Ахиллесово сердце

Спасаясь от жары,

Кругом гудят как в таборе

Гитары и воры.

И как-то получилось,

Что я читал стихи

Между теней плечистых,

Окурков, шелухи.

У них свои ремесла.

А я читаю им,

Как девочка примерзла

К окошкам ледяным.

На черта им девчонка

И рифм ассортимент?

Таким, как эта – с челкой

И пудрой в сантиметр?!

Стоишь – черты спитые,

На блузке видит взгляд

Всю дактилоскопию

Малаховских ребят...

Чего ж ты плачешь бурно,

И, вся от слез светла,

Мне шепчешь нецензурно

Чистейшие слова?

И вдруг из электрички,

Ошеломив вагон,

Ты чище Беатриче

Сбегаешь на перрон!

1959

Сирень «Москва – Варшава»

Р. Гамзатову

11.III.61

Сирень прощается, сирень – как лыжница,

сирень, как пудель, мне в щеки

лижется!

Сирень заревана,

сирень – царевна,

сирень пылает ацетиленом!

Расул Гамзатов хмур как бизон.

Расул Гамзатов сказал: «Свезем».

12.III.61

Расул упарился. Расул не спит.

В купе купальщицей сирень дрожит.

О, как ей боязно!

Под низом

колеса поезда – не чернозем.

Наверно, в мае цвесть «красивей»...

Двойник мой, магия, сирень, сирень,

сирень как гений!

Из всех одна

на третьей скорости цветет она!

Есть сто косулей –

одна газель.

Есть сто свистулек – одна свирель.

Несовременно цвести в саду.

Есть сто сиреней.

Люблю одну.

Ночные грозди гудят махрово,

как микрофоны из мельхиора.

У, дьявол-дерево! У всех мигрень.

Как сто салютов, стоит сирень.

13.III.61

Таможник вздрогнул: «Живьем? В кустах?!»

Таможник, ахнув, забыл устав.

Ах, чувство чуда – седьмое чувство...

Вокруг планеты зеленой люстрой,

промеж созвездий и деревень

свистит

трассирующая

сирень!

Смешны ей – почва, трава, права...

P. S.

Читаю почту: «Сирень мертва».

P. P. S.

Черта с два!

Футбольное

Левый крайний!

Самый тощий в душевой,

Самый страшный на штрафной,

Бито стекол – боже мой!

И гераней...

Нынче пулей меж тузов,

Блещет попкой из трусов

Левый крайний.

Левый шпарит, левый лупит.

Стадион нагнулся лупой,

Прожигательным стеклом

Над дымящимся мячом.

Правый край спешит заслоном,

Он сипит, как сто сифонов,

Ста медалями увенчан,

Стольким ноги поувечил.

Левый крайний, милый мой,

Ты играешь головой!

О, атака до угара!

Одурение удара.

Только мяч,

мяч,

мяч,

Только – вмажь,

вмажь,

вмажь!

«Наши – ваши» – к богу в рай...

Ай!

Что наделал левый край!..

Мяч лежит в своих воротах.

Солнце черной сковородкой.

Ты уходишь, как горбун,

Под молчание трибун.

Левый крайний...

Не сбываются мечты,

С ног срезаются мячи.

И под краном

Ты повинный чубчик мочишь,

Ты горюешь

и бормочешь:

«А ударчик – самый сок,

Прямо в верхний уголок!»

1961

Маяковский в Париже

Уличному художнику

Лили Брик на мосту лежит,

разутюженная машинами.

Под подошвами, под резинами,