Академия Магических Талантов

– Скажите, как получилось так, что Снежный принц оказался проклятым? Это ведь сделал ваш сын?
– задала я самый важный для меня вопрос.

– Дело это давнее, Пенелопа. Как ты знаешь, у моих созданий есть частица моего света. Талант, если тебе так понятнее. И чем ближе человек или не человек духовно ко мне, чем больше в нем света, тем талантливее он. У Сверкающего Грома, вожака драконов, был очень великий дар - исцеление. Любую душу он мог удержать на грани, не дать ей уйти.

– Дерасу это не нравилось?
– уточнила я.

– Да. Он всегда был жаден. Желал вечной красоты и молодости. И только угасающая жизнь, переходящая в небытие, могла это дать. И он считал, что Сверкающий Гром слишком часто забирает у него это. И захотел забрать его талант.

– Но тогда бы все обернулось против него, - удивилась я.

– Это только на руку Дерасу. Он смог бы не исцелять, а убивать. Мой мир был бы уничтожен.

– Так почему...

– Я не остановила его?
– закончила за меня богиня.
– Я умерла, Пенелопа. И вернуться на Эфру не смогу, как бы этого не желала. У бессмертия есть своя цена. И я ее заплатила. А Дерас...он бы стал с этим даром всесилен. Он призвал бы немыслимое количество теней, обещая им все, что угодно. Хотя выполнять обещание не стал бы, естественно. Тени бы забирали таланты, Дерас становился бы все сильнее и беспощаднее.

– Погодите, так Сверкающий Гром же умер, - сказала я.
– Значит, талант исцеления...

– Он жив, - ответила спокойно и тихо Илондра.

– Что?
– воскликнула я.

– Свергрема защитил Снежный принц. Он вызвал Дераса на поединок. И ранил его достаточно сильно. В отместку тот его проклял, обратил его дар силы в талант убивать. Снежный принц практически всесилен. Он способен помочь, исполнить любое желание, но обязан забрать жизнь, как ты знаешь, - пояснила мне Великая Праматерь.
– И душа не уходит за грань, а принадлежит моему сыну.

– И это проклятие невозможно снять?
– спросила я, шокированная услышанным.

– Сначала так и было. Но моя дочь Кара влюбилась в Снежного принца, - сказала устало Илондра.

– А он?
– шепотом спросила я ее.

– Он был слишком честен и благороден, чтобы лгать. Она бы сняла проклятие, но не отпустила бы его никогда. Вместо клетки Снежный принц выбрал проклятие, - ответила богиня.
– Есть, правда, одна деталь. Кара была настолько зла на него, что пообещала, что ни одна девушка не сможет к нему прикоснуться. Ее иначе будет ждать смерть. И каждая будет бояться его. И лишь та, что попросит его дважды, не ведая об этом условии, даст ему шанс на спасение.

Пока я осмысливала ситуацию, солнце утонуло в озере, рассыпав золотые и багряные круги по воде.

– То есть заклятие смогу снять только я?
– уточнила я осторожно.

– Да. Поэтому ты и можешь к нему прикасаться.

– И каким образом это сделать?

Илондра внимательно посмотрела на меня.

– Заветное желание, да? Я могу попросить вас снять проклятие?
– уточнила я осторожно.

– Да, - просто ответила Великая Праматерь.

– А Эрик...

– Или спасти его, - добавила она.
– Я могу выполнить только одно желание. Ты должна выбрать. Я вернусь на рассвете, чтобы услышать твой ответ, - сказала Илондра, поднимаясь и растворяясь в белых искрах.

Она не стала прощаться. Просто ушла, оставив меня одну. И выбор мне предстоит ужасный. И я надеюсь, что окажусь сильной, когда сделаю его.

Снежный принц.

Случилось то, чего я опасался. Мы нашли пещеру, и нас в ней ждал Дерас. Шрам от моего прошлого удара так у него и не зажил. Не помогли даже все жизни, что он забирал.

Ненавижу его. Сильнее всего на свете. Просто за то, что сказал Пенелопе о том, что та должна умереть. И сияние зеленого огня в ее глазах угасло. Вся надежда была на браслет, что одет у нее на руке. Он удержит ее. Обязательно. Иначе никак.

Мне пришлось остаться равнодушным. Мне пришлось остаться беспристрастным. Мне пришлось быть холодным, как лед, чтобы не выдать то, что я чувствую к этой человеческой девчонке. Все эти дни с ней в пещерах превратились в сущий ад. Как же хотелось все ей рассказать и обнять ее. Знать, что простила меня. Но я не мог...

Так же как не мог взять шкатулку Великой Праматери. Понимал, что она снимет проклятие, но представлял, чего это будет стоить Пенелопе. Эрик же спит непробудным сном. И его могли спасти только эллины, но те словно испарились. Эльф же Пенелопе был дорог. Он был всего лишь другом, не больше, но она желала его спасти. И я не мог допустить, чтобы снова исчезло сияние этих изумрудных глаз, дороже которых у меня не было ничего на всем белом свете. В конце концов с проклятием я жить привык.

Как я и ожидал, душа ее задержалась. Стараясь не отвлекаться на выражение лица призрачной Пенелопы, в котором полыхала злость, а так же не вдумываться в ее мысли, показал ей глазами на шкатулку. Пусть нырнет, посмотрит, что там. Наверняка какой-нибудь древний артефакт.

Она и нырнула. И исчезла. И я запаниковал, когда не вернулась. Мне оставалось только сделать все возможное, чтобы потянуть время, и не дать Дерасу понять, что происходит. А когда девчонка вернется, зацелую. Просто потому что будет жива.

Глава шестнадцатая

Пенелопа Громова.

Солнце небрежно рассыпало золотистые и розовые искры по небу. Я устало сжала виски руками, зная, что осталось совсем немного до появления Великой Праматери.

Ночь у меня выдалась ужасная. И какая-то бесконечная. Я потерялась в ней. Растворилась без остатка. Не хотела возвращаться, чтобы случилось неизбежное. Да иначе и быть не могло. И я знала, что будет плохо. Но не настолько же! Наверное, если кто-то поинтересуется, чем я была занята, где находилась и о чем думала, не услышит от меня ничего. Я не помнила.

Но решение приняла. Выбрала. И внутри от этого было пусто. И выжжено, как в пустыне. И, наверное, я повзрослела на тысячу лет, если такое возможно. А кто бы ни повзрослел, взвешивая на весах всю ночь две жизни? Я ведь человек. Я - не бог...

Илондра появилась, когда солнце окончательно поднялось над миром. Посмотрела на меня задумчивым взглядом. Она ждала имя. И он прозвучало. Сорвалось вниз. Покатилось камнем ко дну озера. Прошелестело в листве леса, оставленного за спиной. Заискрилась на солнце, ослепляя до слез. Всего лишь имя. А сколько можно чувствовать при этом! От глухой, никого не щадящей тоски, до безумной вины, которая навсегда останется со мной. Ее будет хранить моя память. Она не даст забыть.

Великая Праматерь тем временем колдовала. Я не знала, как она это делала, но видела, как темнеют воды озера, как бежит рябь по поверхности, как светлеют глаза богини, словно совершила она доброе дело.

– Спасибо, - сказала я, чувствуя безразличие и пустоту.

Нет, не потому что не была благодарна, а потому что просто не осталось сил.

Богиня кивнула.

– Что теперь?
– спросила я ее.

– Ты должна вернуться, - просто сказала она.
– И остановить моего сына.