Академия магии закрыта

— Тогда вы принимаете к себе ещё двоих, — распорядился Миль, и теперь уже всем стало ясно, кто здесь больше всех рвётся к власти.

— Ладно, — буркнул Арти без особой радости. — Столичные куколки с нами.

Девушки, Нара и Селма, пришедшие из Дергдунума, приблизились, вызывающе глядя на Арти. Оставалось только догадываться, кто из них кого первым возьмёт за горло.

— Ну что, расходимся? — потёр ладони Миль.

— Да, — наконец подал голос Идан. — Надо всем найти себе пещеры. Только не заблудитесь. Не советую уходить далеко, — он поднялся с валуна и взял мешок. — Выберете своего представителя, и пусть совет соберётся здесь у костра и решит, что и как. Печати начнём снимать завтра. Я присмотрю для этого отдельную пещеру.

Рута сжала руку Кази так сильно, что та всхлипнула. Уже завтра магия выйдет на волю. Магия каждого из здесь присутствующих. Не значит ли это, что пещерам грозит разрушение? Ведь они ещё не умеют контролировать свои силы.

Но страх разрушения сильно проигрывал возбуждению, которое заставляло Руту вздрагивать всем телом при мысли о завтрашнем дне.

5. Маг открывает в себе силу и обретает магию

Идан выбрал для снятия печати небольшой закуток в узкой пещерке. Там обустроили деревянную лавку и разожгли огонь в каменной нише. Рядом на относительно ровной плите лежал железный инструмент, не внушающий никакого доверия, а ещё толстая верёвка. Тут же стояли склянки с жидкостью и порошками, кувшин с водой. В целом атмосфера соответствовала мрачному настроению Руты. Вверить свою магию какому-то мальчишке было чистым безумием, но отказываться, во-первых, было поздно, она же уже вошла и смотрела в потемневшие зелёные глаза, а во-вторых, жажда магии пересиливала любые попытки разума направить Руту на поиски другого, более безопасного пути.

— Как это… Как это будет? — выравнивая дыхание, спросила она.

Идан взял в руку железяку. Она напоминала не то чтобы оружие, а скорее кочергу для камина с круглым железным набалдашником на рукоятке.

Он протянул её Руте.

— Ты прочтёшь клятву и опустишь меч тупым концом в огонь. Потом ляжешь на лавку, и я коснусь печати. Будет немного больно, словно ты коснулась горящих углей и сразу одёрнула руку. Потом я присыплю рану порошком, и всё.

У Руты нервы принялись сматываться в тугой клубок. Причём в животе.

— А каким порошком?

— Корень аира, базилик, что-то там ещё. Я не силён в растениях, но травник сказал, что снимает боль и воспаление.

— Это хорошо. А ты ведь никогда не делал этого раньше?

— Нет. Мне рассказывал брат.

— У тебя есть брат?

— Да, а что? — прищурился Идан.

— Ничего, просто это очень большая редкость, два мага в одной семье.

— Ты сказала, что Тайко твой брат.

— Да. Честно говоря, я думала, у нас уникальный случай, — улыбнулась Рута. И зачем она только завела этот разговор? Нужно было сменить тему. — А кто же снимет печать тебе?

— Если будешь хорошо себя вести, то могу доверить это дело тебе, — усмехнулся Идан.

Комок в животе подпрыгнул.

— Ладно.

Рута повернулась к огню. Сделала глубокий вдох, медленный выдох и начала читать клятву по памяти.

«Клянусь всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, письменное обязательство: считать Главу светлой школы наравне с моими родителями, почитать его, верить ему, идти за ним.

Воздерживаться от причинения всякого вреда и несправедливости, не использовать магию в дуэлях и драках.

Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свою магию. В какой бы дом я ни вошла, я войду туда, будучи далека от всякого неправедного и пагубного.

Что бы я ни увидела или ни услышала касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной.

Мне, нерушимо выполняющей клятву, да будет дано счастье в жизни и в магии, слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому во благо людей, во имя мира, во славу богов».

— Раздевайся, — буднично произнёс Идан.

Рута нахмурилась. Да что он себе позволяет!

— Что?

— Где у тебя печать?

— Там, — она подняла руку и согнула её в локте, коснувшись лопатки.

— И как я, по-твоему, коснусь её, когда ты в одежде?

— Да, ты прав, — сказала она, садясь на лавку.

Идан и не думал отворачиваться.

Тогда она встала, обошла лавку, села к Идану спиной, сняла рубашку и, прижав её к груди, легла на живот.

— Обхвати лавку руками, сцепи их крепко. Если боишься, что не выдержишь, могу привязать.

— Выдержу, — буркнула Рута, отворачиваясь.

Она сжала челюсти и зажмурила глаза.

Боль пронзила. Девушка хотела уже закричать, но сразу за ней пришёл лёгкий холодок, и боль поутихла. Рута всё ещё лежала, прислушиваясь, не вырвется ли сейчас из её тела мощным потоком магия, не побежит ли по венам горячая кровь, не замерцает ли воздух вокруг.

— Всё нормально? — спросил Идан.

— Да, нормально, — ответила Рута, села на лавке, нацепила рубашку.

— Сделаешь это?

— Что?

— Снимешь мою печать?

— О… да, конечно, давай.

Идан, глядя на очаг, прошептал слова клятвы и сунул меч в огонь, потом снял рубашку.

Рута отвела взгляд и пялилась на раскалившийся набалдашник, пока парень не занял положенное место.

— Привязать тебя? — решила подколоть его Рута.

— Смеёшься? — хихикнул Идан. — Похоже, не так уж это и больно, раз ты уже можешь шутить.

— Сейчас узнаешь, — она взялась толстой тряпкой за железо и зачерпнула в мешке серый порошок.

— Эй! — окликнул Идан. — Если сделаешь что-то не так, я тебя убью.

— Молчи, — огрызнулась Рута и, выхватив из огня меч, коснулась на одно мгновение красной паутинки на коже Идана и сразу присыпала шипящую кожу порошком.

Парень шумно выдохнул.

Рута отложила меч и отряхнула ладонь от порошка.

— Я всё ещё жива, — улыбнулась она.

— Пожалуй, да, — согласился Идан. — Зови следующего. Сегодня у меня много работы.

— Могу тебя подменять.

— Не нужно. Я справлюсь. Раз уж взялся за это, — засмеялся он, и Рута кивнула.

— Как скажешь.

6. Маг смел и решителен, он не имеет права на слабость

Рута шла по канату. Вернее, нет, не шла. Она бежала! Быстро-быстро перебирала ногами. Она удивлялась сама себе. Неужели смогла? Шесть лет после падения она не подходила и близко к канату, а публика ждала. Иногда даже просила, дружно выкрикивая: «Канат! Канат!», но Рута не выходила. Воздушные трюки, трапеция — всё, что угодно, но только не канат. И вот теперь она бежала туда, откуда на неё смотрели часы на Башне Времени, но секундной стрелки всё не было, а Рута уже устала, её дыхание сбилось от скорости и волнения. И тут перед самым лицом мелькнуло чёрное крыло, и блестящие глаза уставились на неё. Она вскрикнула и проснулась.