Аи?на из замка

– Нет! Конечно же нет! – Айна даже рассердилась на такую глупость. – Просто... Патрик, я уже взрослая. Совсем. Я хорошо умею пользоваться своими кинжалами, править повозкой, ухаживать за лошадьми и находить лучшие постоялые дворы. Я могу развести костер с одной соломинки и отличаю дурного человека от доброго по глазам. И... я хочу пройти этот путь одна. Так же как начинала его когда-то.

Принц глубоко вздохнул.

– Что ж... Может, ты и права, – взгляд его стал грустным и немного отрешенным. – Эх! Илин расстроится. Для нее это тоже было важно.

Айна пожала плечами.

– Я знаю. Но мне сейчас правда очень нужно остаться наедине с собой. А Илин хорошая... но она никогда не любила Лиана, – Айна помолчала немного и добавила с горечью: – Мне кажется, его, кроме меня, вообще никто и никогда не любил... и не видел по-настоящему.

– Ну... и это немало, детка. Иногда достаточно любви одного человека, чтобы каким-то чудом выжить, ослепнув и посреди зимы оказавшись в чужой стране без крова. И... если для тебя это важно... можешь быть уверена – ты все еще значишь для этого мальчика так же много, как и он для тебя. Мда... подобные узы не рвутся так просто... – пока Айна осмысляла сказанное, Патрик подошел к своему столу и извлек из ящика небольшой свиток, украшенный навесной сургучной печатью. Она прекрасно знала, что это такое. – Держи! До границы с Ферестре эта штука обеспечит тебе помощь и поддержку в любом городе и замке, но когда ты окажешься по ту сторону гор, она утратит всякую силу. Даже брак Фарра с ферестрийской принцессой не способен изменить отношение простых людей к чужеземцам. Там не очень жалуют пришлых... Ох, Айна... Может, все-таки не будешь отказываться от помощи Илин, а? как же не хочется, чтобы ты ехала в эти края одна...

– У меня ведь снова есть мой оберег. Ничего не случится, Патрик, правда.

Но он все еще смотрел на нее с сомнением.

– Айна... Может мне самому поехать с тобой? Май уже стал достаточно взрослым и ответственным, теперь я могу оставить его без страха, что он натворит тут дел. Несколько недель дороги пойдут мне на пользу...

Айна покачала головой. Она высоко оценила столь щедрое предложение, но даже прекрасный добрый Патрик был лишним в предстоящем ей путешествии.

– Это кольцо и в самом деле – очень сильный оберег, Сильнее всех тех, что делал для тебя я, –принц снова вздохнул. – Что ж... – будь по твоему, детка. Пусть дорога ляжет тебе ровной лентой! Фургон почти готов, провиант уже собирают... Когда ты хочешь отправиться в путь?

– Завтра, – не задумываясь ответила Айна. – Нет смысла медлить.

Патрик рассмеялся.

– Как же мне нравится, когда ты такая решительная! Твои глаза так горят сейчас, Айна! Я ужасно рад видеть тебя такой, девочка... Езжай! Езжай за своим Лианом! Я знаю, на сей раз у тебя все получится... Только, пожалуйста, пообещай, что вернешься обратно! Не то мне все же придется выбраться из этого насиженного гнезда и отправиться за тобой следом. Ты же понимаешь, детка, что никто не позволит тебе исчезнуть с этим диким колдуном?

Айна улыбнулась.

– Конечно. Обещаю.

Предвкушение дороги пело и звенело у нее в сердце. На сборы Айне никогда не нужно было много времени: чего там собирать-то? Не сундуки же с приданным... Удобный охотничий костюм на прохладную погоду, тонкий пояс с ножнами для парочки кинжалов, стопка чистой бумаги и свежие чернила, немного сменой одежды... Все остальное, нужное в пути, уже было заботливо разложено по шкафчикам и рундукам фургона.

Айна лично проверила свой маленький дом на колесах, чьи стены давно уже стали для нее родными, а также пару гнедых, которые неизменно были ее добрыми товарищами в пути.

Она могла бы покинуть Янтарный Утес, не дожидаясь и завтрашнего утра... Но все же сперва следовало надлежащим образом проститься с его обитателями. На вечер уже был запланирован особенный семейный ужин, и Айна знала – каждый из тех, кто будет за столом, подарит ей что-то очень доброе и очень ценное, что-то дающее силы в пути и обязательно напоминающее о доме.

«Какая же я счастливая, – думала она, поглаживая шелковистую морду одного из коней, – почему-то боги наградили меня такой семьей, о какой я не посмела бы мечтать даже в самых смелых своих чаяниях... Смешной Патрик! Как я могу не вернуться сюда? Это же совершенно невозможно...»

5

В последний вечер перед отбытием из Янтарного Утеса Айна взяла с Патрика слово, что тот ничего не скажет Фарру о ее путешествии. Она понимала – бесконечно утаивать правду не выйдет, но хотела сохранить сей факт сокрытым как можно дольше. В сердце при этом скреблось гаденькое чувство вины... Айна старалась не думать о нем и не думать о самом Фарре, но получалось довольно скверно. В последний раз они с принцем имели счастье прикасаться друг к другу наяву так давно, что это уже казалось Айне лишь очередным сном.

Она скучала.

Ужасно скучала.

По его теплым нежным рукам, смешливым губам, страстным объятиям и тому чувству защищенности, которое всегда испытывала, находясь рядом с ним. По музыке, которую умел пробудить в глубине клавесина только этот невозможно удивительный, невыносимо прекрасный человек. По его голосу и – особенно – его шепоту, от которого все ее тело покрывалось мурашками.

Иногда Айна сдуру пыталась представить себе, каким он бывает с той, другой женщиной, которую должен целовать за закрытыми дверями своей дворцовой опочивальни... Дарит ли он ей столько же красоты своей души? Столько же нежности и заботы? Столько света и тепла? Наверное... Ведь это же Фарр. Разве может он быть другим?

Нет, Айна почти не испытывала ревности – ни разу за эти пять лет, проведенных вдали от любимого. Она понимала, сколь глупо претендовать на то, что равноценно звездам с небес. Понимала всегда. Но все это не мешало ей испытывать непроходящую грусть. Она знала, как много утратила в те дни, когда потеряла и Лиана, и своего ребенка – это дитя, зачатое в любви и счастье, эту тонкую ниточку, способную связать несовместимое, приблизить реальность, в которой Фарр мог быть ее.

А она – его. Только его.

В то лето, когда он вернулся к ней спустя полгода, Айне стоило больших усилий позволить их телам и душам воссоединиться – через страх, боль и слезы, которые хлынули в самый неподходящий момент. Впрочем, после них сразу стало как-то легче... Но Айна даже вообразить не могла, что произойдет, если она забеременеет во второй раз... и вновь переживет подобную утрату. Ей было известно – многие женщины, наоборот, спешат исцелить свои душевные раны повторными попытками выносить дитя, но откуда-то Айна знала, что все это счастье материнства – не для нее. Не в этой жизни.

Как-то Фарр, преодолевая неловкость и смущение, попросил у нее разрешения рассказать об этом Патрику – чтобы тот увидел истинную причину, по которой их полные страсти и любви ночи больше не открывали врата для прихода новой души. Но Айна решительно отказалась. Не приходит и не приходит... Значит, так надо.

В конец концов, она все еще плохо представляла себя в роли матери.

Не с этим багажом из прошлого, который мешал жить ей самой и грозил разрушить будущее любого ее ребенка.