Академия Драгон. Станешь моей истинной!

Лопатка прострелила резкой болью.

Без лишних разговоров уселся на шкуру и прикрыл глаза, уплывая в транс. За столько лет научился входить в медитативное состоянии, стоило лишь прикрыть глаза. Пришлось научиться. Чтобы наладить связь с посторонней драконьей ипостасью потребовалось много часов практики и терпения.

Сосредоточил всё внимание на лопатке, которая стала пульсировать болезненными спазмами, отвлекая от концентрации. Втянул побольше воздуха, отстраняясь от боли, отодвигая её на задний план сознания. Луцик помог –оттянул часть неприятных ощущений на себя. Прогнал беспокойство, которое грозило обернуться паникой.

Только трезвый ум и спокойный расчёт. Холодная голова. Мне надо найти Эдну.

Потоки ведьмовской силы хлынули по земле в центр круга, ко мне. Вдохнул глубже. Эдна.

Представил милое личико с пухлыми губками и белокурыми шелковыми прядями, с пронзительными голубыми глазами – самыми родными и близкими во всём мире. Моя любимая девушка, моя истинная.

Есть. Я нащупал её.

По ощущениям, на физическом плане, с ней было всё в порядке. А, вот, эмоции зашкаливали. Девочке было до одурения страшно. Её эмоции хлестали наотмашь, отталкивали, мешали пробиться.

Я сосредоточился на отслеживании места, где она находилась, параллельно пытался пробиться через ужас, который царил у Эдны в голове.

Я знал, что она находится в драконьем ущелье, поэтому отследить точку получилось довольно быстро. Зафиксировал в уме и сосредоточился на том, чтобы залезть к ней в голову. Сердце разрывалось от переживаний, необходимо успокоить мою маленькую.

Лопатку прожгло нещадной болью –словно на ней выжгли клеймо. От такой боли люди сходят с ума. Я лишь плотнее стиснул зубы. Люцик захрипел и стал оттягивать пульсирующую агонию на себя.

Как же я вовремя успел. Эдна бы не справилась сама. Да что говорить, я бы тоже не выдержал. Но у меня был Люцик, да и часть мучений всё равно пришлась на Эдну и её зверицу.

Я скрёб ногтями землю, вытягивая потоки силы. Мне надо было больше. Еще. Еще немного. Есть.

Каким-то чудом я пролез к девочке в голову. И по ушам ударил ехидный голос Беляны. Стерва рассказывала про Накера, который оказался отцом моей маленькой Эдны. Бывшая злорадствовала, смеялась, а Эдна корчилась в агонии. Когда Беляна успела превратиться в чудовище?

Поверить не мог, что она бросила Эдну умирать. Просто ушла.

Я усиленно концентрировал в себе ведьмовскую силу. Тело застыло, дыхание замедлилось и сердце стало биться реже. Со стороны, должно быть, я выглядел живой мумией, окутанной лентами магических потоков.

Внутри же я звал, кричал, срывая горло, умолял маленькую откликнуться.

Я слился с сознанием Эдны. Она думала, что слышит мой голос от боли, приписывая его галлюцинациям, но так отчаянно желала, чтобы я оказался рядом и помог. В её сокровенных мыслях был –я.

Маленькая прошептала:

— Прощайте, господин Луцер.

Я же зарычал:

— ТЫ СТАНЕШЬ МОЕЙ ИСТИННОЙ, девочка!

Ей было не до признаний. Её разрывало изнутри. Как тот раз, в комнате Асгара.

Необходимо выпустить напряжение. Но я далеко. Я не успею долететь так быстро. Прыжок до ущелья –секундное дело, а вот далее предстоит полёт, а на него нужно время. А времени нет. Надо помочь прямо сейчас.

— Я с тобой. Расслабься. Помнишь, что я делал прошлый раз, когда тебе было плохо, моя маленькая?

Чувствую, что помнит. Чувствую, как смущается, но её возбуждение вытесняет боль.

Мой голос садится, срывается на хрип. Я тоже помню. Но сейчас Эдна –важнее всего.

— Нам надо повторить. Представь мою руку под юбкой, на твоей ноге…

_________________________________

Спасибо всем за обратрную связь, за комментарии, идеи и поддержку!!!!!

Как и обещала сегодян выкладываю кусочек) пока сюда, завтра перенесу в отдельную главу (плюс новая прода, конечно) ?

Глава 27

Эдна Корвейн

— Господин Луцер, я сейчас взорвусь изнутри. Я больше не могу, — сознание норовило уплыть, темнота подкрадывалась, окружая непроницаемой стеной.

— Можешь, — голос ректора стал отчетливее. — Я с тобой. Расслабься.

От низкого баритона в голове стало немного легче и получилось вдохнуть побольше воздуха.

— Умница, Эдна.

Он так произнёс мое имя, что по телу прокатилась волна, успокаивающая боль.

— Ещё… поговорите со мной.

— Моя хорошая девочка, — голос словно гипнотизировал, погружая в медитацию. — Девочка, моя, слушай мой голос.

Он говорит «моя».

Так говорит, как будто громко шепчет, с нежной хрипотцой в голосе. Агония отпускает, а крупная дрожь, которая сотрясала изнутри уменьшается и постепенно перерастает в мурашки, разбегающиеся по телу волнением и удовольствием.

— Умничка моя. Чувствую, боль уходит.

Ректор словно забирает ее себе, а взамен тело наполняется теплом, тлеющим изнутри, которое постепенно, с каждым новым словом перерастает в жар.

— Эдна, помнишь, что я делал с тобой прошлый раз, когда тебе было плохо, моя маленькая?

Жар вспыхивает уже знакомым возбуждением. Тем, которое мне пришлось испытать в объятиях ректора на полу в комнате Асгара. Закусываю нижнюю губу. Очень приятно, но очень стыдно вспоминать.

— Нам надо повторить. Надо выпустить скопившееся напряжение, моя маленькая.

Баритон становится еще более хриплым, ректор шепчет:

— Помнишь мою руку на твоей ноге, прямо под юбкой?

Как он может про такое говорить? Смущение захлестывает так сильно, что я зажмуриваюсь, хоть и не вижу ректора, а всего лишь слышу мужской голос. И от смущения моё возбуждение только усиливается. Ведь, я прекрасно помню его руку на своей ноге.

Прекрасно помню, как она скользила выше, и выше …ой, об этом стыдно вспоминать.

Зато ректору Луцеру совсем не стыдно. Он горячо шепчет и озвучивает всё то, о чём неприлично даже думать.

— Эдна, представь, что я залез рукой тебе под юбку и веду по ноге. Выше, — повторяет он мои тайные мысли, — выше, еще выше и подбираюсь к краешку трусиков, моя маленькая.

Я сглатываю потому, что как будто и, правда, чувствую на коже его теплые пальцы.

Сжимаю бедра сильнее, закусываю губы. Он мне шепчет нежности, и пошлости. Шепчет так горячо, что кожа на ноге начинает гореть. И между ног тоже.