Академия Драгон. Станешь моей истинной!

Она обвела присутствующих строгим взглядом, оценивая обстановку. Кивнула своим мыслям, шагнула в сторону, пропуская остальных.

В зал одна за другой выходили похожие молодые женщины: все в темных платьях, с распущенными длинными волосами разных цветов и оттенков –стройные, уверенные, пропитанные внутренней силой, да, и, похоже переполненные магией до краёв.

Ведьмы?

Господин Луцер шепнул мне:

— Да, они самые. Не бойся. Они на нашей стороне.

Ведьма с чёрными волосами, которая первая вышла из портала, хлопнула в ладоши и портал исчез.

Она произвела впечатление даже на самого Архимага, он только и спросил:

— Но как?

Женщина ответила:

— Если мы не вмешиваемся в политические игры людей и драконов и живем в стороне, это не значит, что с нами не стоит считаться. Мы живём в согласии с природой, она щедро делится с нами неисчерпаемой силой самой вселенной. Силой, которую можно использовать только во благо. А благо –это сохранение равновесия. Мы вмешиваемся только когда нарушен баланс.

Она повернула голову и посмотрела на нас, вернее на ректора. А меня словно силовым потоком прошибло, а это она лишь мазнула взглядом, основной укор достался господину Луцеру за моей спиной:

— Баланс был нарушен двадцать лет назад, когда твоя формула чуть не разнесла пол человеческого мира к Бездне бездонной.

Её глаза едва заметно смягчились, и ведьма перевела их на Шаардана с Василисой:

—Но не бывает худа без добра. В итоге формула способствовала восстановлению баланса. Вы разбудили вулкан. Магический фон стал выравниваться, спасая драконий род от вымирания.

Она посмотрела теперь на Асгара, едва заметно качнула головой. Выражая неодобрение?

— Баланс не в том, что пробудилась древняя кладка и вылупились драконы. Баланс в том, что с выравниванием магического фона у драконов появился шанс создавать истинные пары с людьми и продолжать драконий род. Но, похоже, ваш род настолько высокомерен, что не в состоянии принять дар Богов. Почему вы не можете понять, что больше не будет, как прежде? Драконы смогут иметь потомство лишь от людей.

Она прошествовала по залу и остановилась напротив Беляны, сдернула повязку с её глаз:

— Как ты посмела использовать чары во вред? Когда мы поняли, что чары достались тебе, решили не вмешиваться. Думали, они тебе помогут выжить среди драконов. Посмотри на себя, во что ты превратилась?

Беляна мотнула головой и осклабилась:

— Я не просила такой милости –беременности драконом. Вся моя жизнь пошла под откос из-за вашего дебильного баланса. Я тоже хотела быть счастлива. С любимым человеком, — она вдруг вперилась взглядом мне за спину, на господина Луцера, глаза сверкнули голубым.

Я испугалась. Ректор прошептал у меня в голове: «Не бойся. На тебя не действует, а я давно научился держать блок. Нам с тобой не страшны эти чары».

Беляна заговорила с надрывом:

— Меня никто не спрашивал. Отец заставил пройти инициацию с Накером. Говорил, что он сильный маг, поможет мне распечатать резерв. Но по факту отец просто проворачивал с этим уродом свои грязные делишки, я стала разменной монетой. А Накер оказался драконом, да еще и заделал мне ребенка. С одного-то раза! Он просто обрюхатил меня, хотя я даже не его истинная.

Беляна злилась. Голубой свет из глаз брызгал по сторонам.

Мне было жалко Беляну, но в то же время я переживала за ведьму, которая стояла напротив неё и смотрела в голубые глаза.

Ректор зашептал мне в голове: «Эти чары действуют лишь на людей, да на очень слабую драконью личность. Ну, есть еще такой эффект, что чары могут усилить мысли или чувства дракона, если они и так есть у того в голове или сердце. То есть, если Беляна кому-то нравится, то может внушить такому дракону, что он без ума от неё. Не переживай за верховную ведьму. Ей точно ничего не будет».

Беляна продолжала свою исповедь, словно понимала, что ей пришёл конец, и решила напоследок выговориться.

— Накер-урод. Я всегда ненавидела его. С той минуты, как он прикоснулся ко мне. Отец заставил меня пройти инициацию с ним, но я не хотела. Я плакала и просила не трогать! Умоляла его. Но он напоил меня рогом Единорога, чтобы я ничего толком не понимала и не чувствовала. Он имел меня целые сутки. А потом я очнулась у целителей. Несколько дней терпела боль. Болело тело. Болела душа. А мой любимый парень отвернулся. А еще он решил проучить меня и сделал предложение выйти замуж моей подруге, — она сверкнула глазами в сторону Василисы.

Я чувствовала, как застыл ректор Луцер, как окаменели его мышцы, как ему было больно. Я забрала часть этой боли себе. Что у них там произошло?

Я чувствовала, как он сокрушается внутри, как болезненно сжимается его сердце, как подкрадывается чувство вины. И даже сквозь его ментальный блок, я слышала, как он безостановочно шепчет: «я не знал… не знал…»

В зале стояла такая тишина, что было слышно ветер за окном. Никто не смел вставить слово или перебить. Беляна продолжала:

— После моего внушения у Накера никогда не вставал. Я не хотела, чтобы он еще кому-нибудь заделал ребенка, как мне. Но он умудрился обрюхатить человечку –ту, которая оказалась его истинной. Моё внушение дало временный сбой. Даже такой твари, как Накер, судьба подарила шанс встретить свою истинную. Почему не мне? Разве это справедливо? И, что стало бы со мной, когда у Накера появилась дрянная человечка? Я сделала так, чтобы он забыл её. Я тоже внушала ему целыми сутками, поила рогом Единорога и снова внушала. И каждое утро потом проверяла, что он забыл её.

Она прищурилась и уставилась на Малори:

— А ты –предатель! Ты за моей спиной таскал вонючей человечке кровь. Отпаивал её и ребенка Накера. Лучше бы они сдохли!

Малори сделался бледнее простыни. Он стоял с выпученными глазами и приоткрытым ртом. Я еще никогда не видела таких круглых глаз, так высоко задранных бровей, такого вытянувшегося лица.

— Да, когда я узнала о твоем предательстве, то внушила, что вонючая человечка, дочка Накера –твоя истинная. Потому что они выжили, и Совет драконов отследил её появление. У них все бастарды на контроле. Они не позволили бы избавиться от драконьего отродья.

Я поёжилась. О, Магинечка! Это она обо мне?

Ректор снова крепко меня сжал, закопался носом в волосы, легонечко поцеловал, успокаивая.

— Зачем? — растерянно спросил Малори.

Сначала у Беляны мелко задрожали плечи, губы скривились в беззвучном смехе. А потом и вовсе тихонечко засмеялась вслух.

— На всякий случай. Если бы Накер когда-нибудь узнал о дочери, не хотела, чтобы она претендовала на наследство. Не хотела, чтобы Накер бросил меня ради истинной. Ведь, однажды мое внушение уже дало сбой. Хотела, чтобы ты уволок девчонку куда-нибудь подальше… Ты всегда умилял желанием иметь детей, — смех Беляны походил больше на невыплаканные рыдания, но она кривила лицо в злорадной ухмылке.

— Ты бы заделал ей дракончика… Где-нибудь подальше от нас. Мне и одного нахлебника за глаза хватает. Брайли – бастард. Я никогда его не любила. Я не хотела его появления на свет. Меня заставили. Драконий Совет не дал мне выбора. Разве о такой судьбе я мечтала? Разве мечтала я воспитывать драконье отродье?

Из дальнего конца залы раздался дрожащий неуверенный голос:

— Мама?

В залу вело несколько входов. Никто не заметил, как через один из них вошло еще двое: Брайли с отцом – Накером.