столь достойны друг друга, что теперь исход их схватки лишь боги могли предрешить.
И — снова друг на друга. Ахилл без щита, с одним лишь мечом. Однако несколько ударов, стремительных, как молнии, — и троянец отпрянул к своим рядам. Троянские гоплиты выставили копья, чтобы прикрыть его, а эфебы из-за их щитов стали прицеливаться в Ахилла из луков. Но Гектор успел обернуться и крикнуть:
— Не сметь! Всякий, кто выстрелит в Ахилла, будет нынче же висеть на стенах Трои!
Благороден был троянец — не зря до сих пор даже у нас про него в песнях поют!..
Видя, что Ахилл без щита, Гектор тоже отшвырнул свой щит. С одними мечами они снова кинулись друг на друга.
О, надо было видеть этот поединок!..
В какой-то миг мы все замерли — Гектор своим железным мечом перерубил пополам бронзовый меч Ахилла. Что же?! Дрогнул наш Ахилл?!
Нет, не таков он! Продолжал биться обрубком, да так, как никто другой не смог бы сражаться и целым мечом!
Но и Гектор был не таков, чтобы добыть победу каким-то драгоценным железом, а не собственной доблестью. Немного отступил и успел крикнуть в сторону своих рядов:
— Меч! Бросьте ему меч! Самый лучший, железный, не бронзовый!
Бросили, повиновались...
Теперь уже оба с длинными железными мечами опять налетели они один на другого.
Ах, видел бы ты, Профоенор, какие искры летят от ударов этих железных мечей!
Некоторое время схватка была почти что равной, но вскоре стало ясно, что одолевает все-таки Ахилл, — все страшнее были его удары, все чаще он их наносил, а Гектор свои — все реже и реже, и при каждом ударе Ахилла все ближе отодвигался к своим рядам. И все молчаливее становились ряды троянцев, и все чаще слышалось из наших рядов:
— Ахилл, разделай его!
— Ахилл, выщипи ему перья!
— Сделай из него каплуна, Ахилл!
Сколько раз они так набрасывались друг на друга! Любой воин, что наш, что троянец, давно бы обессилил уже. Однако у обоих у них все находились и находились новые силы, и, казалось, схватке этой не будет конца.
Но вот Ахилл нанес еще один удар...
Гектор не успел отразить его, и удар пришелся по его
нагруднику. Железный нагрудник выдержал, не разломился, но Гектор рухнул наземь...И тишина настала...
Молчание троянцев-то понятно — повергли их лучшего воина. Но молчали и наши, думая: неужели Ахилл станет добивать своего хоть и поверженного, но столь благородного противника.
Нет, не таков был Ахилл! Два благороднейших мужа сошлись на поле брани!..
Эй, почтенные! Как там поется у вас про "Два благородства"?
Ответом Клеону был удар по струнам и грянувшая песнь:
Боги с Олимпа глядят, и видят
всесильные боги:
Два благородства сошлись,
величием низость поправ.
Сам кровожадный Арес уж не жаждет,
как прежде, их крови!
Видно с Олимпа богам,
сколь благородны мужи...
— Именно так! — прервал их песнь Клеон. — Конечно же, не стал его добивать Ахилл! Он дождался, пока троянские гоплиты не выступили вперед на несколько шагов, чтобы Гектор очутился под их копьями, и тогда, обернувшись, крикнул:
— Мои мирмидонцы! Ко мне! Копья вперед! Сокрушим троянцев!
Видел бы ты, Профоенор, как надвигались тогда на троянцев доблестные мирмидонцы!
Но и троянские гоплиты были не робкого десятка — тоже двинулись навстречу с копьями наперевес.
Могучая волна обрушилась на крохотную мирмидонскую скалу — и, как это бывает, разбилась о нее, отхлынула. Правда, и скала уменьшилась, — много воинов в черных доспехах осталось лежать на земле, — но и уменьшившись, эта скала оставалась такой же непоколебимой, как прежде.
— За мной! — крикнул Ахилл — и уже мирмидонская скала двинулась на растекшуюся волну троянцев.
Врезалась!.. И взлетал над троянскими щитами Ахилл, двоих, а то и троих троянцев за один такой взлет обрушивая на землю.
И уже все остальные наши, забыв о своем недавнем страхе перед троянцами, двинулись на них тесным строем, какого из робости не в силах были раньше держать...
А позади... Позади уже шли саламинцы во главе с Аяксом — еще не оправившись от своей страшной раны, он тоже пошел в бой.
И шли спартанцы во главе с Менелаем, тоже раненным, но позабывшим о своих ранах.
И шли итакийцы со своим Одиссеем, будто у него тоже не было никаких ран.
С нами были боги в тот миг, мы в этом не сомневались. Но уверяю тебя, Профоенор, важнее для каждого из нас был другое: то, что с нами был Ахилл!..
Ах, как мы троянцев крушили, Профоенор, забыв о том, сколь робки мы были перед ними еще вчера. В тот час никто не страшился умереть, лишь одно двигало каждым: отплатить за свой недавний позор.